Книга Амелия. Сердце в изгнании - Мари-Бернадетт Дюпюи

Тетя Каролина кончиками пальцев вытерла мокрые от слез веки. Амелия приподнялась и протянула к ней руки.

– Мне так жаль, Нани!

Обнявшись, они заплакали. В это время стоявшие в коридоре служанки тихо переговаривались:

– Бедная мадам! – всхлипнув, произнесла Жанна. – Умереть такой молодой… Месье маркиз не оправится после такого.

* * *

Экономка и повар прибыли в поместье во второй половине дня. Сломленная горем Амелия отдыхала в своей комнате. К ее скорби добавлялось вполне обоснованное беспокойство: она не знала, какое решение касательно нее примет маркиз.

Каролина, вся в черном, встретила Люсьену и Венсана. Будучи уверенной в том, что слуги смогут проинформировать ее лучше, чем кто-либо, она заперлась с ними в будуаре, потребовав подробного рассказа о произошедшей трагедии.

Час спустя, дрожа от переживаний, пожилая дама постучала в дверь комнаты Амелии.

– Нани, простите меня, мне не следовало оставлять вас одну! – воскликнула молодая женщина. – Входите же скорее.

– Вы поступили правильно. В вашем положении следует беречь себя. Мне нужно с вами поговорить. Давайте присядем. Люсьена и Венсан вернулись, и, конечно же, они потрясены. Они все мне рассказали, а также передали просьбу моего племянника. Похоже, мой бедный Эдмон в отчаянии. Он винит себя в смерти Софи и Флавии, ее подруги. Представляете, эти несчастные имели обыкновение купаться в Руайане там, где не очень глубоко, однако хорошо плавать не умели! Так вот, когда парусник перевернулся, супруг Флавии бросился к своему сыну, который перед этим гулял на палубе, однако не смог сделать ничего, чтобы спасти свою супругу и нашу Софи. Слава Богу, на следующий день какой-то рыбак вытащил их тела из воды, у дикого берега. Изувеченные, изрезанные острыми камнями тела. Родители Софи тоже отдыхали на вилле. Всю ночь они не теряли надежды… Они изъявили желание похоронить дочь в семейном склепе, в Сенте. Эдмон был в отчаянии, тем более что участвовать в морской прогулке он отказался. Теперь он сокрушается по этому поводу. Эдмон прекрасный пловец, он мог бы их спасти…

– Господи Боже, какой ужас! – со стоном произнесла Амелия. – Судьба выбирает кого-то из нас и в считанные мгновения вырывает из мира живых…

Трагическая гибель Софи напомнила ей о столь же внезапной смерти Карла.

«Два юных существа, пышущие здоровьем, жаждущие жить и любить, повержены и сметены безжалостной судьбой!» – думала она, сотрясаясь от громких рыданий.

– Успокойтесь, милая! – взмолилась Каролина, беря ее за руку. – Вы, конечно же, думаете о вашем женихе. Я позову Жанну. Нам с вами нужно что-нибудь ободряющее… глоточек хорошего коньяка.

– О нет, Нани, только не спиртное! У меня боли в животе, я предпочла бы чай.

– Вы правы, и мы ведь не завтракали. Вам следовало бы перекусить, – заметила пожилая дама.

Однако Амелия отказалась: она испытывала сильное недомогание, рассудок помутился от невозможности смириться с происшедшим и жестоких душевных страданий. Она вспомнила о государыне, и ей вновь стало жаль свою покровительницу.

«Ее величество пережила уже не одну утрату, самая горестная из них – потеря дочери, которой было два с половиной года. Смерть Софи ранила меня в самое сердце, она была моей подругой… Боже мой, я этого не выдержу, это я должна была погибнуть, не она…» – прерывисто дыша, думала Амелия.

– Господи, дорогая моя, что с вами? – спросила обеспокоенная Каролина. – Боли, которые вы ощущаете, постоянны? Если это ребенок…

– Нет. Когда по просьбе Софи доктор Малар приезжал меня осмотреть, он согласился с тем, что ребенок должен появиться на свет в начале октября.

– Ложитесь в постель, я пошлю за доктором.

Укрыв ноги периной, Амелия с облегчением вытянулась на кушетке. Служанка, которую позвала Каролина, подложила Амелии под голову большую подушку и напоила ее теплым молоком.

Каролина присела у изголовья кушетки. Несмотря ни на что, она хотела сообщить молодой женщине о просьбе племянника.

– Эдмон попросил Люсьену передать мне еще одно письмо, которое он, очевидно, написал в спешке. В письме он просит меня позаботиться о вас. Особняк он предоставляет в наше распоряжение. Он будет наведываться сюда как можно реже. В субботу мы узнаем больше, Амелия, а пока ни о чем не беспокойтесь и отдыхайте.

– А как же ребенок? Что станет с моим ребенком?

– Будущее покажет, милая.

Поместье Бельвю, суббота, 25 августа 1888 года

Каролина и Амелия весь день ждали возвращения Эдмона. Сумерки уже окрашивали сады и парк в голубоватые тона, однако маркиз почему-то задерживался. И все же тетя Каролина выполнила все, о чем он просил в письме.

В охотничий домик отнесли побольше дров, его вычистили и проветрили. Обставили помещения поспешно, однако продуманно. Пожилая дама отослала служанку и одного из лакеев в Коньяк: они должны были привезти кое-что из ее гардероба и попросить кухарку присматривать за домом, пока хозяйка не вернется.

– Я переживаю, милая, потому что Эдмон едет в экипаже. Только бы не случилось несчастья… – со вздохом произнесла она, морщинистыми руками сжимая свой молитвенник.

Амелия заметила, что на протяжении всего дня Каролина молилась. В то утро они посетили деревенскую церковь: по маркизе отслужили мессу.

– Судьба не может быть настолько жестокой, Нани, – произнесла молодая женщина, пытаясь ее успокоить.

– Да, но говорят, что беда никогда не приходит одна, – отозвалась Каролина. – Однако за вас я спокойна. Доктор Малар утверждает, что, несмотря на треволнения в эту среду, и вы, и ваш ребенок абсолютно здоровы.

– Это все слишком сильные переживания, – посетовала Амелия. – Сегодня мне не лучше: я сгораю от волнения при мысли о том, что увижу маркиза.

– Хотите знать мое мнение? Эдмон не станет переступать порог этого дома. Возможно, он уже там, в охотничьем домике. Отправлю-ка я туда Жанну. Как бы то ни было, ему нужно будет поесть. Я бы сходила туда сама, но уже стемнело, а зрение у меня плохое.

– Может быть, вместо вас пойду я? – предложила Амелия, устав от заточения в большой зале.

– Сомневаюсь, что это разумная идея.

– Почему же?

– Вы только что признались мне в том, что сильно переживаете. Это ваши слова, милая.

– Что же, в таком случае я хотела бы в кои-то веки проявить смелость. Меня воспитывали в строгости, научили молчать, скрывать свои страхи и радости, и в пансионате при монастыре, и при императорском дворе. Если я найду маркиза, то выражу ему свои соболезнования и сразу же вернусь.

Тетя Каролина с любопытством изучала выражение лица молодой женщины, пристально вглядывалась в ее карие глаза. В ее взгляде не читалась какая-либо задняя мысль.

– Идите, моя милая, иначе я буду все сильнее переживать за Эдмона.