Книга Любовь на коротком поводке - Ольга Горышина

— Ты не меня напрягаешь, а кофемашину. Ее не жалко.

— Думаешь, мне тебя жалко? — вскинул он голову, и я готова была огреть его кастрюлей, которую достала из мультиварки и несла на стол. — Реально думаешь, что я тебя пожалел, поэтому и торчу у тебя?

А… У меня даже рот открылся для пущей демонстрации полной прострации и сверхудивления: язык Олега не совсем какой-то русский, но по-русски богат многозначностью: с первых слов и не поймешь, о чем будет последнее… Но последнее слово он привык оставлять за собой — впрочем, это мужская болезнь. Неизлечимая, причем.

— При чем тут я? — да при чем тут вообще что-то…

Олег выставил передо мной ногу — специально вытащил из-под стола, будто собрался встать. Зачем? Западло смотреть на меня снизу вверх? Привык верховодить?

— А с кем я тут сижу, а? С собакой, что ли?

Нет, он не встал, но и я не села.

— Как бы да…

Его глаза стали больше, но не от удивления: просто до сих пор Олег щурился, а сейчас смотрел на меня во все глаза, как говорится.

— Как же меня задолбали твои «как бы да»? Да дай уже собаке кашу, чтобы она заткнулась!

И тут он вскочил, но я отскочила — успела, как и собака, только наступила бедолаге на лапу, и Агата взвизгнула. И все из-за этого козла! Приперся без спроса и еще командует парадом! Чужим!

— Извини…

Это я присела подле обиженной псины, а не Олег вдруг решил извиниться. Гладила собаку по ушам, которые Агата до сих пор прижимала, даже лая: ну чего она боится Олега? Его бояться нечего — он нашего страха не заслуживает. Вот совсем ни-ни.

— Заткнуться тут следует кому-то другому, — я выпрямилась и даже плечи расправила. — Ты чего разорался в чужом доме?

Мне уже стало совершенно плевать на последствия… Какие последствия могут быть — он сам в магазин поедет, а я сама с дверью буду разбираться. Да без проблем! В конце концов скажу Лоле правду. Лола вон вчера не отзвонилась. Ее собака уже не особо и волнует, наверное… Или она вдруг стала мне полностью доверять, а выходит что зря…

— Извини, — О, он это слово знает и даже умеет вворачивать в разговор к месту. — Я не должен был повышать голос, но я хочу перекричать собаку. Да заткни уже ее кашей… наконец, — последнее слово Олег добавил почти шепотом.

Я схватила его тарелку под его же недоуменный взгляд, но кинула в нее каши все же для него, а потом вместе с кастрюлей отправилась к собачьей миске, чисто вылизанной за завтраком. Агата двинулась следом, потявкивая, за вторым завтраком. На дне кастрюли осталось и для меня немного гречневого лакомства, но в меня и кофе сейчас не влезло б. Дурацки начавшийся день обязан, по закону подлости, а не гармонии, закончиться еще хуже… А мне в магазин ехать на Лолиной машине… Ё-моё!

— Спасибо, — это волшебное слово Олег выдал, когда я вернулась за стол с тарелкой, в которой оказалось лишь чуть-чуть прикрыто донышко. — Ты отдала свою долю Агате или по требованию жены брата села на диету?

Олег не притронулся к своей тарелке и сейчас держал ее на весу над моей, грозясь устроить из каши водопад.

— Я не позволяю никому ничего от меня требовать, — выдала я и оттолкнула руку Олега. — Не надо ничем со мной делиться.

— Даже хорошим настроением? — и усмехнулся.

Мне оставалось сделать то же самое — вышло криво и зло.

— А у тебя оно имеется? — пришлось поинтересоваться для поддержания беседы.

— Я рассчитывал с ним проснуться, потому что все к этому располагало. Но вышло то, что вышло… Но мы можем исправить маленькое недоразумение с будильником и дверью одной простой улыбкой. Не правда ли?

Не такой! Твоя улыбка похожа на оскал — хотя у тебя и нет клыков, все зубы беленькие и ровненькие. Голливудская улыбка бодибилдера, блин…

— Мила, я попросил прощения, разве нет? — добавил он тут же с прежним раздражением. — Что мне еще надо сделать? — и не дал мне даже выдать парочку каких-нибудь вариантов. Я бы что-то да придумала секунд за пять. — Ты живешь в мире идеальных людей, которые не оступаются? — Пауза, но теперь без всяких вариантов. — Я реально испугался, что проспал митинг. Он был для меня важен, очень важен… Нормальные люди зарабатывают деньги, чтобы ими наслаждаться, и тратят на бизнес деньги чужого дяди, а я из тех идиотов, которые вбухивают в стартапы свои — все до последней копейки, чтобы было чем заняться и не умереть от скуки. От меня сейчас зависит судьба пятидесяти человек, понимаешь? От того, сумею я убедить большого босса, что моя команда ему позарез необходима или не сумею. Иначе через год мне нечем будет платить людям зарплату. И себе, кстати, тоже.

Я молчала — а что я должна была сказать? Возьми с полки пирожок? Но пирожка не было, была лишь каша, которая блестела маслом, как сейчас мое лицо: мне было душно в обществе Олега. Он жутко душный, невыносимо…

— Знаешь что? — и я действительно знала, что сказать. — У всех людей есть проблемы своего масштаба, но я не вываливаю свои на твою голову. Ты же вывалил и вообще нафиг меня ими засыпал. Кто ты? Я тебя не знаю и, вот честно, знать не хочу. Я согласилась открыть дверь в твоём доме. Ты не предупредил меня, что твой дом — ящик Пандоры. Я не соглашалась быть тебе будильником и кухаркой, на которую можно орать… Да пусть у тебя рухнет весь бизнес, мне-то какое дело? Ты мне никто.

— Встать и уйти? — выплюнул Олег мне в лицо, которое и так лоснилось, точно после крема.

— Я тебе говорила это два дня подряд. Но тебе скучно. Могу поверить. Но я не собираюсь тебя развлекать. Я ещё раз тебе повторю: ты мне никто. Если ты попросил помощи по-соседски, то будь добр, веди себя как сосед. С уважением к соседу.

Олег встал, и мне пришлось вздернуть подбородок — увы, не из-за обиженной гордости.

— Я уйду. Помогать мне не надо. Я сейчас поеду в контору и попрошу секретаршу вызвать мне сервис по обустройству дома. И тебя больше не потревожу. Идёт?

— Бежит.

Мы стояли теперь оба. Смотрели друг на друга, точно враги. На ровном месте поругались. А, может, и не на ровном. Все же совместный ужин был большой глупостью, а завтрак — вообще без вариантов. Впрочем, никто и не поел.

— Кашу съешь и езжай на работу! — выдала я маминым голосом.

— Я в пользу Агаты отказываюсь, — процедил Олег сквозь зубы. — Я сегодня не бегал. Мне каша не положена, ну совсем…

И действительно пошёл от стола к дивану, на который бросил ноут. Сунул его в кейс, схватил пиджак и направился к двери. Собака удивленно подняла от миски голову и даже сделала два шага, затем недовольно тявкнула и вернулась к недоеденной каше. В одном ухе у меня стоял звон бьющегося о миску ошейника, а в другом громкий хлопок замка. Ну вот и все… Дверь, которую я нечаянно открыла чужим ключом, захлопнулась сама собой.

Глава 28 "От желания так просто не избавишься"

Чтобы избавиться от желания, желание надо удовлетворить! Особенно, когда надо-то всего-ничего: подняться в спальню и выглянуть в окно, чуть раздвинув пальцами жалюзи, чтобы не засекли. Это не подглядывание в замочную скважину: мне действительно нужно удостовериться, что Олег уехал, и я могу наконец без страха быть застигнутой врасплох начать заниматься своими личными делами. Сходить в душ, например. Или выгулять нормально собаку. Ходьба или топтание на месте раздражают, а вот быстрый шаг успокаивает нервы и убыстряет работу сердца, а то бедное начало сдавать сбои: то остановится, то к горлу подпрыгнет.