Книга Нечто из Норт Ривер - Кристиан Роберт Винд

– Не совсем, – она смущенно улыбнулась, явно обрадовавшись внезапной похвале. – Это всего лишь обрывки. Здесь данные о последнем деле Фрэнка и частично информация о нем самом. Но большая часть досье оказалась засекречена.

– Странно, – пробормотал я себе под нос, листая тонкую подшивку. – Здесь пишется, что Миллер появился на свет…

– Пятого апреля тысяча девятьсот семнадцатого года, – перебила меня Кетти. – Я тоже была удивлена.

– Но это невозможно. Это означало бы, что сейчас ему исполнилось бы шестьдесят четыре года.

– Да, мистер Косгроу, – она задумчиво подергала пушистую прядь волос. – Выглядит он совсем не так, как старик в шестидесятилетнем возрасте. Но даже это не самое странное.

– А что же тогда?

Кетти выхватила из моих рук бумаги, немного полистала их, а затем поднесла один из листов прямо к моим глазам, словно опасаясь того, что я не смогу ясно разглядеть буквы издалека.

– Это одно из прошлых дел Миллера, – Кетти нервно поежилась, как будто ей стало вдруг холодно в душном холле. – Если честно, у меня до сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю об этом.

– Дело о картине? – я поднял глаза на девушку, прочитав пару строк.

– Да. Об очень странной картине, мистер Косгроу. Видите, – она ткнула тонким пальчиком куда-то между строк. – Он расследовал дело о серии жестоких убийств в Нью-Йорке, совершенных полтора года назад.

Я выхватил из текста еще несколько отдельных строк. В них говорилось о том, что Фрэнка вызвали специальным приказом в полицейское управление Нью-Йорка как главного детектива по делу о преднамеренном убийстве. Кто-то жестоко расправился с новым владельцем дорогой картины спустя сутки после аукциона, на котором она и была куплена.

– Убийство повторилось в точности в другом квартале города спустя несколько месяцев, – произнес я, изучая дело. – И снова на стене в доме обнаружилась та же картина.

– Правда, ужасно странно? – девушка округлила густо подведенные глаза. – Там дальше написано еще об одном убийстве, точно таком же. И снова полицейские обнаружили эту картину в доме убитого. Но самое жуткое будет впереди, мистер Косгроу.

Я послушно пролистнул несколько бумаг вперед, прочел пару абзацев и ощутил, как внутри моего живота что-то неприятно шевельнулось, вновь напомнив о себе.

– Господи, – невольно выдохнул я.

– Видите, вот здесь, – секретарша снова ткнула пальчиком в белый лист. – Фрэнк начал вести параллельное расследование об авторе той самой злополучной картины. Ее создатель, Джон Бекович, скончался в сумасшедшем доме за год до начала серии убийств, покончил с собой в палате. Картина была нарисована им в этой же палате. После смерти художника ее выставили на аукцион, где ее и купила первая жертва.

Я сглотнул комок, пульсирующий в моем горле, но он тут же вернулся на место. Я ощутил, как сердце в грудной клетке сперва ухнуло куда-то вниз, а затем забилось с бешеной скоростью.

– Джон Бекович был осужден за жестокое убийство жены и дочери, произошедшее в собственном доме. Однако подозреваемый упорно отрицал свою вину, и был вскоре признан невменяемым, – прошептала Кетти мне в самое ухо, хотя в холле мы были одни. – Его поместили в лечебницу, где с ним безуспешно пытались совладать при помощи сильнодействующих препаратов, но пациент оказался на редкость буйным.

– Он попросил врачей привезти из его дома картину, – произнес я, читая между строк. – В обмен на послушное поведение. Картину, которую он начал рисовать незадолго до убийства жены и дочери.

– Верно, – кивнула Кетти. – Бекович утверждал, что именно то, что изображено на холсте, растерзало его семью. Фрэнк нашел записи в доме художника, в его тайном дневнике, в котором Бекович описывал свои ночные кошмары. Во снах его преследовал какой-то монстр, так что он перестал спать по ночам, и жена посоветовала ему обратиться к психиатру. Тот, в свою очередь, прописал Бековичу снотворное, а заодно порекомендовал нарисовать монстра, изводящего его во снах. Психиатр утверждал, что это поможет Бековичу совладать со своими скрытыми страхами.

– Очутившись в клинике, он изменил свою картину, – продолжил я, выхватывая куски текста зрачками. – Нарисовал на холсте поверх монстра закат над маковым полем.

Я поднял глаза и посмотрел в лицо Кейт Робертсон. Мы молча таращились друг на друга несколько секунд, после чего девушка шумно выдохнула и, поежившись, проговорила:

– Именно это маковое поле попало в картинную галерею и было куплено первой жертвой. Миллер упоминал в своем докладе, что все жертвы были убиты таким же образом, как жена и дочь Джона Бековича. Их… их тела были изрезаны какими-то острыми предметами, голова почти… Почти отделена от тела.

Я заставил себя отвести взгляд от испуганного лица Кетти и вернуться к изучению бумаг. Пот по моей спине тек градом, пряди волос на затылке и на висках прилипли к коже. Духота в холле стала настолько невыносимой, что мне перестало хватать воздуха.

Досье сообщало о том, что Фрэнк Миллер изъял и сжег картину с закатом над маковым полем, после чего серия загадочных жестоких убийств прервалась сама собой. В конце подшивки отдельными листами темнели сканы, испещренные рукописными буквами – очевидно, фрагменты из найденного дневника сумасшедшего художника.

Перехватив мой взгляд, Кетти отобрала листы из моих похолодевших пальцев, поднесла к своим глазам и тихо проговорила:

– Эта часть – самое жуткое во всем этом деле, мистер Косгроу. Смотрите, здесь Джон Бекович описывает один из своих ночных кошмаров. Он пишет, что, провалившись в нервный сон, очутился в каком-то темном и узком коридоре, заполненном человеческими телами, – девушка понизила голос и теперь произносила слова полушепотом. – «Они были обнажены, издавали странные звуки, похожие на стоны. Тела извивались на полу, истощенные и высохшие, как мумии. Я испытывал страх, неподвижно застыв между ними и боясь пошевелиться. Затаив дыхание, я лежал во всей этой кишащей груде, молясь лишь о том, чтобы меня никто не заметил. Я наблюдал за всем происходящим как будто снизу вверх, изучая глазами ободранные стены странного коридора и одиночные фигуры, бродившие по нему. Они были похожи на зомби – бездумные, сморщенные, а их лысые черепа были туго обтянуты тонкой, морщинистой кожей. Я не знаю, сколько пролежал в груде тел, скованный ужасом, но вскоре ощутил еще более сильный, панический страх. Я увидел, как в странном коридоре появилась новая фигура. Что-то пробиралось по нему, огромное и гибкое, двигаясь прямо на меня, безжалостно пожирая попадавшиеся на пути тела, подававшие признаки жизни. Оно выпивало одно тело за другим, неуклонно приближаясь. Оно было все ближе и ближе, будто специально выискивало меня, вынюхивало своей уродливой пастью. Когда я увидел его глаза – бездонные, полные горящей ненависти и злобы, я закричал. И наконец проснулся»[1].