Книга Романтика случайных связей - Алина Кускова

– Подписывай, а? – требовал Бухидзе, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, и о чем ты говоришь?! – радовался Кудрин. – Какие вопросы? С удовольствием подпишу! – И он поставил размашистую подпись. – Я-то думал! А тут всего-навсего. Радик, дорогой, Манана, золотце! Ребята, за это нужно выпить!

– Смотрите, как все отлично просматривается, – говорил Ник, указывая на монитор компьютера, установленного на столе в кабинете начальника производства мебельной фабрики. – Модерновая программа, последнее слово техники! И мы в курсе всего, что творится под землей! – Ник радовался настолько искренне, что казался переростком-мальчишкой.

«Все мужчины как дети, – думала, глядя на него, Лера. – Они так же любят заботу, внимание и уход. Мужчине что нужно? Чтобы его накормили, приласкали и убаюкали. Как ребенка. Одно хорошо, не нужно им менять подгузники и стирать мокрые ползунки. Но вместо них приходится возиться с грязными носками и вредной свекровью. К ним вполне могут добавиться несколько жен и детей от предыдущих браков и дальние родственники с Чукотки. Хлопот с ними не оберешься. Очень хорошо, что у меня ничего этого не будет. Пусть со всем этим возится Лялька. Мне этого ничего не надо!» Она тяжело вздохнула.

– Не стоит переживать, – Ник целиком погрузился в виртуальное пространство, – сейчас установим вид сбоку в разрезе… Вот! – он указал пальцем в центр монитора. – В этом месте достаточно глубокое и просторное помещение. Только здесь может храниться что-то ценное и объемное.

– Объемное?! – обрадовалась Лялька. – А насколько объемное? Всем хватит? А если разделить на троих, на сколько это будет объемным?

– Нам с тобой хватит, – засмеялся Ник и обнял подругу. – А почему на троих? Делить, так уж на всех сразу. Правда, Лера? Ты же не хочешь оставить Молохова с носом? Или, пока он занимается реставрацией древнего макета, мы быстренько соберемся и выкопаем клад? Что скажете, девчонки?!

– Отличная мысль, – захлопала в ладоши Лялька, – побежали копать!

– Только здесь есть одна загвоздка, – сообщил Ник, показывая на монитор. – Непонятно, с какой стороны подходить. Все подходы резко обрываются. Складывается картина, что лабиринт сам по себе, а помещение с кладом – отдельно от него и всего остального. Нужно еще немного поработать. К тому же, Лялечка, хоть ты мне и очень дорога, сообщаю, что тест на жадность ты не прошла. Я на тебе не женюсь. Зачем мне такая жадная жена?! – Он захохотал, а Лялька накинулась на него с кулаками. – Но если серьезно, девчата, то с картинкой еще работать и работать. Нет входа. А это пока для нас главное.

– Как нет входа?! – не поняла Лера. – А тот, куда я лазила вчера? Если бы меня не спугнул черт, то я бы наверняка куда-нибудь дошла.

– Не дальше канализационного люка, – сказал Ник. – Рядом с вашим домом нет лабиринта. Это отверстие – всего лишь ход в городскую канализацию.

– Но там можно идти в полный рост! – не сдавалась Лера. – И кирпичное обрамление входа там старое! – Ей так хотелось верить, что вчера она была в двух шагах от сокровища.

– Можете гордиться, ваши предки сделали одну из первых канализаций на Руси.

– Лучше б они оставили в ней побольше кладов, – вздохнула Лялька. – Значит, этот вход, который оказался совсем не входом, отпадает. Остается тот, что на площади у Торговых рядов и на кладбище за собором. С которого начнем? – предложила она.

– Начинать пока не будем, – ответил Ник, – дождемся Гошу, вместе с ним решим, что нужно делать. Он обещал сегодня к вечеру завершить латать ваш бесценный памятник истории.

– Очень хорошо, что он не затягивает с этим делом, – сказала Лера, – нам так неудобно было его воровать! Преследовало какое-то дежавю. Где-то я уже это видела или делала. И ничем хорошим оно не закончилось.

– В старом фильме с Никулиным был подобный эпизод. Старики-разбойники воровали полотно Рембрандта, говорили, как и мы, мол, несем на реставрацию. Вот хохма!

– Что ты говоришь, Ляля?! – испугалась Лера. – А если директриса вспомнит этот фильм и поймет, что мы украли макет?! Ты представляешь, что с нами будет?!

– Вас посадят, – усмехнулся Ник, – а я буду носить вам в тюрьму передачи. Я тебя, Лялька, дождусь, не волнуйся. За старый макет много не дадут. Лет десять исправительных работ. Вам дадут малярные кисти, и вы будете реставрировать тюремные камеры.

– Ничего смешного, – возразила Лялька, довольная тем, что Ник собирается ее дожидаться. – Мы-то макет действительно отдали на реставрацию!

Молохов провозился с макетом весь вечер. Маленькие фигурки жителей старинного города потребовали кропотливого труда. Строения, среди которых возвышались Торговые ряды, наоборот, остались практически нетронутыми. Их подземная часть в разрезе, показывающая всю изнанку лабиринта, привлекла особое внимание специалиста. Неизвестный мастер, благодаря которому появилось на свет это произведение искусства, хорошо знал подземелье. Его руками были нарисованы все ходы и проходы лабиринта. Молохов попытался пальцем проделать путь от монашеских келий в какое-нибудь место, но тут же запутался. Слишком много было ходов. Слишком много. Это говорило о том, что монахи действительно основательно прятали нечто ценное. Если это нечто прятали монахи. А если кто-то другой? Григорий откинулся на стуле и снял очки. В хорошенькую историю его втянула реставрация памятника древнего зодчества. Он «заболел» поисками клада, придется звонить шефу и договариваться с ним о продлении командировки. А кроме этой реставрации у него накопилось столько дел! Неужели он сорвет все свои планы и останется здесь? Сорвет и останется. Нужно найти этот мифический клад или доказать всем, что его не существует. Развенчать местную легенду или приблизить ее к народу. Да и в народе ли дело? Молохов прекрасно осознавал, что ему хочется задержаться в этом городке и по другой причине. Эта причина ему нравилась настолько, что ради нее он решил забросить неотложные дела и проторчать в этом городишке целую вечность. Неужели до такой степени? Чем она могла ему понравиться?

Первый прилив нежных чувств к Лере Молохов испытал в ту ночь, когда та, не щадя своего маникюра, откапывала его из-под земли. Его бывшая супруга никогда не рискнула бы наращенными ногтями и вызвала бы службу спасения. В этом было их отличие, говорившее в пользу Валерии. Молохов задумался. Если это все, то он со спокойным сердцем может здесь остаться. Но сердце оставалось неспокойным. Оно сильно забилось от мысли, что когда-нибудь ему все-таки придется вернуться в столицу. Бросить эту нежную девушку, готовую на самопожертвования, расстаться с ней навсегда… Он понял, что позволил себе расслабиться и одержать чувствам верх над разумом. Нет, она не жертвенная особа. Она откапывала его из корыстных побуждений, прекрасно осознавая, что под ним – вход в лабиринт. Если его холодный труп закроет этот вход, то она никогда туда не проникнет. Сердце перестало колотиться и замерло в ожидании дальнейших гадостей. Она – алчная натура. Как горят ее глаза при обсуждении кладоискательских работ! А какие у нее красивые глаза… Молохов тряхнул головой – нет, не об этом он должен сегодня думать. Она – двуличное создание. Не успел пропасть ее жених, Влад Кудрин, как она тут же обратила свое кокетство на него, Молохова. Неправда, признался сам себе Молохов, она не кокетничала с ним. Но, по крайней мере, явно искала с ним встреч. Хотя бы вот – он отодвинул от себя макет – придумала причину, чтобы использовать его в собственных целях. Специально для этого пошла на преступление и украла экспонат. Она – преступница! Столько недостатков не могут нравиться Молохову. Он – сильная личность, он переубедит свое сердце, вырвет зловредную особу из своей груди.