Книга Всем сестрам по мужьям - Арина Ларина

– Как с ним? – схватилась за сердце Таня. – А ты? Зачем со мной, когда тебе надо туда! Беги скорее! Может, они еще не успели!

– Все они успели – не переживай!

– Что ты смеешься? – расстроилась Татьяна. – Вот Лелька дура-то! Такого парня упустила.

– Ну, ты за нее наверстай, – намекнул Леша, принявший ее искреннее отчаяние за комплимент.

– Леша, почему ты такой бестолковый? Я думала, что у тебя с ней все получится. Ты надежный, уютный, был бы отличным мужем.

– Мужем? – отшатнулся Алексей. – Погоди, это ты меня своей сеструхе, что ли, присмотрела?

– А чего ты пугаешься? Нормальная невеста. Ладно. Облом у нас с тобой. – Таня вздохнула. – Попляшем, что ли?

– Тань, пошли к тебе?

– Леш, иди в болото! Курортные романчики – это пошло. Чтобы пойти ко мне, за мной год надо красиво ухаживать.

– А если ускориться?

– Тогда полгода. Не обижайся. Я сейчас к новым отношениям не готова.

– А что, были старые? – ревниво поинтересовался Алексей тоном собственника.

– Не обсуждается. Тебе есть где ночевать? – спросила Таня из вежливости.

– Нет. Негде. Там сестрица твоя кровать амортизирует, – буркнул Леша. – Я вообще-то отдохнуть приехал. Душой и телом. И чего теперь?

– Отдыхай. Я не в обиде. Вон тут сколько красавиц.

– Точно не обидишься?

– Точно. Считай, что свободен. Отель через дорогу, сама вернусь.

– Ладно.

Леша сорвался с места и ввинтился в толпу. Его рыжая башка вынырнула рядом с пышногривой блондинкой. Тане вдруг стало обидно: от нее отказались с такой легкостью.

«Может, зря я его отшила, – подумала она. – Хотя бы отдохнула». И сразу отогнала эту глупую мысль. Наверное, еще долго будет очень больно и тяжело. И никакой рыжий Леша не заполнит пустоту в душе.

Она грустно вздохнула и побрела в отель.

С Ольгой они почти не виделись. Сестрица прибегала лишь днем, чтобы переодеться.

Отдых получился раздельным, и Таня даже начала получать от этого удовольствие. Она ложилась в самом дальнем уголке пляжа, смотрела на море и наслаждалась. Активные телодвижения ей быстро наскучили. Пару раз помахав в бассейне ногами на аквааэробике и еле отделавшись от приставшего финна, она пошла на водные горки. Надо хотя бы попробовать, раз уж приехала. Но, ошкурив всю спину о швы, тормозившие отдыхающих не хуже «лежачих полицейских», и нахлебавшись хлорированной воды, Таня вернулась к морю и больше оттуда не уходила. Изредка одинокие мужички пытались составить ей пару, но Таня вяло отмахивалась и, вежливо улыбаясь, сразу шла купаться.

Иногда в непосредственной близости оказывались мамашки с детьми, и Таня в очередной раз понимала, что дети счастье, но очень хлопотное. Отдых с ребенком замечательно тренировал нервы и силу воли, повышая стрессоустойчивость. Маленькие человечки падали, рыдали, бросались песком, требовали пить, после чего немедленно писались и принимались снова рыдать. Они выкапывали ямы, в которые, как в волчьи ловушки, сваливались зазевавшиеся отдыхающие. Им было скучно, жарко, мокро, горячо, о чем они беспрестанно оповещали очумевших от столь активного отдыха родителей. Человечки лезли в воду, потому что нельзя, совали в рот грязные руки, потому что «кака», и ковырялись в родительских сумках, норовя выбросить в песок что-нибудь наиболее ценное.

Таня блаженствовала, сознавая, как ей повезло.

Безусловно, ей тоже хотелось ребенка. В перспективе. Тем приятнее сейчас было думать, что у нее пока нет живота, про который постоянно плаксиво переспрашивала у мужа соседская дамочка, ненадолго утешаясь ответом, мол, «где, не вижу, нет никакой складки». И грудь не висит, как у девицы, возившейся с двумя малышами на краю пляжа. Девица была топлес. Таня с сочувствием думала, что той даже некому сказать, что в лифчике ее огромная, плоская грудь смотрелась бы эффектнее. Но потом к девице присоединился высокий, тощий скандинав, оказавшийся папашкой извалявшихся в песке карапузов. Он изредка радостно шлепал девицу по тощей попе, а она отвечала счастливой улыбкой. Наверное, их все устраивало.

Один раз пожилой толстый немец с масляными глазками улегся в непосредственной близости и начал подробно обсуждать сам с собой особенности фигур дам, находящихся в зоне видимости. Потом он перешел на Татьяну, и она узнала о себе много нового. Когда дед добрался до подробностей ее предполагаемой интимной жизни, Таня села на лежаке и, вежливо улыбнувшись, на его родном языке сообщила, что у нее дед погиб под Берлином в сорок пятом году, а она в детстве любила книги про пионеров-героев и мечтала отомстить какому-нибудь фашисту.

Деда сдуло вместе с полотенцем и клетчатой пляжной торбой.

А Таня долго довольно хихикала.

Ей нравилось наблюдать за отдыхающими и угадывать, откуда они. Например, толстоногая, низкорослая блондинка, в короткой плиссированной юбочке, топорщащейся над целлюлитом, точно была нашей. У нее были ярко-красные губы в цвет алой майки, стискивавшей громадную, рыхлую грудь. Блондинка капризно рассказывала что-то блеклой тетке, задрапированной в черный, прозрачный платок. Тетка согласно кивала, неодобрительно поджимая тонкие, бескровные губы.

Или горластая семья странно одетых людей. У нас в таких шмотках делают ремонт или ковыряются на огороде. Растянутые майки, шорты не по размеру, женщины с небрежно скрученными волосами. И голые дети. Нормальная немецкая семья.

Еще Тане нравилось наблюдать за странной высохшей дамой, неизменно курсировавшей по пляжу со спутником – довольно приятным, крепким мужиком. Дядька, как верный оруженосец, таскал за ней огромный кожаный саквояж – лаковый, блестящий и нелепо смотрящийся на солнечном пляже. У дамы, оказавшейся англичанкой, каждый день были разные прически, вызывавшие нездоровый интерес туристов, поскольку эти прически всегда крепились на гладко зализанной голове и непосредственно от макушки стремились вверх куцыми башнями. В эти башни престарелая кокетка втыкала огромные красные цветы, которые цвели на территории отеля. Однажды Таня увидела ее вблизи и смущенно отвела взгляд. Гладко натянутая на мышиную мордочку пергаментная кожа, яркий макияж и тело со следами разнообразных хирургических вмешательств – без швов, но нелепое, словно неживое.

Тетка радостно улыбнулась, словно ребенок, напомнив Лельку.

«А может, Лелька тоже с приветом? – впервые подумала Таня. – Просто мы об этом не знаем. Мы же ее не проверяли».

«Непроверенная» Лелька через неделю явилась в слезах.

– Бросил, – констатировала Татьяна.

Лелька мотала башкой и ревела, выдавая в пространство бессвязные, нечленораздельные звуки.

– Оль, ну что случилось-то? – распереживалась Татьяна, устав вытирать рыдающей сестре физиономию и пытаться влить в икающую Лельку воду. – Он тебя ограбил?

Лелька брыкнула ее ногой и заревела еще громче.