Книга На броненосце “Пересвет". 1903-1905 гг. - Василий Черкасов

Голубиная горка: 1) от флота 2 75-мм Меллера и 4 37-мм Гочкиса, 2) от крепости — ничего.

Триангуляционная горка: 1) одна 6-дм пушка с “Бобра”, стреляющая дымным порохом, 2) от крепости — ничего.

Временное укрепление № 5: 1) 4 75-мм пушки Меллера, 4 47-мм пушки Гочкиса, 10 37-мм Гочкиса, 2 2 1/2-дм Барановского, 2) от крепости 20 мелких пушек и пулеметов, из них четыре в 42 линии, а прочие — мелочь.

Батарея литера “Д”: 1) от флота 2 6-дм пушки Канэ, 2) от крепости 5 6-дм старых пушек в 22 калибра длиной.

Тыловая батарея: 1) от флота 4 75-мм пушки Меллера и 4 37-мм Гочкиса и 2) от крепости — ничего.

Вооружение этих фортов по мере хода событий, конечно, все время изменялось, особенно состав мелкой артиллерии — их возили туда, где они нужны в данный момент.

Гарнизон фортов и батарей составлял: постоянный — прислуга пушек, и переменный — какая-нибудь стрелковая часть, постоянно сменявшаяся. Таким образом, работа по оборудованию фортов легла на постоянный состав, а так как он был невелик, то понятно, что со всеми требованиями обращались на свои броненосцы. Лучше всех был оборудован форт № 5. Когда туда впервые привезли пушки, то так называемый форт состоял исключительно из скалы, часть которой разрушена взрывами и кирками и превращена в мелкий щебень. Угадать, где именно будет бруствер и где ров, не представлялось возможным.

Первым командиром морских пушек туда был назначен мичман Винк, младший артиллерийский офицер с “Пересвета”, и на его долю выпала тяжелая обязанность привести все это в порядок. Понемногу и потихоньку форт начал принимать надлежащий вид, но работа была еще далеко не закончена, когда Винк заболел, и на его место сперва был назначен мичман Максимов, а потом с “Баяна” мичман Романов.

О каких-либо прикрытых блиндажах или патронных погребах не было еще и помину. Люди жили в цинковом сарае, а патроны лежали под легкой настилкой. Но вот, когда форт принял свой внешний боевой облик, принялись за внутреннее его благоустройство. Работа была очень трудная, потому что грунт был не песок, а твердая скала. К внутреннему обрыву этой скалы пристроили офицерский блиндаж, что оказалось очень удобным, так как обрыв был высокий и отвесный, сюда не мог попасть решительно ни один снаряд. Такое же удобное место нашли и для нижних чинов.

Блиндажи строились из 14-дюймовых брусьев, насыпались на несколько футов щебнем, заливались цементом и опять щебнем и цементом; кухню поставили немного в сторонке. Эти блиндажи в смысле безопасности были бы очень хороши для устройства тут погребов, но приходилось бы очень далеко ходить за снарядами, что могло задерживать стрельбу. Поэтому патронный погреб устроили посредине форта.

Патроны в стеллажах были уложены на дне погреба, высота которого была немного выше роста человеческого. Покрыт он был двумя рядами 14-дюймовых брусьев, крепко установленных и хорошо и часто подпертых 14-дюймовыми подпорками. На все это было навалено 2 аршина щебня, скрепленного прослойками из цемента. Из погреба наверх вел длинный извилистый коридор. Правда, до такой системы прикрытия погребов мы дошли не сразу, а, конечно, после горького опыта.

Первый патронный погреб был устроен сейчас же позади пушек в обрыве скалы; для закрытия его к обрыву прислонили 14-дюймовые брусья и посыпали их землей. Брусья стояли под таким углом, что попасть в них не представлялось возможным. Не знаю, каким образом это произошло, но факт, что туда попал снаряд, последствием чего был пожар погреба. Поднялся густой столб желто-бурого дыма, и мы с судов с ужасом ждали, что сейчас послышится трескотня от рвущихся снарядов.

Опасность была громадная, но мы видели, что люди что-то копошатся вокруг. Заливать водой они не могли, так как вода доставлялась туда только одним осликом. Все мы были страшно удивлены, когда увидели, что пожар понемногу утихает и к вечеру прекратился. Оказывается, Романов набрал храбрецов, при помощи которых растаскал брусья, засыпал погреб песком, и пожар прекратился. За это командир порта представил Романова к Георгию, но ему, кажется, ничего не дали. Вот после этого-то случая и построили описанный мною выше погреб.

Единственный недостаток этого погреба был тот, что он был абсолютно темный, и туда приходилось лазить со свечкой, но из двух зол, взрыва от образования гремучего газа или взрыва от попадания неприятельского снаряда, приходилось выбирать менее вероятное и, кстати, никогда еще не испытанное. Со свечкой, впрочем, входить приходилось редко, только для работы и осмотра, а так хозяева погребов и на ощупь знали где что лежит и не нуждались в особом освещении.

Благонадежность этого погреба была испытана дважды неприятелем. 11-дм снаряд влетел в середину крыши, взорвался, образовав воронку глубиной больше аршина. Сейчас же приступили к исправлению, засыпали щебнем, залили цементом и прибавили еще слой в половину аршина, но не успел еще цемент окрепнуть, как второй снаряд ударил туда же и с теми же последствиями. Конечно, повреждение было вновь моментально исправлено, но больше попаданий туда не было.

Кроме этих главных блиндажей была построена масса мелких вспомогательных боевых. Прислуга пушек нужна только для заряжания, во время же наводки пушки, выстрела и наблюдения за попаданием снаряда нужен только один человек, поэтому нет никакой причины подвергать все время всю прислугу опасности, но далеко уходить они не могут, поэтому около каждой пушки пришлось построить по блиндажу. Патроны и снаряды для первых выстрелов тоже должны храниться в близлежащем расходном блиндажике. Управляющему огнем офицеру тоже нужна боевая рубка, и прочее.

Впервые в Артуре о блиндажах услышали мы из приказа генерала Стесселя, в котором генерал, называя жителей Артура жалкими и трусливыми “блиндажистами”, запретил постройку прикрытий в городе и при том обещал, что если узнает, что кто-нибудь в городе строит себе блиндаж, чтобы прятаться от неприятельских снарядов, то таких господ он будет вытаскивать на свет Божий и посылать на передовые позиции. Оказывается, что генерал Стессель, проезжая по городу после первых морских бомбардировок, увидел, что около магазина “Кунст и Альберс” строится прочный блиндаж.

После падения Цзиньчжоу генерал Фок известил Артур, что Цзиньчжоу пал потому, что неприятель засыпал позиции градом шрапнелей и гранат, люди гибли массами, не принося никакой пользы, и без надежных прикрытий борьба с огнем неприятеля невозможна. Тогда последовало приказание построить не только блиндажи для прислуги, но и над пушками устроить навесы из досок, покрытых слоем глины, чтобы защитить прислугу от шрапнелей. Пробовали мы на форту № 5 устроить такой навес над 6-дм пушкой, но как только построили, так сейчас же и убрали. Такое громоздкое сооружение, очевидно, привлекло бы не только взоры неприятеля, но, конечно, и снаряды его, и само собой понятно, что не шрапнелью будет он пробовать сбить его, а пошлет сперва несколько гранат. Какой же получится эффект? Это сооружение развалится, придавит собой и пушку, и прислугу, и тогда под градом шрапнелей действительно трудно будет работать.

Далее, надо было решить какие блиндажи строить на фортах: легкие или основательные. Большинство стояло за легкие блиндажи, так как, во-первых, их легче и скорее строить, и, во-вторых, мы не знали силы удара снаряда, а потому опасались падения блиндажа, последствия чего должны были быть очень неприятны для сидящих в нем. Но потом, по мере хода военных действий, убедились, что блиндажи должны быть возможно крепче. Но не везде стали капитально переделывать блиндажи, большинство решило подкрепить имеемые, насыпав на крышу толстый слой глины, щебня и, изредка, цемента. Крыша стала провисать под этой тяжестью и, для поддержания ее, стали вставлять подпоры, но эти-то блиндажи и были самые опасные, так как, держась не на врытых в землю столбах, а только на подставленных подпорках, при первом же попадании снарядов складывались как карточные домики, погребая под своими тяжелыми крышами всех находившихся в нем в убежище.