Книга Слепой. Теория лжи - Андрей Воронин

Взглянув на часы, Слепой вышел на улицу, подошел к так и не разгруженному микроавтобусу и, открыв заднюю дверь, пригляделся к содержимому ближайшей коробки. С первого взгляда казалось, что там лежат конфеты в разноцветных фантиках. Глеб взял одну, развернул. В бумажке была таблетка, та самая, экстази, такая же, как те, которые дал ему охранник, его агент Валера. И наверняка тоже некачественная. Глеб завернул таблетку и положил себе в карман. Потом взял одну из коробок с экстази, быстрым шагом направился к воротам, открыл их, попутно выключив теперь ненужные фонари, и вышел на дорогу. Его серебристый «фольксваген» стоял там, где он его оставил. Глеб положил коробку в багажник, завел машину и поехал по проселочной дороге. Первая же аптека, которая попалась ему на въезде в Люберцы, оказалась дежурной, и он смог купить целую коробку таблеток аскорбиновой кислоты.

— Из лагеря, что ли? — спросила заспанная девушка в белом халате.

— Из лагеря, — улыбнулся Слепой, расплачиваясь.

— А че не по безналу?

— А это спонсорские деньги, — нашелся Слепой.

— А че рано так?

— Так к завтраку, к завтраку хочу успеть… — опять улыбнулся Слепой.

— А, так это вы и есть спонсор? — радостно заулыбалась девушка.

Но Слепой уже направился к машине.

Устроив на заднем сиденье коробку с аскорбинкой, он зашел в только что открывшийся супермаркет, купил колбасы, хлеба, пару банок консервов, упаковку минеральной воды, кофе и чай.

Выехав на проселочную дорогу, он остановился, достал коробку с экстази и коробку с аскорбинкой. Следующие полчаса у него ушли на то, чтобы вылущить из фантиков таблетки экстази и заменить их таблетками аскорбинки. Затем он вытащил из багажника лопату, вырыл довольно глубокую яму, высыпал в нее таблетки экстази, залил их двумя бутылками минералки, засыпал землей и заложил сверху дерном.

Степан, поглядывая на мобильный, прохаживался у ворот.

— И куда тебя понесло! — возмутился он. — Всю территорию оббегал!

— Да я за жратвой нам сгонял, — как ни в чем не бывало ответил Глеб.

— А чего мобильник не брал? — продолжал наступать Степан.

— Разрядился, наверное, — пожал плечами Глеб и улыбнулся: — Пошли есть…

— Я труп Хозяина тоже закопал… — сказал Степан.

— Молодец! — похвалил его Глеб и опять напомнил: — Я еду привез, пойдем подкрепимся. Мы с тобой заслужили…

— Ну, пойдем, — согласился Степан.

Они вернулись в дом и прошли на кухню. Там стояли старинный комод с посудой, холодильник, электроплита, на одной из кухонных тумб были пристроены микроволновка и электрочайник, были здесь и круглый стол, четыре стула. На окне висели чистые клетчатые занавески. Было видно, что кто-то следит здесь за порядком. Глеб ополоснул несколько тарелок, вилки, снял висящую на столе досочку и принялся аккуратно нарезать хлеб, затем колбасу.

— Интересно, кто тут прибирался? — спросил Глеб. — Наверняка кто-то из местных к нему наведывается…

— А мы когда будем дилерам звонить? — спросил Степан.

— Сейчас позавтракаем и позвоним, — ответил Глеб и попросил: — Включи чайник, кофе заварим или чай, если хочешь…

— Ладно, — кивнул Степан.

Где-то в коридоре раздался довольно резкий звонок.

Глеб вопросительно взглянул на Степана. Тот со знанием дела ответил:

— Домофон.

— Здесь есть домофон? — удивился Глеб.

— Видео, — пожал плечами Степан.

Они вышли в коридор, и Глеб, стараясь придать голосу интонацию Хозяина, проговорил:

— Але!

С той стороны ворот стояла просто, но аккуратно одетая пожилая женщина.

— Это я, Глафира Сергеевна. Я, как вы просили, сегодня пораньше пришла убираться, — сказала она, глядя прямо в камеру.

— Спасибо, сегодня обойдемся без уборки, — сказал Глеб.

— Хорошо, как скажете, — вздохнула женщина и спросила: — Завтра приходить?

— Отдыхайте! — сказал Глеб.

Женщина, сказав «спасибо, до свидания», ушла.

— Ну, вот мы и узнали, кто здесь следит за порядком.

Они вернулись на кухню, молча, будто их кто-то подслушивал, перекусили, выпили кофе.

— Ну вот, — кивнул Глеб, — перекурим и можно начинать обзванивать дилеров.

Прежде чем звонить, Слепой решил еще раз просмотреть тетрадь и выяснить, какие номера встречаются чаще всего, а какие всего раз или два.

Он сел на ступеньки, закурил и, взяв карандаш, развернул тетрадь.

— Вот, — неожиданно протянул ему листок Степан. — Я посчитал, какой номер сколько раз встречается.

— Молодец! — не скрывая удивления, похвалил его Слепой.

— Здесь есть одна весьма странная закономерность, — предупредил Степан, — после ста встреч номер вычеркивается черным.

— Надо понимать, человека попросту убирают, — кивнул Слепой.

— Возможно, — пожал плечами Степан. — А вот те номера, которые зачеркнуты красным, встречаются раз, от силы два. Я решил проверить. Не отвечают все вычеркнутые номера мобильников — и те, что вычеркнуты черным, и те, что вычеркнуты красным.

— Разберемся, — кивнул Слепой, изучая записи, которые сделал Степан.

— Я возле тех, что вычеркнуты, крестики поставил, — уточнил Степан. — Возле тех, что черным вычеркнуты, — черные крестики, возле тех, что красным, — красные…

— Да понял я уже, понял, — кивнул Слепой.

— Кому будем первому звонить? — спросил Степан.

— Ну, давай одному из завсегдатаев и одному из тех, кто этим занимается недавно, чтобы ящик раздать. А остальное потом. Мы все равно с тобой только двух дилеров проконтролировать сможем.

Звонил Слепой с телефона Хозяина.

По первому телефону отозвался бархатный женский голос.

— Але! Я вас слушаю… — проговорила-пропела незнакомка, которая значилась под буквой Н.

— У Хозяина проблемы с голосом, заболел он, и поручил он мне обзвонить своих друзей, пригласить, так сказать, в гости. Хорошо бы вы сейчас с рюкзаком подъехали, — сказал Слепой.

— Хорошо, сейчас выезжаю, — ответила женщина.

— Ну, вы даете! — покачал головой Степан, вдруг снова перейдя на «вы». — Как будто этим всю жизнь занимались.

— А что ты думаешь, не занимался? — улыбнулся Слепой. — Занимался, конечно. И сейчас занимаюсь.

Сказал он это настолько серьезно, что казалось, говорит чистую правду.

Поставив птичку у только что набранного номера, Слепой перезвонил по еще одному, только единожды написанному номеру с буквой Р.

— Але. Родик у аппарата, — отозвался заспанный юношеский голос.