Книга Превратности судьбы - Энн Мэтер

— Так она все-таки улетела?

— Да, улетела. — Он сунул руки в карманы обрезанных джинсов. — Скажи же мне — из-за чего?

— Дорогой, я тебе уже все объяснила. — Теперь, зная, что Джейми больше ей не мешает, она решила быть покладистой. — Мы не сошлись характерами. И почему ты так разгорячился, милый? Я думала, она тебя мало интересует.

Доминик набрал в легкие воздуха.

— А если не мало?..

— Что? — Катриона уставилась на него широко распахнутыми глазами, делая вид, что не понимает его слов.

— А если я скажу, что она меня интересует? — твердо добавил Доминик. — Ты попросишь ее вернуться, если мне это нужно?

Выражение лица его мачехи сменилось несколько раз, пока она наконец не выбрала маску легкого кокетства:

— Перестань, дорогой, я знаю, что ты шутишь. Мне жаль, если ты сочтешь меня вздорной, но эта женщина действительно меня раздражала. А я не могу работать с человеком, который мне не нравится.

— Почему же она тебе не нравилась? — Губы Доминика сжались в упрямую линию. — Мне она казалась обаятельной.

— Что ж, возможно. — Голос Катрионы стал злым. — Но это была вторая Кристин! Ее гораздо больше интересовал ты, чем работа.

— Я?! — Теперь Доминик во все глаза уставился на нее. — Не верю.

— Но это так. — Катриона притворилась более терпимой. — Эти девицы все одинаковы. Делают вид, что им нужна работа, а сами только и думают, как захомутать мужика.

Доминик задохнулся от возмущения.

— Так ты за это ее и уволила?

— Уволила за то, что она, кроме всего прочего, самоуверенна, — ответила Катриона, понимая, что слова ее звучат не очень убедительно. — Во всяком случае, она тоже согласилась с тем, что мы не сошлись характерами. И как только я ей заплатила, она моментально исчезла.

— И ничего… не сказала? — Он тяжело дышал.

— О чем, например? — Катриона чувствовала, что терпение ее иссякло. — Черт возьми, Мики, что она могла мне сказать?

Шумно выдохнув, Доминик прошел мимо мачехи в залитую солнцем гостиную и остановился у окна.

— Она не рассказывала тебе, что произошло вчера? — спросил он через плечо. — Не рассказывала о том, что я видел, как она что-то искала в моих комнатах?

— Нет! — Изумлению мачехи, шедшей за ним следом, не было предела. — В твоих комнатах?! Господи, конечно же, нет! А она знала, что ты дома?

— Думаю, не знала. — Лицо его исказила гримаса. — Если честно, то я ее до смерти напугал.

— Но что она там делала?! — Катриона пришла в ярость. — Если она что-то украла…

— Ничего она не украла. — Голос Доминика стал бесстрастным. — Она даже объяснила, что считала эти комнаты твоими. Значит, не представляла себе планировку дома.

— Моими?.. — Катриона уставилась на пасынка. — Но зачем ей было обыскивать мои комнаты?

— Она сказала, что ей нужно что-то найти, — ровным голосом произнес Доминик. — Я предполагал, ты знаешь, что именно.

У Катрионы вытянулось лицо. Доминик, шагая взад и вперед по ковру, хотел понять, о чем она думает. Она явно была в замешательстве, хотя и пыталась это скрыть. Доминик не удивился, когда Катриона увильнула от ответа:

— Надеюсь, ты поставил ее на место. Она не имела права подниматься на второй этаж и что-то вынюхивать там. — Мачеха перевела дух. — Я подозревала, что она себе на уме, и оказалась права. Значит, не напрасно я ее недолюбливала.

— И ты понятия не имеешь о том, что она могла искать?

— Нет, — ответила Катриона. Но через секунду спросила: — А что? Как она это объяснила?

— Как объяснила? — Доминик передернул плечами. — Я с самого начала подозревал, что вы знакомы. То есть знали друг друга давно, до ее приезда на Бермуды. Я заметил между вами определенное сходство. О чем и сказал тебе.

Катриона ахнула от неожиданности.

— Значит, девчонка что-то тебе наплела? Теперь я понимаю, в чем дело. Сочинила слезливую историю, а ты и поверил.

Доминик замер.

— Слезливую… историю? О чем, например?

— Не знаю. — Катриона явно не собиралась раскрывать карты. — Просто ты так говоришь, дорогой, что я начинаю чувствовать себя виноватой.

— А ты виновата на самом деле?

— Нет. — Катриона гордо вскинула голову. — Не знаю, на что ты намекаешь. Если тебе есть что сказать — скажи.

Доминик вздохнул, подумав, что у него только догадки.

— Мне нечего сказать.

— Ну вот и хорошо. — Катриона, видимо, собрала всю свою волю, чтобы совершенно успокоиться. — Значит, все в порядке? — Грациозно опустившись на тахту, она похлопала по месту рядом с собой: — Иди сюда, сядь поближе. Мне показалось, что ты отсутствовал гораздо больше недели.

Доминик даже не шевельнулся. Больше того, он рассматривал мачеху, не понимая, что такого особенного видел в ней раньше. Бессердечная эгоистка. Наверное, я еще мальчишкой был сражен ее красотой, думал он. Но как я мог не разглядеть ее позже, уже взрослым?

— Мне нужно переодеться, — проговорил он, сознавая, что не может оставаться здесь с такими мыслями и чувствами.

Издав возглас протеста, Катриона вскочила с тахты, подбежала к пасынку и обхватила его за талию.

— Дорогой… милый, — выдохнула она, прижимаясь к нему и зарываясь лицом в его плечо. — Не уходи — мне назло. Я так сильно скучала по тебе.

— Кэт…

— Нет, не говори ничего, — хрипло прошептала она. — Просто побудь со мной минуту. Мне даже не верится, что скоро мы будем вместе — навеки.

— Кэт… — Он пытался вежливо отстраниться от нее. — Я не знаю, как это сформулировать, но мне кажется… у нас с тобой нет будущего. — Он перевел дух, сознавая, что на лице у нее написан ужас. Однако продолжал: — Прости меня. Я понимаю, что предаю тебя, и я… я не хотел. Но видишь ли, с тех пор как умер мой отец, наши отношения изменились…

— Это неправда! — Отстранившись, Катриона смотрела на него глазами, полными недоверия. — Боже мой, еще каких-то три недели назад ты так же сгорал от нетерпения, как и я. И лишь твоя любовь к отцу мешала нам соединиться.

— Да, но…

— Именно так и было. А теперь… Я не верю тебе, просто не верю. Что-то должно было случиться! Ты не мог изменить своих намерений безо всякой причины.

— Ну ладно, — сказал Доминик, решив быть откровенным почти до конца. — Возможно, ты и права. Возможно, кое-что и случилось, но я не хочу об этом говорить. Просто прошу тебя: поверь мне.

— Это все из-за нее, да? — Катриона возвысила голос, и теперь он знал свой приговор: она потребует говорить правду и только правду. Как бы ни хотелось скрыть от мачехи свои чувства, придется рассказать ей о них. Но чувства к Джейми еще так новы, так хрупки… А Катриона смотрит так враждебно…