Книга Чтоб ты сдох, или Три желания до... - Лена Лорен

Надеюсь, он не заметил, как я буквально размякла в сладком томлении, выжидая момент сокрушительного поцелуя.

Может поэтому он и бросился от меня наутёк? Конечно! Какая же ты дурочка, Лекси!

— Поднимайся, мечтательница, — появляется он возле меня, да так резко, что я подпрыгиваю на качелях.

— А? Мы уже уходим? — теряюсь, не решаясь посмотреть ему в глаза, в которых, вероятно, отплясывают озорные чертята. — А как же хот-доги?

Если быть честной, то мне совсем не хочется уходить из этого волшебного места. Я не отказалась бы вооружиться тёплым пледом и кружкой горячего чая, чтобы провести на этих качелях всю оставшуюся ночь, дожидаясь красочного рассвета. Но не судьба. Я уже успела наскучить Вульфу, поэтому он решил избавиться от меня как можно скорее.

— Это подождёт! С утра купим свежие! Сейчас нам нужно спускаться вниз, — не успевает он договорить фразу, как я уже поднимаюсь на ватные ноги и цепляюсь за его руку, не до конца вникнув в смысл сказанных им слов.

— Куда? Вниз? — взвизгнув, прихожу в ужас. Смотрю на ту пропасть, из которой сейчас доносится моё эхо и потихоньку пячусь назад. — Да ну нафиг! Я ещё пожить, знаешь ли, хочу!

— Вниз-вниз, — лукаво произносит, сощуривая глаза. — Неужели такую храбрую девушку может остановить такая глупость, как высота?

Ещё как может! Да! Да! И ещё раз да!

— Не-е-е-т! Что ты?! Высота — пустяк для меня! — отмахнувшись, выдавливаю из груди тревожный смешок. Хочу казаться бесстрашной в его глазах, но не могу бороться с собственной дрожью, атакующей меня с новой силой.

— Вот и отлично. Тут же совсем не страшно! — движется он напрямую к обрыву, но мои ноги, словно пристыли к земле.

Я не сдвинусь с этого самого места ни на шаг. Только через мой труп!

— Ты точно псих! — начинаю вопить, пытаясь вразумить и остановить его. — Ладно, блин! Я очень боюсь высоты! Жуть как боюсь! Поэтому чёрта с два я пойду за тобой. Спускайся сам. Только напомни, какие цветы ты предпочитаешь?

— Это тебе ещё для чего?

— Чтобы возложить их к твоему надгробию, когда тебя соберут по кусочкам и захоронят в закрытом гробу! Тут же обрыв! — выходя из себя, я начинаю размахивать свободной рукой у его лица, забавляя тем самым его ещё больше. — Самая настоящая, мать твою, пропасть! Только чокнутый способен на подобное безрассудство! Извини, но сегодня к их числу я не отношусь.

Вижу, как щёки Даниэля медленно надуваются, а после он оглушает меня заливистым смехом, который я теперь слышу с каждым часом всё чаще и чаще. Но должна отметить, что мне нравится этот его заразительный смех.

— А я ведь знал, что храбрая ты только на словах, — легонько щёлкает меня по носу, отходя от обрыва. — Ладно, мармеладка, не стану тебя переубеждать.

Он тянет меня за собой в сторону машины, я успокаивающе выдыхаю при виде её, но понимаю, что до спокойствия мне далеко. Оглянувшись напоследок, я всматриваюсь в тёмную пучину.

Любопытство моё враз становится мучительной пыткой, похлеще всех моих фобий вместе взятых.

Что же там внизу? Упущу ли я что-либо, если сейчас откажусь? Что он имел в виду, когда обмолвился об утренних хот-догах? Неужели он хочет провести со мной всю ночь?

Нескончаемые вопросы проносятся в моей голове бегущей строкой и в итоге любопытство берёт верх над чувством самосохранения. Как я и говорила, между Даниэлем и безопасностью огромная пропасть, но, чтобы убедиться в этом лично, мне необходимо довериться ему. Я хочу ступить в эту пропасть и познать её пугающие глубины, лишь бы этот день не заканчивался.

Боже, я же вот-вот поддамся безрассудству.

— Нет, Даниэль! Постой! — крепче сжимаю его ладонь в своей руке, и он тотчас повинуется, являя мне свою довольную рожу. Ясно, я стала жертвой опытного манипулятора. — Хорошо, я спущусь! Но только попробуй отпустить меня! Моя жизнь будет находиться в твоих руках! Если со мной что-то случится, знай, я надеру тебе зад!

Он долго всматривается в мои глаза, а потом убирает волосы с моего лица. Разум говорит, что этот жест ничего не значит, но тело утверждает об обратном и довольно странно на него реагирует.

— Я ни за что тебя не отпущу, хотя бы потому, что вижу в тебе прогресс. Ты назвала меня не мистер Гавнюк, как раньше, а по имени. Из тебя может выйти толк, а значит погибать смертью храбрых тебе ещё рановато, — его слова имеют свойство уколоть меня, я уже подумываю над тем, чтобы хорошенечко стукнуть его по башке, но вдруг осознаю их скрытый смысл. А ведь он прав. Что-то не припомню, чтобы я называла его по имени не в язвительной форме. Даже стыдно немного стало. — Только как ты собралась надрать мне зад, если с тобой вдруг что-то случится?

— Слышал о переселении душ? — иронизируя я. — Будем считать, что я вернусь с того света только лишь для того, чтобы надрать тебе задницу.

— Ясно! — смеётся он, покачивая головой. — Постараемся обойтись без мистической силы, поэтому смотри под ноги и держись крепче за меня.

Мы обходим вековое дерево, оказываясь по другую его сторону. За всеми его густыми, раскидистыми ветвями я не замечала главного: с этой стороны дерева склон уже не кажется таким отвесным, а проглядывающаяся зигзагообразная вытоптанная дорожка, ведущая вниз, ещё больше смягчает мой пылкий нрав.

Даниэль крепко держит мою руку и шаг за шагом приближается к спасительной горизонтальной поверхности, увлекая меня за собой. На более крутых спусках он останавливается, чтобы придержать меня, иначе зная себя, я уже давно покатилась бы кубарем вниз. Но мне не страшно. Я уверена в том, что он не позволит этому случиться. У него отменная реакция и уж больно крепкая хватка.

Не проходит и двух минут, как мы добираемся до дорожки, ведущей к причалу, где на лёгкой волне покачиваются яхты.

— Зачем мы здесь? — спрашиваю я, засмотревшись на изобилие красивейших судов.

— Я же говорил, что люблю выйти в океан и спрятаться вдали от суеты, — вижу блеск в его глазах. Его заводит океан и всё, что с ним связано. Это заметно даже невооруженным взглядом. — Ты разве не хочешь оказаться за штурвалом? Не хочешь почувствовать подлинный аромат океана и посмотреть на его острые волны, каких ты никогда не увидишь на побережье?

— Да, но нет! У меня ведь морская болезнь, — нервничаю я при одной мысли, что окажусь в открытом океане. — А ещё я не умею плавать!

Даниэль хмыкает.

— Это тебе не потребуется, а с морской болезнью мы что-нибудь придумаем. Знаю я один действенный способ, — его фраза наполнена таинствами, но я даже и знать не хочу, о чём речь.

Рука об руку мы практически бежим вдоль причала, и в итоге добираемся до яхты, которая многим отличается от остальных: безупречно глянцевый корпус длиной около двадцати метров завораживает меня, а ослепляющий блеск белоснежной палубы вгоняет в гипнотический транс. Увиденное ещё больше возбуждает моё любопытство. Красавица-яхта напоминает мне дорогой фарфор, который хочется потрогать, и понять какая же она на наощупь.