Книга Дамбо. История удивительного слонёнка - Кари Сазерленд

— Ты с ума сошёл?

Вандервир обратил взгляд на потолок, как будто уже видел там парящих Дамбо и Колетт.

Колетт знала это выражение его лица — он говорил серьёзно. Она всё ещё не верила, что слонёнок может летать, но, если это было правдой, похоже, ничего хорошего это не сулило.

— Что? — не удержался Джо.

— Летящая вместе с Дамбо? — протестующе начала Милли.

— Не уверен, что это такая уж хорошая идея, — сказал Медичи.

Холт нервно кивнул, закусив губу.

«Видишь, все, кто работал со слонёнком, согласны: это невозможно», — подумала Колетт. Вскинув бровь, она посмотрела на Вандервира.

Он встретил её взгляд, и по его горящим глазам она поняла, что её судьба решена.

— Моя дорогая Колетт, давай не будем забывать, с чего мы начинали. Ты будешь летать в эту пятницу. Для меня.

Колетт мысленно прокляла Вандервира с его вечной песней про «сделать невозможное возможным». И как он только посмел припомнить ей её прошлое? Пусть он когда-то открыл её талант, это не значит, что он может заставить её разбиться насмерть ради какой-то своей фантазии.

— Но Дамбо никогда не летал вместе с кем-то, — поспешил вставить Холт. В душе Колетт мелькнуло чувство благодарности, смешанное с жалостью: Холту ещё предстояло узнать, что если Вандервир уже что-то решил, то он не позволит какой-то там логике изменить его мнение.

— Значит, уважаемый дрессировщик слонов, мы оба теперь понимаем, насколько вы нам необходимы. — Холодный твёрдый взгляд Вандервира пригвоздил Холта к месту.

Ковбой и герой войны занервничал. Сильно занервничал. «Отлично, — подумала Колетт. — Просто отлично. Моя жизнь теперь в руках этого болвана?»

Развернувшись на каблуках, она вышла из шатра и направилась к своим покоям. Дома её поприветствовали две служанки, присевшие в книксене. Они уже приготовили всё для её вечернего отдыха и собирались уходить.

— Добрый вечер, мисс Маршан, — сказала одна. — Вы слышали про слонёнка? — Зелёные глаза девушки блестели от любопытства.

— Не могу дождаться, чтобы посмотреть на него! — воскликнула другая.

Колетт жестом отослала девушек прочь и прошла в спальню. В воздухе витал сладкий аромат лаванды, не то что в этих отвратительных звериных вольерах. Она села за туалетный столик и аккуратно вынула шпильки, держащие парик, который она всегда носила на публике. Наконец-то голове стало свободно. Она взъерошила свои короткие тёмные волосы и вдруг застыла.

В зеркале она увидела, как рабочие на улице за окном снимали плакаты с её изображением — те самые, где она висела на трапеции. Она резко развернулась и бросилась к окну, и тут её глазам предстал новый плакат, который как раз развернул один из рабочих. Плакат гласил: «Верьте», и на нём был нарисован тёмный силуэт летящего слона.

Это было просто смешно. Её номер затмило какое-то неуклюжее ушастое создание.

— Ох уж эти слоны! — процедила Колетт в гневе. Но она ничего не могла поделать — всё решал Вандервир. Так что ей оставалось только сделать свою работу как можно лучше. И ещё надеяться, что ковбой и его дети действительно были нормальными дрессировщиками.

КОЛЕТТ

ПАРИЖ, 1912 ГОД

Колетт долго выбирала, где встать. Для выступления нужен был идеально ровный тротуар, и она остановилась на улице, где асфальт залили совсем недавно. Возможно, принять решение также помогла пекарня, расположенная поблизости. Аромат выпечки навевал мысли о временах, когда она жила в деревне и перед завтраком бегала в лавку за свежим хлебом для всей семьи. Сейчас, правда, от чудесного запаха скрутило пустой желудок, а от воспоминаний о «маман» и «папа» на душе сделалось горько. А ведь благодаря им она стала гимнасткой. Родители Колетт выступали по всей Франции с кукольными спектаклями и придумали поставить с ней небольшой акробатический номер, который бы привлекал внимание зрителей перед началом основного представления.

Однажды выдалась особенно суровая зима, её мама заболела, а затем слёг и папа. После их смерти Колетт пришлось перебраться в Париж и научиться жить самостоятельно. Уличными выступлениями она зарабатывала достаточно, чтобы покупать еду и время от времени одежду. Потом она познакомилась с Франсуа, и он рассказал, как использовать всё имеющееся пространство, вместо того чтобы стоять на одном месте, и от этого её номера стали намного популярнее.

Солнце ещё не взошло, а Колетт уже разминалась на тротуаре — сначала стойка на руках, потом сальто и приземление на одну ногу. Были поблизости зрители или нет, но Колетт любила гимнастику, ей нравилось чувствовать, как работают мышцы, а суставы становятся гибкими. Если бы Франсуа тоже пришёл пораньше, они смогли бы потренироваться, но его не стоило ждать ещё пару часов. Он не видел смысла выбираться из дома, пока на улицах безлюдно. Поймёт ли он когда-нибудь, насколько важны репетиции? Ведь его движения неряшливы, как у голодного пса, добравшегося до миски. Интересно, долго ли они проработают вместе? Но пока дело у них спорилось — на потеху публике его сильные руки подкидывали её высоко в воздух, так высоко, что порой на короткий миг она могла почувствовать себя счастливой и свободной, словно птица, парящая в потоках ветра.

Прохожих на улице прибавилось, и Колетт решила для начала выступить сама. Она поставила перед собой ведёрко для мелочи и крикнула:

— Бонжур, дамы и господа! Если уделите мне минутку внимания, я постараюсь раскрасить ваш день своим представлением!

Вскоре вокруг неё собралась небольшая толпа. После поклона она сделала несколько сальто назад и показала всё, что могла сделать без помощи Франсуа. Благодаря юбке, сшитой посередине наподобие шорт, она могла двигаться свободно, не переживая за приличия.

Пара монеток звякнули в ведре, и её сердце радостно подпрыгнуло. Она повернулась к зрителям, чтобы кивнуть в благодарность, и заметила пристальный взгляд голубых глаз. Это был красивый мужчина в отлично сшитом костюме, и весь его вид буквально кричал о высоком достатке. Незнакомец смотрел на неё с нескрываемым восхищением, словно она была известной картиной, но от такого внимания становилось не по себе.

Девушка подпрыгнула и ловко схватилась за флагшток возле пекарни. Качнувшись из стороны в сторону, чтобы набрать скорость, она отпустила руки — кувырок в воздухе, и вот её ноги снова твёрдо стоят на земле.

Да! Колетт обожала, когда получалось сорвать овации. Она взяла своё ведёрко и с застенчивой улыбкой обошла зрителей, получив ещё пару монеток. Спустя пару минут зеваки разошлись, и поблизости остался только тот голубоглазый господин.

— Браво! Просто прекрасно! — Бурно аплодируя, он подошёл к ней. У него был лёгкий акцент, возможно, американский.

— Мерси, месьё. — Колетт сделала реверанс.

— Меня зовут Ви Эй Вандервир.

— Ви Эй? — Она слышала, что иногда богатые бизнесмены и политики представляются только инициалами, видимо полагая, что это придаёт им большую значимость.