Книга Склеп, который мы должны взорвать - Лара Вагнер

****Дальше на некоторое время наступила полная идиллия, мой компаньон больше не доставлял никаких хлопот, вел себя тихо и скромно. Даже по собственной инициативе начал помогать прислуге по хозяйству. Правда, как-то раз вздумал прибраться на моем столе и ненароком спалил старинную рукопись. Неудачно взял ее в руки и засмотрелся на причудливые рисунки и старинные буквы. По счастью, рукопись не содержала ничего особо ценного. Потом он случайно хлебнул монастырского нектара и целый день загибался от рези в животе. Я прикупил несколько бутылок на ярмарке в соседнем городке. Служители бога Нэрмана знают толк в горячительных напитках, и качество всегда получается отменное. Но, видимо, монахи еще и зачитывали над котлами с нектаром заклинания против сил тьмы. Впрочем, это были мелочи, которые ничуть не омрачали настроение. От присутствия живой (хоть и потусторонней) души в доме сразу стало спокойно и уютно.

По ночам мы иногда летали. Аррем крепко обнимал меня, и мы вдвоем не спеша поднимались в небо. Сперва кружили по окрестностям, постепенно стали забираться подальше. Рощи и холмы мелькали внизу, лунные зайчики скакали по черным облакам, ветер охотно сопровождал нас. Я бы сейчас что угодно отдал, лишь бы вернуть невероятное ощущение полета…

— Прыжки с парашютом, тарзанка? — деловито произносит палач.

— Нет, это совсем не то. Я пробовал. Так вот, все в Туманной лощине обстояло благополучно, можно было надеяться, на долгие годы. Но однажды вечером в дверь постучал усталый странник…

Глава 21

Палач предлагает:

— Может, пивка? Только погоди, не рассказывай без меня…

Не дожидаясь ответа, отправляется в стойке. Вскоре возвращается с устрашающих размеров прозрачными кружками, наполненными жидкостью медового цвета. Судя по поднимающемуся от них запаху, на вкус никакого сравнения с пивом, которое издавна варили в долине Мерцающих озер. Там в ход шли чудесные травы и тайные рецепты. Как сейчас представляю… Но все равно теперешний напиток тоже довольно соблазнителен.

Зависаю над краем кружки волшебника. А не бухнуться ли мне прямо в ароматную жидкость? Кто знает, вдруг погружение поможет ощутить вкус? Да, капли дождя мою призрачную оболочку не прошибают, но тут все-таки другой случай. Попробовать? Рискнуть? Надоело бесконечное и безнадежное осознание того, что мне недоступны простейшие человеческие ощущения. Сколько еще чувствовать себя изгоем? Разумеется, это лишь шальная идея. На самом деле ни за что не стану воплощать ее в жизнь. Не хватало только опозориться перед подчиненными. То есть они мне не подчиненные, но все-таки… Подопечные. Где ручательство, что сумею вынырнуть обратно? Да и волшебнику вряд ли понравится, что кто-то плещется в его пиве.

Пускай пьют без меня, обойдусь как-нибудь. Возвращаюсь в уютную салфеточницу.

— Так вот, — продолжает волшебник, не подозревающий, что на его кружку кое-кто сейчас нацеливался, — усталый путник попросился на ночлег. Мне не жалко, дом большой, свободных комнат полно. Наутро выяснилось, что я временно приютил знаменитого странствующего лекаря, Торрина из Лаачина.

— Да, известная личность, — замечает палач, отхлебывая пиво. — Хотя в последние годы его слава как-то поутихла.

— Сейчас объясню, почему поутихла. Ты, конечно, тоже слышал о Торрине? — это уже ко мне обращение, впервые за последние полчаса.

— Впервые слышу.

— Странно. Надо тебе сказать, что Торрин с юных лет оставил роскошный родительский дом и посвятил себя служению нуждающимся. Он обучился науке врачевания у почтенного лекаря и преуспел в своем деле. Но этим не ограничивался, помогал всем, кому было тяжело, в любых ситуациях. Никем не гнушался, даже совсем уж падшими и преступниками. Сам вел жизнь аскета, делился тем немногим, что у него было. Короче говоря, редкая птица. Ему пришлось до изнеможения потрудиться в Станодиле, это такая местность на краю болот. Климат там поганый, жители перебиваются кое-как. Да еще и нагрянула какая-то кошмарная эпидемия. Люди мерли как мухи, местный лекарь сбежал, сам боялся заразиться. Понятно, когда Торрин прослышал про их беду, сразу кинулся на помощь. В этом он видел смысл своего существования. Если кто и мог остановить эпидемию, то только он один. Остальные предпочитали не соваться в гиблый край. Спасал, лечил, о себе забывал, как обычно. Эпидемия пошла на спад, а потом вовсе затихла. Торрин отправился обратно, в свое непритязательное пристанище в Магатте. Там он жил, пока никто не нуждался в его помощи. Как правило, отдыхать доводилось недолго. По пути домой Торрин совсем обессилел. Лошадь пала, пришлось идти пешком. Эти станодильцы даже провожатого с ним не отправили. Неблагодарные твари.

Пару дней он просто отсыпался и восстанавливался. Потом начал выходить из комнаты, с удовольствием располагался в зале с камином, наслаждался каждой минутой отдыха. С ним оказалось потрясающе интересно беседовать. Буквально обо всем. Торрин был одним из самых образованных жителей Аверхальма и округи, это все признавали. Блестящий собеседник. Я люблю, когда тот, с кем говоришь, находится на твоем уровне, и не надо до него опускаться. Можно упорхнуть в самые высокие материи…

— Ты, выходит, этот… как его… сноб, — говорит палач.

— Не, я парень простой. Хотя люблю ученые беседы, есть такое. А еще Торрин делился случаями из своей подвижнической жизни. Довелось столкнуться и с горем, и с благородством, и с подлым обманом…

Сначала я упустил из виду, что мой милый домашний демон не в настроении. Но с каждым днем он становился все мрачней, уже трудно было не заметить. Только потом я догадался, что он ревнует. Так ревнуют собаки, когда хозяин уделяет много внимания гостью. Когда мы с Торрином общались на разные темы, Аррена прямо переклинивало. В целом понятно, я совсем его забросил. А он-то — всего лишь беглый демон низшего разряда. Бедняга, даже говорить не умеет… Ничего за душой, кроме смазливой мордахи да крыльев. Конечно, ему было обидно, что я его теперь вроде как в расчет не принимаю, и с чужаком мне интересней. Аррен наверняка уже воспринимал мой дом как собственный. Дурак я был, вовремя не просек. Торрин начал намекать, что загостился. Но мне жаль было лишиться его общества. Как-то вечером он сказал, что все же пора ему трогаться в путь. Ведь пока находился в моем доме, обязательно появились новые страдальцы. Я принялся его отговаривать, убеждал задержаться еще хоть на пару дней.

И тут Аррен, который тихонько скучал в углу, вскочил на ноги, метнулся ближе к нам. Вспыхнула огненная молния, пролетела через комнату… В следующее мгновение Торрин превратился в пылающий факел, а еще через мгновение — в пепел. Я ничего не успел поделать. Да и вряд ли бы смог.

Аррен замер над тем, что осталось от человека, который полминуты назад улыбался и разговаривал… Потом бросил на меня умоляющий взгляд… Думаю, он уже раскаивался, что не смог совладать со своей натурой. Я был в бешенстве. На полу в горке теплого пепла виднелись угли, оставшиеся от башмаков Торрина. Они еще не успели рассыпаться в прах. Я схватил обугленный ошметок, очертил круг на полу, быстро прочитал заклинание. Разгорелось синее пламя… Аррена стало засасывать внутрь круга. Сопротивляться он не сумел. Впрочем, даже не пытался. Только смотрел на меня, не отрываясь, пока огненное болото пожирало его. Прощался… Длилось это, скорее всего, считанные минуты, но мне они показались бесконечностью. Аррен постепенно опускался вниз, в последний раз взметнулись его руки… И все…