Книга Изящно, дорого, смертельно - Оксана Обухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Бедняжка. Выпутаемся, подарю машину!»
Вовсю сочувствуя подруге, сыщица не забывала наблюдать за подступами. Такси давно уехало, поблизости не появилось ни одной машины. Боясь пошевелиться, Евдокия обводила окрестности глазами, чувствовала, как затекают плечи и шея, умоляла хоть кого-то проявиться: «Ну же, ну!! Ну покажись, пожалуйста, мелькни!..»
Впустую. По улице на всех парах проехал дребезжащий грузовик. Чуть позже, но уже не своевременно, промчалась пара малолитражек, и они тоже не притормозили, не повернули на дорогу вдоль забора.
По тротуару прошаркал пожилой субъект с пакетом, где просвечивала пустая жестяная тара.
А в остальном — традиционный ноль и пустота. Ни один мужчина нужного спортивного облика поблизости не появился и даже краем не мелькнул.
«Неужто все напрасно?! Неужто Люсей не заинтересовались и все мероприятия Васильевич готовил зря?!»
И Люся, кстати, что-то запропала… минут пятнадцать уже минуло.
Что она делает на заброшенном объекте?!
Оставаться там нет смысла, давно должна отправиться в обратный путь…
Когда Евдокия уже порядком тронулась от беспокойства, из-за угла бетонного забора — наконец-то! — появилась Люся. В жутко грязных кроссовках, с шапкой в кулаке, лохматая, зареванная. Утерев нос шапкой, компьютерщица растерянно потопталась на месте, поглядела по сторонам и медленно пошлепала до людных мест с общественным транспортом.
Дуся, глядя в сгорбленную спину подруги, чувствовала себя так, будто украла у нее два года жизни. Что, впрочем, не исключено, соответствует действительности: нервов сегодня бедняжка потратила — на три развода хватит!
Люся натянула на голову шапку, перешла на другую сторону дороги и голоснула проезжающей «шестерке». Скорее всего, не успев на встречу с Евдокией, помчалась к себе домой. Сидеть и ждать, ждать, ждать…
Эх, бедолага, друг сердечный!
Евдокия удержала рвущийся из горла нервный всхлип. Поглядела на бетонный забор, расписанный телефонными номерами, по которым предлагалось все что угодно для порочных граждан. Из-за него так никто и не появился.
Дуся немного сползла на сиденье. Скрючилась, выгибая-расправляя затекшую спину, и тоже стала ждать. Пока дядя Коля соберет свои «железные» манатки, пока через далекую дыру в заборе выйдет…
Неужели все прошло впустую?! Николай Васильевич напряг следователя и Муромцева, предусмотрел и рассчитал все до секунды…
Ой. А вдруг его убили?! Вдруг она прошляпила «гостей» и дорогого, засветившегося диверсанта отправили на Небеса?!
«Боженька мой Боже, сделай так, чтобы никто не пострадал! Если нужна плата, то я — сяду. Возьму на себя все-все…»
Евдокия уже открывала дверцу «рено», собираясь отправиться к «окопу» с пистолетом наперевес, когда на противоположной стороне дороги появился милый диверсант-пенсионер. Хмурый и сосредоточенный, он с оглядкой приблизился к машине, прыгнул на водительское сиденье и сразу же оповестил:
— Он был там, Дуся.
— Кто?! — Сидевшая позади, перенервничавшая сыщица просунула голову между кресел. — Вы его видели?!
— Нет. Но он там был, на скобе остался ошметок влажной земли. — Николай Васильевич замолчал, не обращая внимания на Евдокию, вытягивающую шею, словно всполошенная гусыня. Дотронувшись до рычага переключения скоростей, продолжил: — Как я и опасался, он проник через окно второго этажа. И знаешь… — Диверсант осекся, вполоборота повернулся к Дусе. — Знаешь, что самое удивительное… я его не видел и не слышал. Только чувствовал.
— Как?
— Спинным мозгом, мать его! Совсем нюх потерял! — Ругаясь, Васильевич завел двигатель. — Он, дьявол, даже следов на полу и подоконнике не оставил! Прошел и вышел! Ни одного камушка нигде не сдвинул!
Евдокия не знала, как принято в среде шпионов реагировать на провал операции; может, они всем составом поливают матом неприятеля и собственное самодовольство.
Обычно Николай Васильевич был невозмутимым, словно саркофаг, пошучивал и успокаивал. Сейчас впервые так разгорячился. Ругался на спинной мозг и нюх, машину сдернул с места так, что шины взвизгнули.
«Дела наши невероятно плохи? — огорчилась Евдокия. — Дядя Коля не знает, что дальше предпринять?..»
Потерпим и посмотрим.
Долго терпеть, к счастью, не пришлось, Николай Васильевич остыл довольно быстро, метров через пятьсот, до выезда на шумный проспект. Остановил машину на обочине и предложил напарнице переместиться на переднее сиденье.
— Что будем делать? — осторожно поинтересовалась пересевшая Евдокия.
Шаповалов, не ответив на вопрос, сказал:
— Я, Дусь, конечно, «языка» взять не рассчитывал. Но чтобы так… чтоб даже не засечь… — Поглядел на молодую подругу: — Старею, что ли, Дуська?
— Нет, дядя Коля. Враг матерый нам попался.
— Один? Хочешь сказать, угадал Олег?
Евдокия пожала плечами.
— А вот не знаю. Вы все так долго меня убеждали, что затевается нечто невероятно серьезное… Теперь я сама поверить не могу, что тут действовал одиночка.
— Но он пришел один, — подтвердил Шаповалов и превратил лицо в суровую каменную кладку. — Причем прошел не через нашу «контрольно-следовую полосу» в воротах, а перемахнул забор. До дырки, разумеется, не добрался — ее не видно от ворот, — но и следов предпочел не оставлять. Опытный, зараза! — снова выругался. — Я нашел место, где он, скорее всего, перебрался через забор. Там, правда, вся плита черной краской разрисована, отметины от подошвы только эксперт найдет, но такой скалолаз способен перелететь через ограду, вообще к ней не прикасаясь. Место выбрал — горка строительного мусора как трамплин. И на той стороне тоже сплошь битый кирпич. Если б не кусочек влажной земли на скобе, я бы вообще засомневался — а был ли он там в принципе? Понимаешь?
— Да. Противник — серьезный.
Васильевич фыркнул:
— Серьезный, говоришь? Он жуть опасный, Дуся! И рисковый. Он дал Людмиле фору, не потопал прямиком за ней, а был уверен — не упустит. Хотя, казалось бы… место пустынное, следи не хочу… Но он, Дуся, вначале через забор сиганул, а после на второй этаж, как скалолаз, взобрался. Самоуверенный, мать его… Ты видела, как он подъезжал?
— Нет.
— Я почему-то так и думал, — вздохнул Шаповалов. Попросил напарницу достать с заднего сиденья ноутбук и начал извлекать из видеорегистратора карту памяти.
— Как Люся себя вела? — воспользовалась моментом сыщица.
— Твоя Люся — молоток. Мордашку в окна засовывала, громко шептала: «Я здесь, я здесь… Меня к Кашину возили, какого-то придурка опознавать…» Потом утерлась шапкой и на выход. Лупу дай. Она в моем рюкзаке, в наружном отделении.
Через несколько минут, пару раз воспользовавшись лупой — привык так, что ли? — он остановил запись и уже тут-то начал весьма ловко увеличивать фрагмент стоп-кадра.