Книга Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, это потом. После того как! О дезактивациях будем думать когда-нибудь. Ныне главное, эти строения вообще сохранить.
«Газельки» хитры и пользуются селектирующими свойствами воздушной оболочки Земли. Но не только ими. Еще раньше, до славных молний ПРС-1, вражьи стаи прошерстили их старшие тяжелые сестры на выданье – «Горгоны», или А-925. Действительно тяжелые – тридцать три тонны. Впрочем, они лишь производные от наших старых знакомых А-350. Внешне вообще трудно различимы, а уж в контейнере…
В общем, повторять не имеет смысла. Но скажем, что московский машиностроительный завод «Авангард» не дремал, пахал в три смены и наклепал этих «Горгон» до черта. Затем славные машины «МАЗ-547», о шести осях и двенадцати колесах, притарабанили ТПК – транспортно-пусковые контейнеры – на позиции, а там их приняли на себе другие машины – транспортно-заряжающие, тоже на базе «МАЗа». А уж с тех славные А-925 погрузили вместе с контейнерами в надежные шахтные ПУ. И вот уже оттуда…
Оттуда они стартовали на четырех ускорителях и раздвижных крыльях, вывели в небо жидкостную ракетную ступень, которая так хитра, что, будучи в атмосфере, умеет отклоняться в нужную сторону воздушными рулями, а угодив в чистоплюйство вакуума, тут же начинает прихорашивать свой полет отклоняющимися соплами. Типа виляет задом. Да, «Горгона» – она такая. Причем двигатель ее настолько толков, что может по команде глохнуть, а потом, по следующей, снова возрождаться к жизни. Ну, чтобы дотянуть до цели, а не к черту на кулички, в какие-то дебри, не указанные перстом двадцать пятого и всех последующих съездов КПСС.
Таким макаром, то ревя мотором, то сохраняя покой, «Горгона» способна улететь километров так за девятьсот от стартовой шахты, и в высоту где-то эдак на семьсот. Любит «Горгона» прогулки, ой, любит! Однако, по причине своего сварливого характера, она рано или поздно все-таки взрывается. И тут уж как повезет. В смысле, супостату. Иногда может просто плюхнуться двадцатью тысячами тонн, а порой так бахает, что не только костей – пепла не соберешь. Доходит до трех мегатонн за раз.
Крепка «Горгона» плотью, утрамбована в ней силища несусветная.
Ну, а когда «горгоны» эти, А-925, рельеф заатмосферный разгладят, всякую мелочь пустопорожнюю с него изведут, вот тогда приходит череда маленьких юрких «газелек». Остаточки подчищать.
Разумеется, хотелось бы знать, кто тут кто, но, может быть, к счастью, Саша Ген не настолько знает испанский. Солдатики подполковника Алихано вели беседы несколько помедленней, с расстановкой и паузами на обдумывание: деревенское происхождение накладывает на человека свою печать. Здесь все тараторят без умолку, или просто чинно кивают, понимая друг дружку с полунамека. Саша Ген наряжен в «парадку», но советская офицерская форма попросту блекнет на фоне окружающей пестроты. Южное полушарие, амазонские джунгли, куда же деться. Хотя нет, Аргентина вроде бы не простирается так далеко. Помимо того, Саша всего-навсего капитан-лейтенант, а тут вокруг явно генералы и Энгельс знает, кто еще. В этих нашивках Берия ногу сломит. К тому же, все обвешаны медалями с орденами с ног до головы. Не исключено, что тут имеются маршалы. Может, Аргентина провела намедни какую-то собственную мировую войну, причем выиграла вчистую? Нет, скорее, медалей навручали за истребление партизан-коммунистов, а также массовый отстрел интеллигенции в столице. Чем же еще занималась хунта последние годы, прежде чем решила, что уже размяла мышцы достаточно, и пора чуток погонять британских империалистов?
Насчет партизан-боливарцев заикаться вовсе даже не стоит. «Об этом ни-ни, – предупредил на инструктаже товарищ уполномоченный, но уже не тот, который проводил дознание, а другой. – У каждого правительства случаются промахи. Они же не знали, что придется просить о военной подмоге у московских антагонистов, правильно?» Разумеется, правильно, кто бы спорил? А уж Саша Ген тем более. Все же контрастность декораций такая, что дух захватывает. Еще позавчера он ожидал, как минимум, десяти лет валки леса и укладки шпал на свежем воздухе, или, на крайняк, попадания в штрафбат. Вроде бы где-то в Африке такие до сей поры используются. Но тут пришла та самая телефонограмма сверху.
Стрижка, помывка в бане, чистка ушей, усики постричь, если нет, тоже сойдет. Форма с иголочки, фуражка, что аэродром: спецпошив, не иначе. Все медали – юбилейные и боевые – достать из чулка, отдраить, нацепить; замполит гидрокрыла прибыл в Комсомольск лично, с линейкой и транспортиром выверил место подвески. Хорошо бы вообще присвоить капитана третьего ранга, но явно не успеть, а туфту гнать не стоит; к тому же, скромный капитан-лейтенант-герой будет тоже ничего смотреться. Ведь получается, и в самом деле, герой! Раз союзники считают, значит, так тому и быть. Кто ж бросается первыми и пока единственными союзниками в Южной Америке?
– Вы, Александр, представлены к какой-то аргентинской награде. Может быть, ордену, – неопределенно поясняет адмирал Тетерятников, сам, видимо, будучи не сильно в курсе. – Отправитесь туда срочным образом, с грузом гуманитарной помощи стране, пострадавшей от империалистической агрессии. Сейчас транспортником в Хабаровск. Там формируется спецрейс на Аргентину. Не посрамите, пожалуйста, честь и достоинство советского морского офицера, не напейтесь там ихней кокосовой водки, или чего они там лакают.
– И не выдайте от радости какие-нибудь тактико-технические характеристики наших славных бомбардировщиков-ракетоносцев, – напутствовал далее, уже по пути, новый уполномоченный. – Не хватало, чтобы еще какая-то Аргентина загорелась идеей строить свою стратегическую авиацию. Хватит нам и Китая, и с тем хлопот полон ворох, – подосадовал о чем-то своем особист.
Саша Ген поначалу не поверил. Может, это у них – у особистов-кагэбистов – новый метод допроса такой? Хитрющее заманивание жертвы, чтобы проговорилась? Вдруг по случаю намеченного возвращения в Южное полушарие ты чего брякнешь на радостях, типа: «Я знал, что справедливость восторжествует. Видите, как меня аргентинские власти ценят? Не то, что вы». Тут с тебя медальки с выверенной приколкой и сорвут, разом с погонами. Будешь срочным образом излагать в письменном виде все о связях с антибольшевистской хунтой. Александр Ген на уловки не поддался, все больше помалкивал, а ухмылочку не засвечивал.
На хабаровском военном аэродроме выяснилось, что срочные авиационные грузы – и правда в Буэнос-Айрес. Зенитные артиллерийские системы, авиационные торпеды, ну и «калашниковы» всяческих фасонов, это само собой. Да уж, адекватное соотношение затрат. Мы вам увеличение огневой мощи, а вы нам медальку для младшего офицера. Пусть даже орден. Однако говорить о таком товарищу уполномоченному не стоило. Сам уполномоченный был явно раздосадован, что не входит в число допущенных в рейс, на Сашу Гена смотрел ближе к отправке, как на заправдашнего врага народа. В момент расставания Александр все же позволил себе улыбочку до ушей, сопровождаемую фразой: «Счастливо оставаться, дружок!» Уполномоченный покраснел от злости, но сделать что-либо было не в его компетенции.
