Книга Замок ледяной розы - Анна Снегова

- Леди Кингстоун, герцогиня Бархатного Утёса. Моя бабка.

Стоит ли говорить, что после такого напутствия в обеденный зал я вошла на совершенно не гнущихся ногах?

Рон меня обогнал и направился к самому дальнему краю стола – туда, где уже восседало его семейство. Вот только место во главе, которое раньше занимал граф Винтерстоун, сегодня было занято совсем другим человеком.

Я медленно подходила ближе, и люди, чтобы были передо мной, напомнили почему-то нарисованное художником полотно. Красивые наряды, нарочитые позы, многозначительные детали.

Вот граф – по правую руку от той, что оккупировала его законное место. С крайне кислым выражением лица ковыряет что-то в тарелке. Графиня по левую – напротив, так оживлённа, как никогда. Восторженно ловит каждое скупое слово своей, судя по всему, матери. Эд - стоит рядом, опирается рукой на спинку высокого стула, склонился к герцогине и так учтиво, что у меня аж зубы сводит, интересуется, не слишком ли прохладно в обеденном зале и не принести ли ей шаль. Рон обходит всех их позади с самым невозмутимым выражением лица, коротко кланяется в сторону гостьи и усаживается рядом с отцом. К счастью, уже не хромает, и моему облегчению нет предела.

Наконец, я решилась внимательнее рассмотреть виновницу переполоха.

Худая и прямая как палка старуха с высокой причёской на пепельных волосах. Несколько завитых в тугие спирали локонов падают на морщинистую шею, унизанную жемчугами. Пышное платье из тяжёлого бордового бархата, стоячий кружевной воротник. Громоздкие перстни с драгоценными камнями, слишком крупные для таких костлявых пальцев.

Она молча выслушала Эда и отослала его из обеденного зала одним едва заметным кивком головы.

Полуприкрытые рыбьи глаза медленно обвели присутствующих цепким взглядом и, наконец, остановились на мне.

Я к тому времени почти добралась до стола. Замерла в трёх шагах в нерешительности. Понять бы теперь, что делать… Спохватилась и присела в вежливом книксене.

- Это моя дочь, Кэти. – папа пришёл на помощь. Подошёл откуда-то сбоку и положил ладони мне на плечи. – Мы…

- Присаживайтесь, не мозольте глаза! Давно пора приступать к завтраку, не то остынет.

Голос у неё был под стать – скрипучий и резкий. Она тут же отвернулась и возобновила прерванный разговор с дочерью – что-то о погоде и ужасном местном климате.

Словно из-под земли появились лакеи и принялись ставить на стол ослепительно-белые тарелки с кушаньями.

Отец неловко присел на краешек ближайшего стула, что стоял слева от пустовавшего места Эда. Я задумалась было – примоститься рядом или рискнуть перебраться на противоположный край к Рону, ведь рядом с ним мне не будет страшно… Вообще-то, у графа во время таких вот семейных завтраков, когда не было кучи гостей, обычно все рассаживались, как хотели…

- Не туда! – ледяной голос герцогини был как пощёчина, и я застыла, не сделав и шагу.

Ко мне склонился один из лакеев и вежливо пояснил:

- Пойдёмте, мисс, я провожу вас к вашему месту.

…В общем, в результате нас с отцом отвели на самый-пресамый дальний край этого бесконечно длинного стола. Между нами и хозяевами замка оказались будто километры белоснежной скатерти.

И в довершение всего, когда лакей отодвигал мой стул и я принялась на него садиться, раздался оглушительный треск разрываемой материи.

Не представляю как, но подол моего платья придавила ножка стула, и от резкого рывка кружево распоролось.

На секунду воцарилась тишина. Герцогиня прервала свой разговор и воззрилась на меня с таким выражением, с каким смотрят на муху, попавшую в суп. Эд замер на полпути к бабке с пушистой белой шалью в руке. Рон закашлялся, кажется давя смех.Я пробормотала какие-то извинения и уткнулась в тарелку.

Так начинался злосчастный завтрак. Я боялась даже гадать, чем же он закончится. Оказалось, правильно боялась.

После первой смены блюд леди Кингстоун вдруг соизволила обратить на нас с отцом внимание. Даже через весь обеденный зал её властный голос гремел совершенно отчётливо.

- Мистер Лоуэлл! Полагаю, из тех самых Лоуэллов, что владели захудалым Локвудом на краю Бесконечных Болот?

Отец, сидевший напротив меня, уронил вилку на стол. Мне больно было видеть его смущение.

- Вы совершенно правы, миледи! Мы…

- И каков же ежегодный доход, приносимый вашим поместьем?

На секунду отец замешкался, не зная, как ответить. Я прекрасно понимала, что дела у нас в последнее время шли не очень, и он стыдится озвучивать эту скромную цифру, да ещё и при собственной дочери.

- Достаточный, чтобы мы с папой могли каждый год приезжать в этот великолепный замок, миледи!

Ой, это что… Это правда я сказала?.. Да ещё так звонко – на весь зал…

Мамочки, меня сейчас, кажется, четвертуют заживо… По крайней мере, распахнувшиеся в изумлении глаза герцогини вперились в меня с таким выражением, будто муха, попавшаяся ей в супе, не только не пожелала быть задушенной, но ещё и принялась внаглую кружить у самого носа.

- Но, видимо, недостаточный, чтобы нанять вам гувернантку и привить хорошие манеры!

От испуга я дёрнула рукой… И бокал с вишнёвым соком, стоявший передо мной, шлёпнулся прямо на скатерть. С ужасающей скоростью по ней стало расплываться здоровенное уродливое пятно.

Это было фиаско.

И я как раз собиралась с духом, чтобы вскочить, откланяться и пулей вылететь из зала… Как вдруг раздался скрип стула, который в звенящей тишине показался мне оглушительным.

Рон с потрясающе непроницаемым выражением лица встал, аккуратно взял свою тарелку, вилку, бокал и обошёл тот край стола, даже не взглянув на бабку. Все следили за ним молча, и я в том числе.

Мимо длинного-предлинного стола он шёл очень медленно и очень невозмутимо.

Столь же невозмутимо поставил свой столовый прибор справа от меня, отодвинул стул и вальяжно расселся.

- Вы правы, бабушка – мисс Лоуэлл недостаёт хороших манер. На время её присутствия в замке готов предложить свои услуги по их исправлению. За неимением гувернантки.

Он подвинулся на край стула так, чтобы совершенно закрыть меня от взгляда герцогини, и как ни в чём не бывало вернулся к опустошению своей тарелки.

Остальные с облегчением снова зазвенели столовыми приборами. Леди Кингстоун, кажется, не нашлась, что ответить, и предпочла сделать вид, что инцидент исчерпан.

Тут только я осмелилась сделать выдох и опустить плечи. Кажется, всё это время я сидела прямо, будто кол проглотила. В груди всё горело, глаза щипали непролитые слёзы. Я уронила руки на колени и уставилась в тарелку.

Рон легонько пнул меня ногой под столом и сказал тихо - так, чтобы слышала одна я: