Книга Единственная для вампиров Де-Норд - Кира Полынь

— Да. Почему именно привязала? Не нашел другого выхода? — взглянул на меня с прищуром и злостью, но не ощутив упрека и распознав обычный вопрос, все же ответил:

— Я тебя потерял.

— Что значит потерял?

Сдавил челюсть, не желая отвечать и злобненько сверкнул глазами, напрягая пальцы в моих волосах.

— Это значит то, что ты была практически мертва, — ответил за него Стефан, не желая скрывать правду. — Он потерял тебя в этом мире…

— Я и сам могу рассказать! — рявкнул вампир.

— Так расскажи. Я должна знать.

— Пойдемте. Нужно все подготовить, — нарушил повисшую тишину Эрик и поднялся, повелительным тоном намекая оставить нас наедине. — Ты должен рассказать так, чтобы она поняла, Андор.

— Без тебя разберусь, — рыкнул в ответ и только когда все вышли, прикрыл глаза, тяжело вздыхая.

Потянула вампира на себя, из последних сил заставляя его лечь рядом и успокоиться. Мне не надо было быть телепатом, для того чтобы видеть мысли в его голове. Они все были в глазах.

Боль. Горечь. Печаль. Вина.

Смешанные в один коктейль выплескивались из него, заставляя ощутить горький ком во рту.

— Хочешь пить? — спросил тихо, не решаясь лечь.

— Нет. Я хочу, чтобы ты был рядом. Сейчас.

На секунду мне показалось, что мои слова причинили ему физическую боль, но носферату послушался, опускаясь на соседнюю подушку, виновато пряча взгляд. Он не трогал меня, не стремился обнять, даже не дышал, кажется в мою сторону, и я не выдержала молчания:

— Расскажи мне, что ты сделал?

— То, за что ты меня возненавидишь, — горько усмехнулся он и вновь закрыл глаза, пряча их от меня.

Глава 31. Все решено

— Подробнее. От начала и до конца. Я обещаю тебя выслушать и не делать поспешных выводов, — клятвенно заверила я, сама не веря в свои слова. — Андор, пожалуйста. Я хочу знать.

Мужчина перевернулся, тяжело вздохнув, но говорить все же начал:

— Я тебя запечатлел.

Холодный пот выступил на спине и челюсть клацнула, заставляя меня хлопнуть глазами. Мысли мурашками побежали по телу, и я передернула плечами, прогоняя невидимые веревки.

— Расскажи мне все.

Вампир со стоном перевернулся на спину и открыл глаза, слепо глядя в потолок. Я видела, как напряжены его губы, как скулы заострились и серость лица стала несколько неестественной.

— Я уже сделал тебе предложение, от которого ты отказалась. Кэтрин, я знал, был просто уверен, что ты согласишься. Да, возможно не сразу, но дашь свое согласие остаться со мной, но…

— Ты испугался, — в знак согласия Андор только прикрыл глаза, сглатывая тяжелый ком. — Значит… я теперь твоя? Навсегда?

— Все не так просто.

— А как?

— Ты наша, Кэтрин. Я запечатлел тебя на нас всех.

Даже не знала, смеяться мне или плакать. Это как предложение, от которого нельзя отказаться — или умираешь, или навсегда становишься вампирской кормушкой. Навсегда. Как долго теперь будет длиться мое «навсегда»?

— Долго, — прочитав мои мысли ответил Андор, все еще не решаясь посмотреть на меня прямо. — Очень долго, Кэт. Можешь проклясть меня, что я все решил за тебя, но я поступил правильно.

Вампир поднялся, направляясь к креслу, и поднимая с него сброшенный ранее сюртук, нервно дернув головой, скрывая скованные движения.

— Андор?

— Что? Говори, Кэти, я готов к тому, что ты скажешь, — рыкнул, поджимая губы и собирая волосы в хвост, сцепляя кожаным шнурком.

— Нет, ты не знаешь, — я села, глядя на него с того расстояния, что он сам между нами воздвиг, и выдохнула.

Боги, ну какой же он красивый! Сердце замирает и…

Уловив ход моих мыслей, Андор удивленно вскинул белесую бровь и, наконец, поднял на меня глаза, размыкая напряженные губы.

— Ты не знаешь, что я тебе скажу, — поднялась, прикрывая грудь покрывалом и направилась к нему. — Я скажу тебе «спасибо». Ты спас меня, Андор, и принял тяжелое решение, я не имею права злиться на тебя.

— Ты… серьезно?

— Конечно.

— Кэт, — я накрыла его губы ладонью и улыбнулась.

Да, принимать такое тяжело, но какой смысл злиться, кричать и сыпать проклятиями, если этого уже не изменить? Я только потеряю время на бессмысленные споры и накручивания чужой вины. А это последнее, чего бы я хотела, не только сейчас, но и вообще в принципе.

Так уже получилось. Я уже привязана к ним, и возможно Джесман прав, разве они не заслужили того, чтобы их любили? Я не умела, но я могла попробовать, так ведь?

— Я понимаю. Я не злюсь на тебя. И на вас всех тоже не злюсь, может быть самую малость.

Он молчал.

Его взгляд бешено прыгал по моему лицу, метаясь из стороны в сторону, с каждой секундой грудь поднималась все выше, и ошарашенный вдох замирал в груди. Он смотрел и не верил. Собственно, как и я сама.

Слабо представляя свою дальнейшую жизнь, я поступала опрометчиво, вкладывая свою судьбу в руки этих вампиров, но был ли у меня выбор? Может быть я плохо искала, и меня можно назвать лентяйкой и размазней, но я верила, верила всем сердцем, что поступаю правильно.

Интуиция или предчувствие, можно было назвать это как угодно, но я не сомневалась.

— Скажи мне, — вдохнула, ощутив короткий поцелуй на пальцам, и глядя в глаза Андора, замерла. — Скажи мне, Кэти. Скажи, что ты не соврала.

— Я не вру. Я напугана, дезориентирована, плохо представляю, что будет дальше, но определенно не намерена врать. Раз уж мне суждено вечность быть таали, так тому и быть. Приятного мало, но есть и свои плюсы. Например, я могу со спокойной душой опустошать твой винный погреб.

Андор отрицательно покачал головой, заставляя меня нахмуриться, и его губы дрогнули в улыбке:

— Ты больше не таали.

— Что? А кто же?

— Таали — это та, что уходит. Она непостоянна и не обещана. Только ты теперь, — он вновь сглотнул ком, подбирая слова, — останешься.

— И как же теперь зовется мое призвание? — грустно улыбнулась я.

— Эморе рэти эрое, — он длинными пальцами заправил выбившуюся прядку за мое ушко, погладив кожу рядом и добавил: — Вечная жена тьмы.

— Звучит очень мрачно.

— Тьма здесь только мы, Кэти. Ты наша жена, наше сокровище, матерь гнезда и хранительница сердец.

— Ты пугаешь меня своим лирическим настроением, Андор. Сыпь лучше колкими шуточками.

Улыбнувшись, он сделал шаг вперед и обхватил меня руками, вжимая в грудь и зарываясь носом мне в макушку.