Книга Четыре после полуночи - Стивен Кинг

До транспортера они добрались быстро, но Лорел, которая шла, крепко держа Дайну за руку, показалось, что это самая странная прогулка в ее жизни. Она словно видела всех с большой высоты: десять точек, направляющихся к зданию аэровокзала. Ни дуновения ветерка. Ни пения птиц. Ни рева моторов. Ни человеческих голосов. Ничто не нарушало эту неестественную тишину. Даже собственные шаги звучали как-то странно. Ее высокие каблучки не цокали по бетону, казалось, при каждом шаге она слышала глухой стук.

Казалось, думала Лорел. Вот оно, ключевое слово. В ситуацию она попала странную, вот все вокруг и кажется странным. В конце концов, это же бетон. На бетоне высокие каблуки звучат не так, как на мраморе.

Но ей и раньше приходилось ходить на высоких каблуках по бетону. А вот такого звука, каким сопровождались ее шаги сейчас, она не помнила. Он стал… глуше. Слабее.

Они подошли к багажным тележкам. Ник проскользнул между ними, показывая путь, и остановился у застывшего транспортера, который торчал из дыры, прикрытой листами резины. Транспортер образовывал широкий полукруг, на который носильщики ставили багаж, и нырял во вторую дыру, также прикрытую резиной.

– Зачем эти куски резины? – нервно спросила Бетани.

– Наверное, чтобы зимой не напустить в здание холод, – ответил Ник. – Дайте-ка мне посмотреть, что там внутри. Не волнуйтесь, я на секунду. – И прежде чем кто-либо успел открыть рот, он прыгнул на транспортер, присел на корточки у одной из дыр. Потом встал на колени и нырнул под резину.

«Сейчас мы услышим свист, потом удар, – подумал Алберт, – а вытащим мы его без головы».

Но ни свиста, ни удара они не услышали. А когда Ник вылез из-под листов резины, голова прочно сидела у него на плечах. Правда, на лице отражалась задумчивость.

– Горизонт чист! – объявил он, но его веселость показалась Алберту наигранной. – Вперед, друзья! Когда тело встречается с телом, и так далее.

Бетани отпрянула.

– Какие тела? Мистер, там мертвецы?

– Я их не видел, мисс. – От легкости тона не осталось и следа. – Перефразировал старую песню Бобби Бурнса, ничего больше. Боюсь, попытка повеселить вас не удалась. Никого я там не увидел. Но ведь мы этого и ожидали, не так ли?

Ожидали… в надежде ошибиться. По тону Ника чувствовалось, что и он в глубине души не верил, что аэропорт окажется совершенно пуст.

Один за другим они залезали на транспортер и подползали под листы резины.

Дайна замялась перед самой дырой, повернулась к Лорел. От ее черных очков отражались световые блики.

– Нехорошее тут место, – сказала девочка и поползла дальше.

9

Пассажиры рейса 29 поднялись в зал выдачи багажа Международного аэропорта Бангора. Это был самый оригинальный багаж, который когда-либо поднимался этим путем. Алберт помог Дайне слезть с транспортера. Они снова стояли все рядом, молчаливо оглядываясь.

Сначала они проснулись в самолете, из которого таинственным образом исчезли чуть ли не все пассажиры. Теперь попали в абсолютно пустой аэропорт. Пустовали пункты проката автомобилей. Не горели мониторы, на которых обычно высвечивалась информация о прибытии и отлете самолетов. Никто не стоял у стоек «Дельты», «Юнайтед», «Нортуэст эйр-линк», «Мид-кост эйруэйз». Гигантский, наполненный водой аквариум с надписью «ПОКУПАЙТЕ ЛОБСТЕРЫ МЭНА» по-прежнему стоял в центре зала, но ни одного лобстера в аквариуме не наблюдалось. Флюоресцентные лампы под потолком не горели, свет проникал только через двери в дальнем конце зала получения багажа. Десять пассажиров жались друг к другу, пугливо косясь на тени.

– Попробуем позвонить, – решил Ник.

Он зашагал к телефонам, а Алберт подошел к одному из пунктов проката автомобилей. В ячейках на задней стенке обнаружил конверты с напечатанными на них фамилиями БРИГГС, ХЭНДЛФОРД, МАРЧАНТ, ФЕНУИК, ПЕСТЛМАН. В каждом, несомненно, лежал договор об аренде автомобиля вместе с картой центральной части Мэна, а на карте имелась стрелка с надписью «ВЫ ЗДЕСЬ», острием утыкающаяся в город Бангор.

«Но где мы на самом деле? – спросил себя Алберт. – И где эти Бриггс, Хэндлфорд, Марчант, Фенуик и Пестлман? Они перенеслись в другое измерение? Может, все дело в «Грейтфул дэд»? Может, «Грейтфул дэд» выступают в Бангоре, вот все и подались на концерт?»

За его спиной что-то скрипнуло. Алберт чуть не выпрыгнул из штанов, резко обернулся, закрывшись футляром со скрипкой как щитом. В двух шагах от него Бетани подносила спичку к сигарете.

Ее брови взлетели вверх.

– Испугала тебя?

– Немного. – Алберт опустил футляр и попытался улыбнуться.

– Извини. – Она затушила спичку, бросила ее на пол, глубоко затянулась. – Уф! Так-то лучше. В самолете я курить не решалась. Боялась, как бы что не взорвалось.

К ним подошел Боб Дженкинс.

– Знаете, я бросил курить лет десять тому назад.

– Пожалуйста, только никаких лекций о вреде курения, – взмолилась Бетани. – И без того такое ощущение, если, конечно, мы выберемся отсюда, что меня ждет целый месяц лекций, с утра и до вечера.

Дженкинс не полюбопытствовал, что, собственно, она имела в виду.

– Я, между прочим, хотел попросить у вас сигаретку. Мне представляется, что сейчас самое время вспомнить о давних привычках.

Бетани улыбнулась и предложила ему «Мальборо». Дженкинс взял сигарету, прикурил от сигареты Бетани. Вдохнул и тут же закашлялся.

– Вы действительно давно не курили, – отметила Бетани.

– Зато быстро привыкну. По-другому не бывает. Вы не обратили внимания на время?

– Нет, – ответил Алберт.

Дженкинс указал на круглые часы над дверями мужского и женского туалетов. Они показывали 4.07.

– Все сходится. Мы знаем, что уже какое-то время летели, когда произошло… назовем случившееся Событием, пока нет другого названия. Четыре часа семь минут утра на Восточном побережье соответствует часу и семи минутам в Лос-Анджелесе. Так что теперь мы знаем точное время События.

– Как здорово! – воскликнула Бетани.

– Да, конечно. – Дженкинс предпочел не заметить в ее голосе сарказма. – Но со временем что-то не так. Жаль, что мы не видим солнца.

– А зачем оно вам? – спросил Алберт.

– От часов, во всяком случае электрических, проку нам никакого. Потому что нет тока. А вот если бы вышло солнце, мы смогли бы по длине и направлению теней хотя бы приблизительно определить, который час. На моих часах четверть девятого, но я им не верю. Мне кажется, они сильно отстают. Доказательств у меня нет, объяснить это я не могу, но чувствую, что отстают.

Алберт обдумал его слова. Огляделся. Посмотрел на Дженкинса.

– Знаете, вы правы. И мне кажется, что уже время ленча. Или это глупость?