Книга Тайна двухколесного экипажа - Фергюс Хьюм

— Было почти двенадцать, сэр.

— Кто его принес?

— Девица, — осуждающим тоном ответил Браун. — Наглая особа, прошу прощения, сэр. Заколотила в дверь что было силы и как закричит: «Он здесь?» — «Проваливай, — говорю, — или сейчас полицию вызову». — «Не нужно полицию, — отвечает. — Передайте ему вот это». И сует мне в руки письмо. «Кому ему?» — спросил я у нее. «Не знаю, — говорит. — Там написано, но я читать не умею. Передайте ему поскорее». И только ее и видели.

— Это было письмо для мистера Фицджеральда?

— Да, сэр, причем оно очень грязное было.

— Вы, разумеется, передали его?

— Да, сэр. Он тогда играл в карты и просто взглянул на него и сунул в карман.

— Не вскрывая?

— Да, сэр, но он открыл его позже, где-то без четверти час. Я был в комнате, и он при мне вскрыл его и прочитал. Потом сказал: «Какая наглость!» — и снова положил письмо в карман.

— Он разволновался?

— Скорее, рассердился, сэр, и ушел без пяти час.

— А в час встретил Уайта, — задумчиво сказал Калтон. — Точно! В письме было приглашение на встречу, и он собирался прийти. Как выглядело письмо?

— Очень грязное, сэр, в квадратном конверте. Но бумага хорошая и почерк красивый.

— Этого достаточно, — сказал Калтон. — Очень вам признателен.

И он поспешил к Мадж.

— Вы были правы, — сказал он, когда кэб снова пришел в движение. — В ту ночь он получил письмо и нашел Уайта, когда шел на встречу.

— Я же говорила, — обрадовалась Мадж. — Вот увидите, письмо окажется у него дома.

— Надеюсь, — сказал Калтон. — Но не стоит так уж на это рассчитывать. Он мог уничтожить его.

— Нет, он этого не делал, — ответила она. — Я уверена.

— Что ж, — сказал Калтон, — не стану спорить, ибо ваше женское чутье нам больше помогло, чем мои рассуждения, но так часто бывает с женщинами. Они прыгают в темноту там, где любой мужчина начнет колебаться, и в девяти случаях из десяти приземляются удачно.

— Сочувствую десятой, — промолвила мисс Фретлби. — Но она — исключение, которое доказывает правило.

К Мадж вернулось настроение, и теперь она, похоже, не сомневалась, что сумеет спасти возлюбленного. Но мистер Калтон видел, что ее нервы напряжены до предела и лишь исключительным усилием воли она удерживает себя от срыва.

«Боже, — с восхищением думал он, наблюдая за ней. — Какая отважная девушка! Фицджеральду повезло, что его любит такая женщина».

Вскоре подъехали к дому, в котором снимал комнаты Брайан, и дверь открыла миссис Сэмпсон. Вид у нее был безутешный — бедный сверчок никак не мог простить себя за то, что все рассказал фальшивому страховому агенту. Пролитые ею потоки слез сказались на ее физическом состоянии, и трещала она не так громко, как раньше, хотя голос ее звучал как всегда пронзительно.

— Надо же, такое с ним случилось, — запричитала она высоким тонким голосом. — А я так гордилась им, у меня-то своих детей нет, кроме сыночка, который умер и ушел следом за своим отцом, и я надеюсь, что сейчас они оба ангелы небесные и дружат между собой, ведь он даже не успел душой вырасти и покинул этот страшный мир, не понимая, какой у него папаша; его простуда забрала, заболел он, когда погода начала скакать то в холод, то в жару.

К этому времени они уже вошли в гостиную Брайана. Мадж села в кресло, а мистер Калтон, которому не терпелось начать обыск, намекнул миссис Сэмпсон, что она может идти.

— Ухожу, сэр, — пропел сверчок, открывая дверь и грустно качая головой. — И я, зная, что он невинен, как дитя нерожденное, — подумать только! — взяла и рассказала о нем все этому ужасному человеку; а теперь он сидит в холодной камере, хотя погода сейчас теплая, и он хоть не замерзнет, если ему разрешат одеяло.

— Постойте, что вы ему рассказали? — резко спросил Калтон.

— Да, рассказала, — всхлипнула миссис Сэмпсон, скатывая потрепанный носовой платок в шарик и промокая покрасневшие глаза, которые были очень похожи на глаза пьяницы, хотя справедливости ради нужно отметить, что причиной этому являлось горе, а не выпивка. — Меня этот змей обманул, все пытал, всегда ли он приходит домой до полуночи. Я ему ответила, что да, хотя иногда своим ключом открывает.

— В ночь убийства, к примеру.

— О, не говорите так, сэр! — воскликнула миссис Сэмпсон с испуганным хрустом. — Я женщина слабая, хоть и происхожу из здорового, крепкого рода, в котором все до глубокой старости доживали, и все потому, что носили шерстяное белье; отец моей матери решил, что это лучше, чем травить себя лекарствами.

«Этот сыщик умный человек, — подумал Калтон. — Хитростью выведал у нее то, чего никогда не добился бы силой. Серьезная улика против Фицджеральда, хотя это мало что значит, если он предоставит алиби».

— Вас, вероятно, вызовут свидетелем обвинения, — сказал он.

— Меня, сэр? — взвизгнула миссис Сэмпсон и задрожала, чем произвела тихий шелест, как будто ветер прошелся по листьям на дереве. — Я никогда не была в суде, разве что один раз, когда отец водил меня послушать дело об убийце, которого потом повесили за то, что он жене своей голову разбил кочергой, когда она отвернулась, а потом закопал у себя на огороде, и не то что камня на могиле не поставил, даже строчки из «Псалмов» не прочитал и достоинств ее не помянул.

— Очень интересно, — сказал Калтон, нетерпеливо открывая ей дверь. — Сделайте одолжение, оставьте нас ненадолго, мы с мисс Фретлби хотим немного отдохнуть, и я позвоню вам, когда мы будем уходить.

— Спасибо, сэр, — скорбно промолвила домовладелица. — И надеюсь, они не повесят его; это такая неприятная смерть, хотя, живя, мы умираем, — довольно непоследовательно продолжила она, — это прекрасно известно тем, кто болеет и в любую минуту может помереть, как…

Тут Калтон, не в силах больше сдерживать нетерпение, захлопнул дверь, и они услышали, как пронзительный голос миссис Сэмпсон и приглушенное потрескивание постепенно стихли в отдалении.

— Итак, — сказал он, — теперь, когда мы отделались от этой женщины и ее длинного языка, с чего начнем?

— Стол, — коротко ответила Мадж и подошла к письменному столу с полками. — Скорее всего, здесь.

— Не думаю, — покачал головой Калтон. — Если, как вы говорите, Фицджеральд — человек беспечный, он не стал бы хранить его в столе. Впрочем, проверить стоит.

В столе и на полках царил беспорядок (как заметила Мадж, «сам Брайан такой же»): оплаченные и неоплаченные счета, старые письма, театральные программы, сухие цветы.

— Воспоминания о былых романах, — рассмеялся Калтон, указав на них.

— Ничего удивительного, — сдержанно ответила мисс Фретлби. — Брайан всегда был в кого-то влюблен, но вы же знаете, что говорит Литтон: «Поддельных Эротов сколько угодно, но настоящий лишь один», так что я не обращаю на это внимания.