Книга Кочевники Времени. Повелитель Воздуха [= Повелители воздуха, Небесный полководец ] - Майкл Муркок

Когда я вышел на круглую посадочную площадку, меня приветствовал один из матросов в грязном свитере. Он ткнул большим пальцем в сторону короткой алюминиевой лестницы, ведущей с центра площадки наверх.

– Вы – новый второй помощник, сэр? Капитан уже ждет вас в рубке.

Я поблагодарил и вскарабкался по ступеням наверх. В рубке никого не было, кроме невысокого коренастого человека в поношенной, но хорошо отутюженной форме капитана воздушного торгового флота. Он обернулся. Взгляд его серо-голубых глаз был так же задумчив и тверд, как вчера, во рту торчала неизменная черная сигара. Стальная клиновидная бородка выставилась вперед, когда он подошел ко мне и встряхнул мою руку.

– Рад видеть вас на борту, мистер Бастэйбл.

– Спасибо, сэр. Я тоже рад быть на борту. Простите за опоздание, но…

– Знаю. Нас перегнали сюда из-за этого проклятого русского сухогруза. Вы не застали нас на месте. Нам нужно еще какое-то время, чтобы подправить буквы на борту, да и пассажиры еще не прибыли, – он указал в конец рубки, где была еще одна лестница и за ней дверь. – Ваша каюта там. На эту поездку вам придется делить ее с мистером Барри, но как только мы высадим пассажиров, вам будет предоставлена отдельная каюта. Мы редко берем людей. Правда, у нас будет несколько палубных пассажиров, они сядут в Сайгоне. Ваша каюта была единственно приемлемой. Не возражаете?

– Благодарю, сэр.

– Хорошо.

Я поднял сумку.

– Каюта справа, – пояснил Корженёвский. – Моя прямо, а та, где пассажиры (которая потом будет вашей), – слева. Думаю, Барри ждет вас. Встречаемся через пятнадцать минут. Надеюсь, тогда мы сможем отчалить.

Я взобрался по трапу и открыл дверь, за которой был короткий коридор, куда выходили три двери. Стены, выкрашенные простой серой краской, были довольно обшарпанными и исцарапанными. Я постучал.

– Входите!

В каюте на разобранной койке сидел высокий тощий человек с дикой копной рыжих волос. На нем было только нижнее белье. Большими глотками он тянул неразбавленный джин. Когда я вошел, он глянул на меня и дружески кивнул:

– Бастэйбл? Я – Барри. Хотите выпить?

Он протянул мне бутылку, но потом, словно вспомнив о хороших манерах, подал стакан.

Я улыбнулся:

– Для меня немного рановато. Моя койка наверху, не так ли?

– Боюсь, что так. Вероятно, не вполне то, к чему вы привыкли на «Лох Этив».

– Мне вполне подходит.

– В шкафу найдете несколько мундиров. Марло, по счастью, был вашего сложения. Там же внизу можете свалить пожитки. Слыхал о вашей великой битве. Говорит только в вашу пользу. Весь наш проклятый корабль набит чудаками. Мы не очень-то сильны в том, что называют формальной дисциплиной, но работаем на износ, а капитан – один из лучших.

– Мне он понравился, – сказал я.

Я уже начал размещать в шкафу свои брюки и вытащил мятую форму. Барри натянул штаны и вязаную кофту.

– Один из лучших, – повторил он, осушил стакан и заботливо убрал его вместе с бутылкой. – Ага, кажется, наши пассажиры наконец прибыли. Можем отправляться. До скорого в рубке, когда отчалим.

Когда Барри открыл дверь, я успел мимолетно заметить спину одного из пассажиров, входящего в каюту напротив. Женщина. Женщина в темном дорожном пальто. Было что-то странное в том, что капитан Корженёвский взял пассажиров. Он не был похож на человека, которому по душе сухопутные крысы. Но, возможно, «Скиталец» никогда не отказывался получить что-нибудь сверх обычной прибыли, если предоставлялась возможность. Такие корабли, как этот, обычно приносят довольно мало дохода.

Вскоре я присоединился в рубке к капитану и мистеру Барри. Оба штурмана были на постах, радист засел в своем отделении и держал связь с главной диспетчерской, чтобы знать, когда дадут разрешение стартовать.

Через круглое окно рубки я разглядывал близлежащие корабли. Наш маленький сухогруз выглядел среди них настолько не на своем месте, что я был бы очень рад, если бы мы стартовали побыстрее.

Капитан Корженёвский взял телефонную трубку:

– Капитан машинному отделению. Приготовиться к старту.

Несколькими секундами позднее я услышал рычанье дизельных моторов, когда машинисты включили их, чтобы прогреть. Потом пришел приказ из диспетчерской аэропарка. Мы могли подниматься.

Капитан занял свое место на носу и посмотрел вниз, где были причальные канаты и сходни. Барри подошел к аппарату связи и стоял с трубкой наготове. Боцман остановился посреди лестницы, ведущей на посадочную площадку, так что из рубки была видна только верхняя часть его туловища.

– Принять трап! – сказал капитан. – Закрыть наружные двери, заложить засовы, боцман!

Боцман передал приказ дальше человеку, стоящему внизу, – его вообще не было видно. Громкий шум, грохот и крики заполнили корабль. Затем боцман вновь показался на лестнице.

– Все готово к взлету, сэр.

– Отпустить тросы! – капитан выпрямился и сунул руки в карманы; в зубах неизменная сигара.

– Отпустить тросы! – крикнул Барри в трубку. Ощутимый толчок – мы отходили от мачты.

– Все кабели отдать!

– Все кабели отдать! – повторил Барри.

Якорный канат упал, и мы повисли в воздухе.

– Полный назад!

Барри повернул выключатель.

– Полный назад!

Он говорил теперь с машинистами, которые находились снаружи в моторном отделении.

Корабль качался из сторону в сторону, вверх-вниз, моторы отогнали его от мачты.

– Высота двести пятьдесят футов, – распорядился капитан, который все еще осматривался, глядя в застекленное окно рубки.

– Есть двести пятьдесят футов, сэр, – штурман повернул огромный металлический штурвал.

Медленно поползли мы наверх, палуба слегка накренилась, пока штурман контролировал показания прибора и юстировал хвостовые стабилизаторы.

И в первый раз меня охватило чувство потери. У меня возникло ощущение, что я оставил все принадлежавшее мне в мире семидесятых ради путешествия, которое готовит мне новые открытия. Я чувствовал себя этаким старым навигатором времен Елизаветы, отплывающим в неведомые моря, чтобы изучить другую сторону планеты.

Аэропарк Крэйдон остался позади. Мы пролетали над полями графства Кент, держа курс на побережье. Постепенно корабль набрал высоту тысяча футов; наша скорость не превышала пятидесяти миль. Корабль слушался руля поразительно легко, и постепенно я начал понимать, что «Скиталец» обладает качествами, о которых я не подозревал. Я учился оценивать воздушное судно не по его внешности. Каким бы примитивным ни было его оснащение, он летел послушно и спокойно по своей небесной дороге. Барри, которого я было принял за пьянчугу, заканчивающего свою бесславную карьеру, проявил себя способным офицером, и скоро я установил, что он тяжко напивается только если не находится в воздухе. Я надеялся, что товарищи мои не приняли меня за франта, судя по одним лишь моим сдержанным манерам.