Книга Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

Но все оказалось наоборот.

– Так вы из-за этой змеи так встревожены? Никто вроде этой вдовушки не может начать расследование. Я поговорю с парой знакомых… – Он медленно поднес руку к ее волосам. – Советую выбросить всю эту историю из головы.

– О Сэм, благодарю вас! – Она прижалась щекой к его бедру. – Я буду вам так благодарна, если вы сможете предотвратить неприятности!

Несмотря на недавний испуг, все складывалось именно так, как она рассчитывала. Ей было немного грустно, когда она придумывала свой план, ведь обстоятельства вынуждали ее отступиться от первоначального замысла в отношении Стаута. Но возможно, когда-нибудь она все-таки сумеет обернуть этот досадный компромисс в свою пользу.

Он обхватил ладонью ее подбородок, дразня ее улыбкой, но не взглядом:

– Я рад помочь, Вирджилия. Но в политике есть правило, которое, уверен, вам знакомо, – quid pro quo. Я по-прежнему семейный человек. И как бы лично мне ни хотелось это изменить, если я хочу оставаться в конгрессе, это невозможно. А я хочу там остаться. Я намерен стать спикером палаты представителей до того, как уйду в отставку. Так что, если вам нужна моя помощь, вы должны принять мои условия.

Вирджилия попалась в собственную ловушку. Впрочем, почему нет? Она была уверена, что Сэм Стаут поднимется высоко, завоюет власть и поможет свалить слабаков вроде Линкольна и ему подобных. И лучше уж пусть она будет довольствоваться малым, чем не иметь вообще ничего. Как тут не вспомнить про синицу в руке?

Он погладил ее по руке:

– Ну? Что ответите?

– Отвечу «да», дорогой, – сказала Вирджилия, вставая и развязывая бант на блузке.

Глава 108

На следующий день после того, как похождения Стэнли были раскрыты, он написал Джинни Кэнери письмо, сообщая, что неотложные дела требуют его срочного отъезда из города. Чтобы смягчить горе девушки, он вложил в конверт стодолларовую купюру и сбежал в Ньюпорт.

К его изумлению, Изабель вовсе не удивилась, когда он выпрыгнул из наемного экипажа у дверей «Зеленой сказки». Только спросила, как ему удалось отпроситься со службы. Он сказал, что пришлось выдумать историю, будто бы один из близнецов сильно ушибся. Такое вполне могло случиться – именно в эту минуту сыновья на лужайке перед домом как раз пытались вышибить друг другу мозги лошадиными подковами. Как же он презирал этих несносных мальчишек!

Ночью он проснулся и с раздражением увидел, как жена проходит мимо открытых дверей его спальни, направляясь в свою.

– Что, кто-то стучал в дверь? – спросил он.

– Да. Перепутали наш дом с другим.

В голосе Изабель прозвучало странное напряжение. Лампа чуть дребезжала в ее руке, когда она пожелала мужу спокойной ночи и исчезла.

На следующее утро, еще до завтрака, Изабель подала мужу пальто:

– Пожалуйста, Стэнли, прогуляйся со мной по берегу.

Просьба была высказана вежливо, но твердо, и Стэнли понял, что лучше не спорить. Вскоре они уже шли по пустынному берегу. Прохладный воздух недвижно висел над спокойной водой; начинался отлив. Несколько куликов бродили по песку, выискивая лакомые кусочки. В ярких лучах солнца океан был похож на серебристый ковер.

Изабель начала разговор внезапно и с неожиданной яростью:

– Я хотела поговорить о твоей новой подружке.

– Какой подружке? – глупо улыбнулся Стэнли.

– О твоей шлюхе, – оскалилась она. – Актерке из «Варьете». Человек, который приходил ночью, не ошибся адресом. – Изабель достала из кармана юбки мятый листок. – Он принес эту телеграмму.

«Так быстро?» – промелькнуло у него в голове.

– Бог мой, кто… кто сообщил…

– Не важно. Я знала об этой женщине уже несколько недель и больше ничего объяснять тебе не собираюсь. Я догадываюсь, что вряд ли она настолько талантлива, чтобы называться актрисой, хотя у нее наверняка есть другие, менее публичные таланты.

Если не считать того момента, когда Изабель достала из кармана листок, она сохраняла полное внешнее спокойствие, отчего ее нападки казались еще более угрожающими.

Покусывая костяшки пальцев, Стэнли начал описывать круги на песке, как прибрежные птицы.

– Изабель, – пробормотал он, – если ты знаешь, то остальные точно должны. Сколько уже знает? – (Она не ответила.) – Ну все, я погиб.

– Ерунда. Ты совершенно не понимаешь, как устроен этот свет, и дергаешься из-за пустяков. Никому нет дела до твоих похождений, если ты не выставляешь их напоказ. – Изабель отошла от мужа на несколько шагов, а он невидящим взглядом уставился на песок. – Другим на это наплевать, и мне тоже. Ты знаешь, я всегда питала отвращение к этой стороне брака. А теперь я хочу, чтобы ты как следует сосредоточился на том, что я скажу. Стэнли? – Она сжала кулак и взмахнула им, прежде чем продолжить. – Ты можешь делать, что тебе вздумается, – тайком. Но если ты хотя бы еще раз покажешься на люди с той шлюхой – через час после того, как ты выставил ее напоказ у патентного ведомства, об этом уже знал весь город, – я найму целый полк адвокатов, чтобы содрать с тебя все до последнего пенни. Я это сделаю, хотя все законы о собственности в этой стране ставят право мужа выше права жены. Тебе понятно?

Капля слюны из ее рта долетела до его лица. Стэнли потер щеку тыльной стороной ладони. Изабель разозлила его.

– Да. Мне все понятно. Тебе наплевать на меня. Тебя только деньги удерживают. Мои деньги, мое положение…

Утренний ветерок словно превратился в хор зловещих голосов, что-то нашептывавших ему. Изабель вдруг погрустнела, хотя, когда она ответила ему, пожав плечами, голос ее звучал твердо:

– Да. Эта война многое изменила. Вот и все, что я хотела сказать.

С этими словами она повернула в сторону дома, а Стэнли был слишком расстроен, чтобы заметить ее нетвердую походку. Потом Изабель вдруг замедлила шаг, и когда она оглянулась на мгновение, в ее глазах отразилась сверкающая гладь воды.

– Но ты мне очень нравился, когда ухаживал за мной, – сказала она, потом снова отвернулась и пошла дальше.

Какое-то время Стэнли бездумно бродил по песку взад-вперед. Потом вдруг заметил, что на нем синий парадный сюртук. Он схватился за большой внутренний карман и – о счастье! – достал фляжку и откупорил ее. Проглотив сразу половину остававшегося в ней бурбона, Стэнли сел на камень и стал смотреть на океан.

Вдали показалась рыболовная шхуна, возвращавшаяся из залива Наррагансетт. Горластые чайки кружили над самой кормой. Стэнли снова почувствовал невыносимую тоску; уже давно она пожирала его как болезнь, которую не смог бы определить и вылечить ни один врач.

Яростные слова Изабель словно всколыхнули те тайные мысли, которые он упорно скрывал от самого себя. Перемены. Они были слишком стремительны, слишком масштабны. Покровительство Кэмерона, неожиданные финансовые возможности, огромные доходы, полученные без помощи или вмешательства брата…