Книга Курортный роман - Татьяна Герцик

Мать гордо выпрямилась, не собираясь принимать его упреки.

– А пословицу не помнишь: свинья грязи найдет? – он поморщился, считая ее слова несправедливыми. – Опять виноватых ищешь? Я ведь тебя еще весной предупреждала: – Брось блядство, жена под боком, а ты на мымру позарился!

Он хмуро покосился на нее.

– Если бы ты сказала: жена-красавица бросит меня, если узнает! А ведь ты мне что всю жизнь толмила: куда она денется, живет, как в раю, все у нее есть, свой дом, сама себе хозяйка, муж красавец, не пьет, не бьет! Чего еще бабе желать?! А я, дурак, тебе верил, идеалом себя считал!

Нина Андреевна презрительно скривилась, взмахнул мозолистой рукой.

– Да вернется она, куда она денется! Вот опомнится, и на коленках обратно приползет! Кому она нужна с ребенком, красавица такая!

Он снова крепко, до боли, сжал руль, не замечая, как побелели костяшки пальцев.

– Что красавица, это верно. И куда я смотрел? А что кому нужна, то мне сегодня Ванька рассказал, что за Дашей постоянно курортники ухлестывают. Особенно один. Богатый, красивый. Второй раз уже в санаторий из-за нее приезжал. Откровенно, при всех, ухаживал, ничего не стеснялся! Это я, дурак, думал, что, если она мне не нужна, то и никому. Мне бы за собственной женой следить, а я за чужими юбками увивался. Вот и получил по заслугам! – он жалко всхлипнул.

Нина Андреевна сразу насторожилась, напряженно припоминая поселковые сплетни.

– Что-то я ничего такого не припомню. Что за ней ухлестывали, так курортники за всеми бабами от скуки ухлестывают, ерунда это. Если бы кого-нибудь завела, у нее всё на лице сразу было бы написано. Она ничего скрыть не умела, как ни пыталась. Да и вернется она, вот увидишь!

Подъехали к дому и сразу заметили белеющий в дырочках почтового ящика длинный официальный конверт.

Валерий вытащил его, замирая от дурных опасений. Это была повестка от мирового судьи Архипову Валерию Валентиновичу по делу о разводе с Архиповой Дарьей Петровной.

Тут даже твердолобая Нина Андреевна поняла, что дело куда серьезнее, чем она предполагала, и несколько скисла.

На заседание суда они приехали вместе, в надежде встретить Дашу и серьезно с ней поговорить. Не удалось – вместо нее был ее адвокат, надменная молодая женщина в строгом черном костюме. Она скупо обрисовала судье нелегкую жизнь своей подопечной с ответчиком и попросила немедленного развода. Валерий был категорически против, и судья, поморщившись, назначил три месяца для примирения. После заседания несчастный муж хотел было поговорить с адвокатом, чтобы выяснить, где же Даша, но та шустро села в ожидавшую ее машину и укатила.

Через три месяца он снова прибыл на заседание, и снова вместо Даши появилась та же адвокатша. Причем со справками о беременности Светланы и свидетельскими показаниями жителей поселка, не в лучшем свете характеризующими муженька. Судья, скривившись, не стал больше слушать нелепые заверения ответчика в пылкой любви к жене и постановил: развести!

Валерий вышел на улицу с тоскливым отчаянием в душе. Хотелось выть от безнадежности. Ставшего привычным за годы жизни с Дашей чувства стабильности и уверенности в себе как не бывало. Жизнь казалась мерзкой. Светлана и ее дите ему были напрочь не нужны. Он отчаянно тосковал по Даше.

Глава пятая

Даша положила в стерилизатор использованные инструменты и стала сноровисто протирать стол, поглядывая на часы. Она была уверена, что обязательно найдется кто-то, кто не успел зайти к ней раньше. И в самом деле, раздался быстрый стук и в медкабинет забежал судорожно кашляющий начальник механического цеха Виктор Максимович с просьбой быстренько его подлечить.

Не считая себя вправе назначать какое-либо лечение, Даша предложила ему обратиться к врачу. Как она и ожидала, он с возмущением отказался:

– Ну что ты, Дашутка! Какие врачи! Это же столько времени терять! – и льстиво предложил: – Ты у нас нисколько не хуже любого врача! Скольких человек на ноги поставила, не отрывая от работы! И меня подлечи, очень тебя прошу!

Укоризненно качая головой на эти лукавые речи, она прослушала стетоскопом легкие, убедилась, что они чистые, и согласилась на его заклинающую просьбу поставить банки.

– Понимаешь, Дашенька, мама нас, детей, всегда лечила банками. И помогали они сразу. Это уж потом стали спорить, вредно это или полезно. Я считаю, что полезно. А по врачам ходить некогда. И для кармана накладно. А в твоих руках я быстро поправлюсь.

Даша иронично подумала, что на их замечательном заводе пошла настоящая мода на эти самые банки, каждый второй приходящий в медпункт просил поставить ему банки, заверяя, что они ему замечательно помогают. Быстро проделала процедуру, укрыла блаженно замлевшего Виктора Максимовича толстым махровым полотенцем, вымыла с мылом руки, чтобы смыть вазелин. Тут пронзительно зазвонил стоявший в уголке черный массивный телефон. Этот даже не старый, а старинный телефон мог украсить собой любую музейную коллекцию. Даше он нравился, несмотря на резкий и неприятный звонок, и она отказалась менять его на новый. Он вносил в ее скромный кабинет некий шарм былых времен.

Чуть улыбаясь, она подняла трубку и чуть не бросила ее обратно. В трубке приглушенно звучал голос из прошлого. Из того прошлого, что ей очень хотелось забыть. Укоризненно посмотрела на старый аппарат, как будто в этом была его вина.

Голос приглушенно спросил, чуть вибрируя от волнения:

– Здравствуй, Даша! Помнишь еще меня?

Ладони сразу стали влажными, и она неловко вытерла их о халат. Разговаривать не хотелось, но она вежливо произнесла, как при разговоре со старым, но не очень близким знакомым:

– Добрый день, Валерий! Как ты меня нашел?

Он тяжело выдохнул, разгадав подоплеку сказанного.

– Кто тебя заложил, ты хочешь сказать? Никто. Просто по поселку прошли слухи, что кто-то видел, как ты заходила в «Спектр-радугу». Я навскидку позвонил в отдел кадров, и мне сказали номер твоего рабочего телефона. Как видишь, всё просто. Тесен белый свет! Как ты, Даша?

Голос бывшего мужа непривычно подрагивал, в нем не было и грана былого пренебрежения. Что это с ним? Или большое видится на расстоянии? Торопливо произнесла, надеясь, что он наконец отвяжется:

– У меня всё нормально. У Маши – тоже. Что ты еще хочешь узнать? – ей не хотелось с ним разговаривать, чувство было такое, будто она беседует с давно умершим человеком.

Он почувствовал ее настроение и взмолился:

– Поговори со мною, Даша! Если бы ты знала, как мне без тебя плохо!

Даше без него было очень даже хорошо, но профессиональное сострадание не позволило ответить ему грубо. Чего бы ни случилось между ними раньше, он мучается, и сыпать соль на его раны она не могла. Ответила несколько мягче, чем собиралась:

– Валерий, теперь у тебя другая семья, и говорить нам не о чем. Единственное, что нас связывает – это дочь.