Книга Невеста темного принца. - Анна Шейн

- Благодарю за ваше беспокойство, леди Рэльс, но я не припомню, чтобы мне довелось общаться с людьми с сомнительной репутацией. Если мы, конечно же, говорим о репутации и заслугах перед короной, а не о грязных сплетнях, которые так любят плодить ограниченные, злобные люди.

Княгиня застыла и с восхищением всмотрелась в принцессу. Неужели она действительно так думала? Лилиан выглядела сердитой, но что вызывало в ней эти чувства? Нападки Кэтрин на Мирну или само по себе присутствие Кэтрин?

Хочет ли она защитить девушку с севера или же просто вступает в конфликт с неугодной леди Рэльс?

Если первое, то сейчас принцесса говорит искренне. А, значит, у княгини есть шанс получить ее могущественную протекцию, и, возможно, теплую дружбу.

Она не знала, что жаждала больше, как и не понимала, что сильнее ее терзает: нападки двора или одиночество.

Как бы то ни было, она набралась смелости ответить Кэтрин и заодно показать Лилиан, на чьей она стороне:

- Вам незачем скромничать, Ваше Высочество, вы действительно очень благородны, как и ваш отец, позаботившийся о сироте с далекого севера, - она осторожно глянула на Кэтрин и прибавила, - и я также крайне благодарна графам Рэльсам, приютившим меня, - уголки ее губ едва дрогнули. Мирна была рада дать Кэтрин отпор, - вы с вашей матерью так помогаете мне, одалживаете свои платья... Вы не поверите, Ваше Высочество, но это платье уступила мне леди Кэтрин! - она провела ладонями по шуршащей юбке, как-будто необходимо было доказать, что платье настоящее.

- Вот как? - Лилиан удивилась, но когда Мирна продолжила, и стало ясно, к чему княгиня клонит, на лице принцессы появилась довольная ухмылка.

- Да, это платье прислал поклонник. На нем не было имени адресанта, но леди Кэтрин уверена, что платье отправлено ей. Я, разумеется, не смею с ней спорить... Хотя по своей наивности подумала сперва, что этот подарок предназначается мне… И все же она позволила мне оставить его.

На лице леди Рэльс сначала отразилось недоумение, но вдруг она нахмурилась и заметно напряглась.

Она вспомнила, как мама открыто говорила той старой сплетнице, что это платье прислал граф Фаулз. Придворные сложат две истории и получится... Что она попуталась с бастардом?!

Кэтрин быстро оглянулась по сторонам, пытаясь понять, слышал ли кто еще рассказ Мирны. Никто не подавал виду, но... Это же придворные! Они никогда не подают вид! А княгиня, в свою очередь, говорила громко, без стеснения.

Волнение, отразившееся на лице леди Рэльс, несравненно порадовало Мирну. У нее не было привычки злорадствовать, но старую-добрую привычку давать сдачу не помешает воскресить. А Кэтрин давно напрашивалась...

И, самое главное, княгине не пришлось ничего выдумывать! Она сказала правду, и цепь сплетен и интриг, которые распустили сами леди Рэльс, мать и дочь, обернулась против них.

Конечно, выставлять Кэтрин в подобном свете – не самый изящный ход, но графиня первая заговорила о запятнанной репутации, и Мирна уж не в силах была терпеть.

Кэтрин была вынуждена отступить. Она невнятно попрощалась с принцессой и княгиней, и оставила их вдвоем.

Лилиан выглядела крайне довольной.

- Значит, она уступила вам платье? Платье от тайного поклонника? - спросила принцесса, своим тоном давая понять, что чувствует подвох в этой истории. Мирна в ответ кивнула, и Лилиан, усмехнувшись, прибавила, - эту девицу давно должен был кто-то поставить на место. И если сейчас у вас это получилось - я рада. Но она злопамятна, так что будьте осторожны и, в случае чего, сразу обращайтесь ко мне... Или к лорду Энтони. Я попрошу его проследить, чтобы сестрица вас не донимала.

- Вы очень добры... - Мирна засияла. Кажется, она так отвыкла испытывать радость, что сейчас она обжигала, а не согревала ее.

Принцесса кивнула, приподняла юбку платья, намереваясь уйти, но, прежде чем сделать шаг, как бы невзначай бросила:

- И я была серьезна, когда говорила о свадебных традициях севера. Если вы вспомните что-то стоящее - я буду рада возложить на вас организацию этого мероприятия.

Княгине почти прямо сказали, что она может стать веночницей. От удивления у нее глаза округлились, а губы беззвучно зашевелились, и Мирна стала чуточку похожа на выброшенную на берег пучеглазую рыбу.

- Я... Спасибо... Я постараюсь вспомнить что-нибудь особенное, Ваше Высочество, - она несуразно поклонилась, но даже не подумала укорить себя за неловкость.

Такой неожиданный поворот! При всей своей самокритичности, Мирна понимала, что имеет полное право растеряться. Если ее приблизит к себе принцесса, если ее допустят к свадьбе в качестве веночницы - светские дамы и их подпевалы могут хоть захлебнуться в своих интригах и сплетнях. Для княгини все они будут, как с гуся вода. Ведь тогда она будет уже не сиротой князя-самоубийцы, который когда-то был дружен с королем. Она станет молодой леди, вхожей в семью монарха и имеющей с ней крепкую связь.

Не верилось, что судьба ей так улыбнулась! Боги... Мирна не собиралась упускать этот шанс!

Глава 14

Грегор несся на всех порах по просеченной местности. Ярый молодой конь почти что рычал, наездник вцепился в поводья с такой силой, что они чуть ли не раздирали кожу до крови.

Графу Фаулзу хотелось чувствовать эту боль, хотелось, чтобы ревел его черный породистый рысак, чтобы он бежал изо всех сил, на такой безумной скорости, где всего одно неверное движение – уже смертельно. Он готов был скакать до изнурения, готов был взмылить любимого коня до пены, лишь бы оказаться подальше от замка, от двора и… Подальше от нее.

Но как бы быстро ни двигался конь, как бы громко ни свистел в ушах ветер и не гудело в висках, слова Мирны: «За кого вы меня принимаете?», - которые снова и снова звучали в его голове, были громче всего на свете.

Грегор вглядывался вперед, стараясь зацепиться за что-нибудь взором. Сконцентрировать внимание на чем угодно. На дереве, дороге, шее Мефиса... Но, как ни силься, перед глазами все равно застыло изумленное и оскорбленное личико княгини.

Зачем он так себя повел? Чего хотел добиться?

Неужели он рассчитывал, что она и вправду просто отдастся ему?!

Но ведь обычно так и поступали женщины, которых он соблазнял. Один намек, одно касание, и они уже готовы на все, обуянные страстью, либо же влекомые его богатством и положением.

Княгиня… Девушка с севера… Ведь она существо другого толка. Это видно невооруженным взглядом, и именно это заставило Грегора обратить на нее внимание!

Или он настолько не верил в возможность ее существования, что пытался разубедиться в этом? Доказать себе, мол, нет, она такая же, как и остальные женщины. Порочная, алчная и двуличная.

Тогда бы, вероятно, он освободился от этого странного, терзающего его душу чувства. От этого нескончаемого потока мыслей о ней.