Книга Любовница отменяется, или Тренчкот - Наталия Левитина

Мы даже не задумываемся о том, что опутаны ложью с ног до головы – и в мелочах, и глобально. Искажаем все – факты, эмоции, чувства. Мы…

– Юля! Ну куда же вы пропали?!

– А? Что?

Две пары глаза уставились на меня. Нелюбин рассматривал пытливо и заинтересованно, словно я была представителем неизученного класса гуманоидов. Димусик таращился восторженно – он уже успел в меня влюбиться.

– Извините, задумалась. О чем вы говорили?

– Я снова убедился в вашей неискренности, Юля.

– Ну, что еще?! – раздраженно дернула я плечом.

– Помнится, вы убеждали меня, что ваши отношения с Кумраевым были близки к идеалу.

– Не говорила я такого!

– Нет, постойте! Вы сказали, он всегда выбирал вас, когда требовалось написать рекламный материал о мебельных салонах «Таунхауз».

– Да.

– Вы сказали, что были его любимым автором?

– Угу.

– И вам приходилось общаться довольно тесно.

– Ну, да.

– И это общение было взаимовыгодным – Кумраев получал отличные рекламные статьи, вы – щедрые гонорары.

– Ну и что?

– И вы никогда не конфликтовали!

– Нет.

– Из всего этого я сделал вывод, что вы отлично ладили.

– Ну, можно сказать и так, – неохотно выдавила я.

Знал бы он, почему мы ладили!

Наш союз с Асланом Кумраевым – союз кролика и удава. Если бы эти два существа, встретившись лоб в лоб, были б способны улыбаться друг другу – то именно так и выглядели наши с Асланом улыбки.

– А ваши коллеги утверждают обратное. Кумраев ужасно портил вам жизнь, Юля!

Черт побери! Моим коллегам не помешало бы заклеить рот скотчем! Кто тянул их за язык?!

– И кто это сказал? – нахмурилась я.

– Но ведь это правда? Вы согласны?

– Ваш информатор заблуждается. У меня были нормальные отношения с Кумраевым.

– Ваши отношения с Кумраевым, Юля, были загадочными. Как мне сказали в редакции, вас словно связывала какая-то тайна.

– Вот еще глупости!

– Кумраев вас изводил придирками, тиранил, унижал. Цеплялся к каждому слову, по нескольку раз заставлял переделывать материалы. И все это – с улыбкой на лице. Вы тоже улыбались, принимая его правила игры.

– Что ж! Я человек подневольный. Клиент всегда прав. Кумраев был самым крупным рекламодателем журнала. Вокруг него не только я танцевала па-де-де, но и вся редакция. Деньги, понимаете ли!

– Хм… Но ваши коллеги отзываются о вас иначе! Вы не тот человек, вы не станете пресмыкаться из-за денег.

– Возможно, я терпела Кумраева ради общего дела. Он щедро пополнял казну «Удачных покупок», а я, знаете ли, обожаю мой журнал и хочу, чтобы он процветал.

– Юля, хватит изворачиваться! Скажите прямо – что у вас было с Кумраевым? Из-за чего вы тихо ненавидели друг друга?

– Если б мы ненавидели друг друга, наше сотрудничество не было б столь плодотворным. Полистайте подшивку! Мои статьи о «Таунхаузе» наполнены искренней любовью.

На долю секунды мне показалось, что сейчас Нелюбин взорвется. Возможно, последняя реплика прозвучала чересчур издевательски. Но я защищаюсь! Что мне еще сказать следователю? Выдать ему всю правду?! Нет, никогда!

И вообще, почему он пытает меня в отсутствии адвоката? Как смеет являться в гости без приглашения?

Мне нужен адвокат.

Да, мне обязательно нужен адвокат.

А что я скажу адвокату? Все то же самое! Обмотаю его с ног до головы липкими спагетти моей безыскусной лжи. Господи, как же я запуталась!

– Вы хотите кофе? – с ненавистью спросила я у Анатолия Кирилловича.

– Я хочу добиться от вас правды! – нервно рявкнул он в ответ. – Но, вероятно, вы относитесь к той категории людей, которые и слова не могут произнести искренне.

– Ваш статус не очень-то располагает к искренним разговорам, – зло прошипела я.

Он загоняет меня в угол, а я буду открывать ему душу?

– Ладно, Юля, следующий раз встретимся в моем кабинете.

– Отлично.

(В его кабинете, предполагаю, припасены щипцы и иглы в качестве катализатора моей искренности.)

Не успел мой мучитель скрыться за дверью, я схватила телефонную трубку, с твердым намерением уничтожить полредакции «Удачных покупок» – кто заложил меня следователю? Кто проговорился о наших пикировках с Кумраевым?

Наверняка это был сам шеф. Степан Данилович обожает пространные монологи. Очевидно, Нелюбин нажал волшебную кнопку (иными словами, подкинул направляющий вопрос) и шефа понесло. Я не ошиблась.

– Но, Юлечка! – потрясенно закричал Степан Данилович в телефонную трубку. – Этот дядька вовсе не интересовался твоей персоной!

– А чем же он интересовался?

– Асланом Кумраевым! Да, мы проговорили со следователем часа два, не меньше, но о тебе и речи не шло!

– Не может быть.

– Серьезно! Я только рассказал об отношениях Кумраева с нашим журналом, о его салонах, о его репутации, о моем восприятии этого человека. Ах, ну да, я, конечно же, отметил, что ты была его постоянным автором.

– И?

– И с ангельским терпением сносила все выверты этого самодура. Бесконечно правила статьи, меняла заголовки, нянчилась с Кумраевым, как с младенцем, а он тебя буквально гнобил, изверг такой… Но это так, к слову пришлось, в основном мы говорили об Аслане, а вовсе не о тебе!

Подлый следователь!

Он умело вытянул из моего болтливого шефа всю интересующую его информацию. И что же мне теперь делать? Нелюбин затягивает петлю. А вдруг ему удастся выяснить причину нашего с Кумраевым жгучего антагонизма? Тогда следователь точно вообразит: у меня был первоклассный мотив убийства, избавление от Кумраева являлось моей розовой мечтой…

Ведь все случилось совсем недавно… Ириша работала риелтором в фирме «Квартал», и над ней нависла угроза увольнения. У подруги ничего не получалось, о ее профнепригодности можно было слагать оды. Даже Буратино более ловко торговал бы недвижимостью, чем моя подруга!

И я взялась помочь страдалице. Впряглась, как обычно, не в силах наблюдать, как мучается Ирина.

Мы удачно избавились от нескольких объектов, выставленных на продажу. Подруга формировала отряды клиентов, я живо компостировала им мозги, демонстрируя квартиры. Сначала нам везло, но недостроенный коттедж на пересечении улиц Лермонтова и Штрауса был словно заколдован. Он никому не нравился, и нам не удалось бы впарить его клиентам, даже если б мы обмазали этот долгострой медом и посыпали кедровыми орешками.