Книга Драгоценный дар - Марион Леннокс

«Успокойся и не злись», — сказал он себе. Но разве он мог не злиться?

Эбби прошла мимо него и вышла на солнечный свет, к своему автомобилю. Она подняла портфель, чтобы положить его на переднее сиденье. И застыла в нерешительности. Опустила портфель. Повозилась с застежкой. Снова подняла его. И уронила.

Из портфеля посыпались бумаги. Официальные документы вывалились на асфальт, залитый солнцем. А вместе с ними — маленькие аудиокассеты.

— Черт! — сказала Эбби, когда кассеты разлетелись в разные стороны.

Абигейл Каллахэн, которую Рафф знал последние десять лет, никогда не говорила таких слов. Но Эбби, кажется, нисколько не смутилась. И не бросилась собирать документы. Рафф тоже не двигался. Он не вполне понимал, что происходит.

— Ты знаешь, наверное, это надо собрать, — сказала она. — Возможно, здесь есть что-то важное.

Важное?

— Прости, что беспокою тебя, но, кажется, я взяла не тот портфель, — произнесла она совершенно невозмутимым тоном. — Но я так спешу… У меня к тебе большая просьба — собери эти бумаги, положи в портфель и верни их Филипу.

— Не пойму, что за…

— Спешить не надо, — продолжала Эбби. — У Филипа есть документы на столе, поэтому эти ему не понадобятся некоторое время. Может быть, ты вернешься в полицейский участок, чтобы привести их в порядок, прежде чем вернуть Филипу? Я уверена, он будет очень благодарен тебе. — Затем, вздохнув, Эбби взглянула на груду бумаг и кассет: — Вот что происходит, когда у тебя и твоего партнера одинаковые портфели. Их так легко перепутать! Я говорила Филипу, что это плохая идея: мне хотелось голубой портфель. Но портфель Филипа все же легко распознать. Из-за кассет. Филип всегда записывает показания своих клиентов. Ему нравится записывать… все подряд. И он всегда записывал. В моем портфеле — документы, которые мы предъявляем в суде. Но документы и кассеты Филипа всегда гораздо подробнее.

Они стояли и смотрели друг на друга.

— Кассеты, Рафф, — ласково подчеркнула Эбби и улыбнулась ему веселой дерзкой улыбкой. Она не улыбалась так уже много лет. Будто прежняя Эбби вернулась. — Ты позаботишься о них?

— Я… да.

— Желаю тебе весело провести время, — сказала она и села в свой автомобиль. — Я уверена, эти кассеты тебя позабавят.

Рафф быстро собрал кассеты — что-то говорило ему о том, что он должен сделать это быстро, прежде чем Декстер обнаружит подмену.

Он ехал назад, в полицейский участок, и думал об Эбби.

Жизнь становилась… интереснее.

«Весело провести время»?

Ему надо подумать о кассетах. Он и думал о них. Но он думал также об Эбби.

Эбби заехала домой, но лишь на короткое время. Переоделась в джинсы, взяла Клеппи и направилась в горы.

Ей надо было о многом серьезно подумать, и горы казались ей самым подходящим местом для этого. Некоторое время она думала о портфеле Филипа, но, когда оказалась в горах, совершенно забыла о нем. Ей надо было двигаться дальше.

Она остановила машину возле дома Исаака — в самом безопасном месте для парковки. Клеппи заскулил, подойдя к забору, и Эбби, погладив его, подумала…

Бен был здесь.

Именно поэтому она приехала сюда. Бен погиб здесь — в этом сказочно красивом месте в горах, где воздух был пропитан запахом эвкалипта. По прошествии всех этих лет Эбби вдруг почувствовала потребность снова быть вместе с ним. Со своим братом.

Десять последних лет она жила без Бена и ощущала пустоту.

Крепко держа Клеппи на поводке — кто знает, что пес задумает? — она направилась к месту аварии. Запахи чрезвычайно возбуждали Клеппи. Он потянул ее к тому месту, где что-то копал в прошлый раз, когда они с Раффом были здесь, но Эбби повела его в сторону.

— Никаких нор! — сказала она ему. — Прости, Клеп, но я приехала сюда по своим делам.

Эбби дошла до подножия холма. Дорога была очень узкой. По сторонам ее росли огромные деревья — очень близко от края дороги. Две машины столкнулись здесь, на большой скорости… Аварии невозможно было избежать.

Она вспомнила ту ночь. Какими они тогда были. Пять подростков. У каждого — свой любовный роман. Они все тогда были влюблены… Глупые дети, пытающиеся расправить крылья. Они все были уверены в том, что умеют летать. Только не знали, как далеко. Но все считали себя неуязвимыми…

Присев на край дороги, Эбби обняла собаку. «Рафф был прав, — прошептала она, и яркий калейдоскоп событий прошедших дней стал складываться в ясную картину. — Простить… Это значит, что он был виноват, а все остальные — невиновны. Именно так мы все вели себя, а он один принял на себя всю вину».

Послышался звук мотора. По дороге, тарахтя, медленно ехал какой-то грузовик. Приблизившись к подножию холма, он сбросил скорость и остановился.

Лайонел. Выбрался из машины. Вид у него был обеспокоенный.

— С вами все в порядке? — спросил он.

Затем он увидел Клеппи, а Клеппи увидел его. Было трудно сказать, кто обрадовался больше.

— Я приехал сюда в надежде, что она оставила ворота открытыми, — сказал ей Лайонел. — Дочь мистера Исаака. Она заперла дом, и я не могу полить картошку. В этом году мы посадили «синеглазку» — хотели посмотреть, что у нас получится.

— Здесь такой красивый сад.

— Был красивый сад, — сказал Лайонел, вновь опечалившись. Еще раз обняв Клеппи, он поднялся. — Ворота по-прежнему закрыты?

— Да.

— Лучше я поеду отсюда, — с грустью сказал Лайонел. — Вернусь на поле для гольфа. — Вздохнув, он взглянул на сад: — Надо забыть о нем. И выращивать газон.

— У вас хорошо получится.

— Я буду навещать Сару время от времени, — неуверенно добавил он. — Вы тоже будете к ней приезжать? Вы ведь с ней подруги. И вы — подруга Раффа.

— Надеюсь, что да.

— Он хороший, — сказал Лайонел. — Когда я хотел взять себе Клеппи, он приехал повидаться с моей квартирной хозяйкой, сказал ей о том, как я хочу взять песика. Правда, это на нее не подействовало, но Рафф так старался! Я хотел бы иметь такого друга.

— Он… он хороший друг.

— Рафф очень рад, что Клеппи нашел вас, — сказал Лайонел. Обняв на прощание собаку, он сел в грузовик и поехал по дороге вниз, в свой гольф-клуб.

Эбби еще некоторое время посидела на краю дороги, вместе со своей собакой. И мысли ее витали там, где им хотелось.

Она сказала ему: «Когда я прощу тебя за Бена». Как у нее только язык повернулся ляпнуть такое? Как она могла быть столь жестокой?

Клеппи заскулил, потом тявкнул, и Эбби обняла его так крепко, что ему это не очень понравилось. Она слегка разжала руки, и он облизал ее от шеи до подбородка. Она засмеялась:

— О, Клеппи. Я люблю тебя.