Книга Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город - Джордж Манро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом общественное положение не было застывшим намертво, имелись возможности переместиться из одного сословия в другое. Так, Н.И. Павленко описал старания некоторых ведущих представителей купечества стать дворянами[149]. По мере того как Петербург расширялся и крестьяне становились городскими жителями, многие из них находили способы повысить свой статус и перейти в другое сословие. И в самом деле, несколько известнейших петербуржцев того времени начинали безродными бедняками, не имея никаких чинов, и сделались чрезвычайно богатыми и уважаемыми людьми. Лучше всего отражено в источниках возвышение Саввы Яковлева из уличных разносчиков в лавочники, а там и в откупщики и фабриканты[150]. Но такой путь к успеху был открыт немногим, подъёму от столь низкого положения до такого высокого достоинства сопутствовала необыкновенная удача, и всё же Шторх привел пример Яковлева, чтобы показать, что иногда честолюбивые и удачливые люди могли добиться в Петербурге богатства и чинов.
Несмотря на то что данные о количестве крестьян, приписанных к городским сословиям, являются неполными, график 2.3 показывает, что число крестьян, приписанных к ремесленным цехам, а особенно к купеческим гильдиям, постоянно возрастало[151].
Становясь горожанами, крестьяне гораздо чаще вступали в купеческое сообщество, чем в ремесленное, потому что требования к кандидатам тут были куда ниже. Независимо от того, занимался ли человек на самом деле коммерцией или нет, если он мог объявить, что располагает положенным капиталом, то имел возможность приписаться к соответствующей гильдии. Ремесленные же цехи испытывали навыки претендентов и по необходимости гораздо ревнивее оберегали доступ в число своих собратьев. Естественно, огромное большинство горожан никогда и не помышляло о том, как бы перебраться из одного сословия в другое, хотя, судя по приведённым сведениям, меньшинство, всё-таки искавшее пути вверх по социальной лестнице, могло отыскать лазейки к повышению статуса.
График 2.3. Крестьяне, приписанные к купеческим гильдиям и ремесленным цехам в Санкт-Петербурге
Однако социальная и правовая мобильность порождала в обществе известную напряжённость. В социуме, так остро воспринимавшем всё связанное со статусом, как Россия XVIII в., движение наверх из низов встречало сопротивление представителей высших слоев, чьё положение, на их взгляд, обесценивалось или оказывалось под угрозой со стороны выскочек. В связи с этим сразу приходят на ум трения между купечеством и дворянством. Злополучная попытка Екатерины вывести «средний род людей» – городской средний класс – задумывалась, по крайней мере отчасти, ради предотвращения конфликтов между этими двумя группами путём создания для горожан новой и почётной ячейки в структуре общества. Придворные балы и маскарады для дворян часто сопровождались подобными же развлечениями для купечества и других прилично одетых людей, хотя два сословия никогда не смешивались и веселились в разных помещениях дворца. Жалованная грамота городам помогла повысить уважение к купеческим гильдиям. Место в обществе, личный статус осознавались настолько остро, что внутри самого купечества существовала жесткая градация привилегий, особенно ярко выраженная в правилах относительно числа лошадей, которое дозволялось запрягать в экипажи членов каждой гильдии для поездок по городу.
Но сословная гордость была не единственной причиной социальной напряжённости в Петербурге. Другой причиной трений служили экономические противоречия по поводу прав на торговлю между местными купцами и пришлыми крестьянами. Аналогичная ситуация порождала жалобы зарегистрированных ремесленников и купцов на городских жителей, не приписанных к торговле и ремеслам, но ими занимающихся. Законы, оберегавшие права купцов в первом случае и законно зарегистрированных подданных во втором, расширялись и дополнялись, но исполнение указов так никогда и не могло подавить нелегальную экономическую деятельность[152]. Проблема сидела глубоко и сохранялась до тех пор, пока государство пыталось закрепить те или иные виды экономической деятельности за особыми социальными группами.
Третий источник социального напряжения был связан с отношениями между крестьянами, составлявшими группу неквалифицированных подённых рабочих («чёрные рабочие»), и их нанимателями. Известен по крайней мере один случай, когда цехи строительных рабочих обратились к властям с жалобой на плохие условия труда и их попытка возымела некоторый успех[153]. Но неприкрытая эксплуатация чернорабочих, очевидно, к концу столетия уже представляла собой потенциальный источник преступности и бунта, хотя никаких вспышек неповиновения на деле и не происходило.
В тот век, когда не многие европейские города могли похвастаться особой чистотой, санитарный уровень в Петербурге тоже был невысок. Этому способствовали многие обстоятельства: лошади загрязняли улицы навозом, порядочной канализации не было, а потому для стока нечистот использовались реки и каналы, воды которых загрязнялись из разных источников, непрерывно дымили трубы[154].
