Книга Дитя и болезнь. Неведомый мир по ту сторону диагноза - Аркадий Харьковский

И еще:

«каждому слову, а равно сочетаниям их, непременно соответствует некоторая наглядность, по сути не отличающаяся от образности физических моделей…»[109]

Вот примеры такой наглядности из вполне научной книги по иммунологии: «Как только антиген проникает в организм человека, он встречается лицом к лицу с блестящим войском (выделено нами. — АХ) лимфоцитов, несущих различные антитела, причем у каждого есть свой индивидуальный распознающий участок… Лимфоциты, связавшие антиген, получают пусковой сигнал и дифференцируются в плазматические клетки, продуцирующие антитела»[110]. Или другие примеры: «вероятность вторичного иммунного ответа основана… на присутствии в организме долгоживущих клеток памяти»; «феномен образования „шапочки“ на поверхности клеток»; «„гладкие“ и „ворсистые“ клетки»; «лимфоцитарное опустошение»; «программирование лизиса»; «армированные макрофаги» и т. п. Значит, говорить о сложном наглядно — возможно.

* * *

Итак, необходимо предоставить ребенку возможность участия в лечении собственного недуга. Это достижимо в том случае, если происходящее в теле будет осмыслено, переработано им в доступной ему форме. Давайте рассмотрим более подробно, как это может происходить.

В приведенной цитате Александр Потебня пишет об отсутствии движения мысли. Почему у ребенка в больнице его нет? Да потому, что его мысли некуда двигаться. Для полноценной жизни нужно пространство, объем, наполненный воздухом, возможностью движения. Для движения мысли тоже нужен объем, только смысловой. В случае медицинского понимания болезни только как нарушения в телесной сфере этот объем уменьшается, уплощается до пространства физиологического. Но как в нем жить человеческому существу, наделенному разумом, волей и свободой?

Если пространство смысла сжимается, происходит обеднение душевной жизни. В нем человек не может проявить себя во всей полноте. Нарушается процесс развития личности. Тем более у ребенка.

Чтобы появилась возможность большей его самостоятельности, надо расширить смысловое пространство вокруг понятия «болезнь», дать простор движению его мысли, создав тем самым зону дальнейшего развития.

Помогает в этом то самое восстановленное общение, о котором мы говорили в начале главы. На помощь приходит другой (взрослый) человек как связующее, опосредствующее звено между ребенком и реальностью. Этот взрослый приносит с собой возможность увидеть реальность тела по-иному и даже подружиться с ней. Потому что этот «иной» взгляд на самом деле естественен для ребенка, близок ему. Взрослый лишь дает добро на его использование.

Предварим еще один вопрос: надо ли говорить с ребенком о болезни, если он и без того от нее страдает? Не лучше ли отвлекать и развлекать его, компенсируя нехватку положительных эмоций? Такое противопоставление поведет нас по ложному пути.

Действительно, тяжело болеющие дети проводят в больницах очень много времени, они вынуждены переносить множество неприятных процедур. Да, нужно постараться окрасить их жизнь радостными переживаниями, обогатить ее эмоционально. Но сказанное совершенно не означает, что увеселения могут заменить разговор с ребенком о том, что происходит с ним во время болезни. Ведь именно долгое пребывание в больнице порождает массу мыслей, а чаще даже и не мыслей, а каких-то переживаний, связанных со всем происходящим. И, отвлекшись на какое-то время, ребенок неизбежно вернется к ним.

Разговор с болезнью: на каком языке?

Диалог ребенка с болезнью может начаться с разговора о болезни, с простых вопросов: «Что ты знаешь о своей болезни?», «Знаешь ли ты, что такое иммунитет, лейкоциты и т. д.?», «Что, по-твоему, происходит во время „химии"?»

Наша задача в этот момент — собрать как можно больше спонтанных высказываний, слов и образов, которые использует ребенок. Например, дети, и отнюдь не только «маленькие», считают, что клетки крови… квадратные! Именно потому, что они «клетки».

Если ребенку сложно ответить сразу, можно попросить его сравнить болезнь с чем-нибудь, рассказать, на что она похожа. В ответ мы услышим разные, порой совершенно невероятные высказывания. Дети часто сравнивают здоровье с материнской лаской, теплом, светом, а болезнь — с чернотой, ночью, ссорой… Эти сравнения ценны тем, что принадлежат самому ребенку, отражают его систему представлений, способ понимания мира, а в конечном счете — и образ жизни, способ бытия в этом мире. Они естественны для него и поэтому могут служить нам опорой для дальнейшего развития диалога. В чем оно заключается?

В ответ на нашу просьбу ребенок создает описание. Составными элементами этих описаний будут сравнения, метафоры, внутри которых, как драгоценные камни в породе, заключены образные представления детей. Наша задача — поняв внутреннюю логику этих представлений и образов, следовать за ними, продолжать и развивать. Имея в виду при этом главную цель — их изменение ребенком так, как если бы от этого зависело его выздоровление. Тем самым они превращаются в орудия мыслительной деятельности, восстанавливающие движение мысли ребенка, изменяющие описание в нужную ему сторону.

«У ребенка, если брать детство в широком смысле как предшествующий зрелости этап развития… средства мышления еще элементарны, так как мысль оперирует сначала заключениями по аналогии… Но мышление по аналогии является могучим возбудителем умственной пытливости у ребенка, который ищет гармонии и соответствий во всем мире, подходит к составлению картины мира с убеждением, что единство в мире есть и должно быть лишь понято и открыто»[111].

Ребенок, впрочем как и взрослый, не может жить в необъясненном мире. Создавая образ болезни, а затем изменяя его, он получает возможность превратить недуг из непонятного явления в постижимое. И если это удается, то, как писал Сашин папа, «внутренний мир структурируется», а болезнь перестает быть «темной, анонимной силой»[112].

«Болезнь — это белое пятно. Я видел ее на своем снимке», — говорит мальчик с опухолью головного мозга. Потом этот его образ мы использовали в работе: он, в качестве путешественника, отправился исследовать неизвестные земли — белое пятно на карте; ехали путешественники колонной машин, мальчик находился в голове колонны — он был руководителем, главой экспедиции. Читатель может заметить, что в рассказ вплетены представления мальчика о болезни, развернутые в связное описание путешествия. Благодаря такому подходу процесс знакомства с заболеванием превратился в увлекательное занятие, понятное для него. В финале путешествия он познакомился с каким-то «диким племенем», живущим в белом пятне, узнал, почему они воюют с другими племенами, живущими рядом, и сумел договориться с ним о мире.