Книга Сын архидемона - Александр Рудазов

Дома остался только Джемулан. Сволочной сид опять заявил, что не собирается делать мою работу, и улегся дрыхнуть. В последнее время он повадился спать днем, а по ночам куда-то исчезать. Причем возвращался неизменно подшофе, а один раз я заметил у него на щеке следы помады. Надеюсь, этот остроухий ловелас не забывает предохраняться, а то появятся в Москве маленькие полуэльфы.

Единственное, чем Джемулан согласился мне помочь, – подарил свой аэрозоль, позволяющий проходить сквозь стены. Невелика помощь, конечно, но то хлеб.

Автомобиль ждал нас там, где было указано. Шофер, неразговорчивый мужчина средних лет, молча дождался, пока мы рассядемся, и так же молча завел мотор. По дороге он опять-таки не проронил ни слова.

Мы выехали за город и еще около часа катили по шоссе. Перевалило за полдень, когда мы подъехали к массивной белой стене и металлическим раздвижным

воротам. Здесь нас промариновали минут пятнадцать, прежде чем наконец соизволили впустить.

За воротами мы миновали стометровую асфальтовую дорожку и очутились в лифте, который спустил нас по склону небольшой горы. У ее подножия, в укромной, закрытой со всех сторон лощине, разместилось небольшое белоснежное здание куполообразной формы. Научно-исследовательская станция «Гея».

Кроме главного здания тут были подсобные помещения, какие-то склады, оранжереи, опоясанный колючей проволокой полигон, вертолетная площадка и даже небольшой стадион. Тем не менее мне показалось, что станция несколько маловата. Я даже на секунду подумал, что нас привезли куда-то не туда.

Мои сомнения рассеялись, когда мы вошли внутрь. Оказалось, что белое здание – всего лишь вестибюль. Девяносто процентов базы расположено под землей – и уж охрана здесь такая, что мышь не пролетит, хомяк не проползет.

На входе нас должны были не только пропустить через металлодетектор, но и обыскать. Этот момент был самым рискованным – у полковника при себе оружие и взрывчатые вещества, Святогневнев на ощупь холодный, ко мне тоже лучше не прикасаться, ну а зомби Погонщика Рабов. на него даже шофер постоянно косился в зеркало. Вон рожа какая – тут никакая маскировка не поможет.

Да и документов ни у кого из нас нет.

К счастью, приятель Святогневнева тоже это знал, а поэтому встретил нас в вестибюле. Худощавый, румяный, с длинными растрепанными волосами, он сразу бросился к Святогневневу и затряс его руку.

– Лелик, привет! – оживленно воскликнул он.

– Как жизнь, как сам, почещне пишешь, когда диссертацию закончишь?

– Здорово, Аря, – сдержаннее, но тоже приветли во кивнул Святогневнев.

– Это мои друзья, я тебе про них рассказывал.

– Ага, как же, помню, помню! А кто из них. э-э? – прищурился наш новый знакомый. В его глазах мне почудилась легкая сумасшедшинка.

– Знакомьтесь, господа, – сказал Святогневнев.

– Аристарх Гадюкин, мой старый друг. профессор, между прочим.

– Здравствуйте, товарищ профессор! – сунул Гадюкину свою клешню Щученко.

– Мене звать Ефим Макарыч, полковник нашего, значить, комитета. епта! Товарищ Бритва, вычаво это мене в бок пхаете?

– Ага, – снова хитро прищурился Гадюкин, теперь глядя уже только на меня. – Интересненько, очень интересненько. Но что это мы в дверях-то стоим?

Предлагаю продолжить разговор в моих, так сказать, хоромах. Прошу, прошу. Жора, эти со мной, им можно без личного досмотра, – обратился он к молодому

охраннику.

– Не положено, Аристарх Митрофаныч, – покачал головой тот, заступая нам путь. – Инструкция. Прошу показать сумки, карманы. Фотоаппараты, видеокамеры, мобильники, другие записывающие устройства оставить здесь. Незапечатанные сосуды, емкости, режущие устройства, ценные вещи предъявить для осмотра.

– Ну Жора, ну Георгий Максимыч, ну пропусти! – заканючил профессор.

– Не положено. Режимный объект – без личного досмотра запрещено.

– Младший лейтенант Никодимов, вы что себе позволяете? – возмущенно топнул ногой Гадюкин. – Целый профессор перед вами стоит!

– А я, между прочим, в звании полковника нахожуся! – встрял Щученко.

– Полковник, заткнитесь немедленно, – шепнул ему на ухо я. – Вы нам всю конспирацию загубите.

Про конспирацию Щученко понял и важно закивал, надувая щеки так, что стал похож на откормленного хомяка.

Профессор Гадюкин еще пару минут уговаривал охрану, что мы заслуживаем доверия и нас можно пропустить без обыска, но охрана была непреклонна. В рыбьих глазах лейтенанта Никодимова не отражалось ничего, кроме параграфов инструкции.

– Товарищ Бритва, а давайте я их всех просто шлепну по законам, значить, военного времени, – потянулся к пистолету Щученко.

– Фу! Сидеть! Плохой полковник! – шикнул я.

Взгляд Щученко сразу стал злым, как у бешеной собаки. Не был бы я бронированным когтистым монстром, мог бы даже испугаться.

Вообще, положение сложилось не самое лучшее. Я даже задумался о том, чтобы последовать совету полковника и вырубить охрану. не из пистолета, конечно. Просто парализовать на часок-другой моим хвостовым жалом. Проблема в том, что здесь ведется видеонаблюдение – если применить силу, на базе мгновенно поднимется тревога. Вон, одна видеокамера прямо на меня таращится. Моргает своим красным глазком, стрекочет чуть слышно. Хорошо, что кулон сидов обманывает не только глаза, но и технику – а то бы я попал.

Профессора Гадюкина ситуация тоже не устраивала. Он позвонил кому-то по мобильному и принялся недовольно гундеть, что к нему-де приехали старые

друзья, почти что родственники, а их так подло и гнусно унижают недоверием. Собеседник Гадюкина что-то пытался объяснить, втолковать – мол, порядок для всех одинаковый, ничего личного, – но профессор талантливо изображал истеричную барышню и ничего не желал слушать. В конце концов он даже пригрозил, что прямо завтра хлопнет об стол заявлением об уходе, раз с ним тут так обращаются. Уйдет в частный бизнес или вообще пополнит ряды утекших за границу мозгов.

На другом конце трубки явно забеспокоились. До моего сверхчуткого слуха донеслись просящие нотки, переходящие в плохо скрытую лесть. Собеседник Гадюкина воззвал к его патриотизму, пообещал увеличить зарплату и подарить на день рождения новый синхрофазотрон, но профессор хотел не этого. Он хотел, чтобы нас, его лучших друзей, пропустили к нему в гости в обход металлодетектора и без личного досмотра.

– Я за них ручаюсь! – выкрикнул Гадюкин. – Понимаете, батенька? Я лично за них ручаюсь!

– Хорошо, хорошо. – неохотно пробубнили на том конце трубки. – Если под вашу личную ответственность, то, конечно, пусть проходят. но только к вам в кабинет и никуда больше! Вы же все-таки не ребенок, профессор, что у вас вечно за капризы какие-то.

– Это не капризы, а прихоти, – отрезал Гадюкин, передавая трубку лейтенанту Никодимову.