Книга Спецназ князя Дмитрия - Алексей Соловьев

– Мыслю, до одной трети еще можно скинуть, – высказал свое мнение Зернов. – Это край!!

Алексий не вмешивался в эти споры. Он лишь слушал, сопоставляя мнения бояр с тем решением, что уже созрело у него еще до Думы. А мнение явно склонялось к одному: принять сторону Мамая!

Наконец митрополит подал свой голос:

– Утишьтесь, бояре! Все понятно, дадим Мамаю свое согласие! О Мюриде отдельно подумать еще будет время. Половина или треть – то уже с его послами баять будем. Согласен, что менее одной трети уступать нам не след: Амурат тоже скинуть может, коли прознает про гонца. Но не токмо серебро мне с этой сделки выиграть хотелось бы. На большее Москве еще один ярлык надобен!

Повисла напряженная тишина. Все присутствующие с легким недоумением уставились на митрополита. Тот же не спешил продолжать свою мысль. Первым не выдержал сам юный Дмитрий:

– Не томи, дядя!

– Нужно потребовать, чтобы Авдул признал Владимирское великое княжение вотчиною твоей, Дмитрий! Грамотою своей признал вечной, для тебя, детей, внуков и правнуков твоих!!

– Зачем? Оно ж и так за великим князем остается?

– Пока что не по грамотам, по традиции! А нужно законом сие установить!! Чтобы уж никогда стол Владимирский из рук князей московских иным не передавался!

Вновь тишина. Затем вдруг Дмитрий Зернов сполз с лавки на колени и преклонил голову перед митрополитом:

– Владыко!! Воистину Христос мыслями твоими управляет! Это ж так просто… и на века! Выходит, будь по-твоему – токмо Москва во главе страны далее встанет?!

– Коли враг внешний ее не сломает – то да! Супротив внутренних распрей у нас закон будет. А вы ведь знаете, что значит грамота на Руси? Князь Константин Суздальский на суде Джанибековом явил грамотку более чем столетней давности, и остался Нижний в его владении! А ведь тогда, почитай, большая часть бояр нижегородских за князя Симеона задалась. И что? Головы зря свои на плахе сложили…

Дмитрий растерянно улыбался. Бояре восхищенно взирали на своего вождя. Федор Кошка горячо выговорил:

– Владыко, дозволь завтра же к Мамаю скакать?!

– Нет! – словно ножом резанул Алексий. И уже чуть мягче пояснил: – Они на Ивана Федорова вышли, пусть он в Сарае эти разговоры и продолжит! Нам спешить некуда, подождем, когда Авдул своих послов в Кремник пришлет. Ежели они первые торг начнут, нам проще будет условия свои выставлять. Верно мыслю, бояре?

На том Дума и порешила. Присутствующие уже начали расходиться, когда митрополит попросил:

– Федор, останься на час. Еще кое-что перемолвим.

Он дождался, когда за последним выходящим закрылась тяжелая дверь, и повернулся к ордынскому кили-чею:

– Верно князь заметил – Мюрид отныне для нас занозой гнилостной станет. Нарыв не пошел бы. Думаю – не удалить ли эту занозу, пока не прорвало?

Кошка пристально глянул в близкие глаза митрополита. Алексий в знак согласия на миг прикрыл веки.

– Коли будет серебро… всякое может быть… – тихо ответил Федор. – Пощупать надобно.

– Вот ты и пощупай! Федорова Ивана с его дружком привлеки. На то серебро выторговывать будем, чтоб оно Руси дальше службу служило, а не в подвалах пылилось! Нам сейчас нужно, чтобы токмо Дмитрий Иванович ярлык ханский на стол великий держал! И никто иной из князей русских на него даже не зарился…

– Тогда мое место на Волге, владыка!

– Не спеши. Мыслю, с Мамаем надолго не затянется. А уж когда Абдуллах ярлык свой пришлет, тогда и начинай, Федя!!!

Глава 12

Великий хан Мюрид был действительно взбешен, узнав о ярлыке, выданном московскому князю, и о новом венчании Дмитрия на великий стол. Первым желанием было собрать нукеров и совершить стремительный набег на северный улус. Но на правом берегу Итиля, по сообщениям дозорных, собралось слишком много конных Абдуллах-хана. Оставлять Сарай-Берке без войск стало просто невозможно.

Тогда Мюрид призвал к себе белозерского князя Ивана, получившего ярлык на свое княжение и готовящегося отплыть домой. Великий хан вручил Ивану ярлык на великое княжение для Дмитрия Суздальского и потребовал, чтобы тот, не мешкая, занимал Владимир. Испуганный белозерский князь с татарской охраной тотчас отбыл в Нижний Новгород. Там он отдал ярлык князю Андрею, прося того передать документ далее брату. Боялся князь Иван этой бумаги, ох боялся!! С одной стороны – гнев великого хана, с другой – гнев Москвы и Алексия!

– Держи! – усмехнулся нижегородский князь, едва Дмитрий вошел в его горницу. – Сарай тебе добро дает на новый позор.

Суздальский князь схватил свиток, быстро пробежался по его строкам. Вспыхнувшими от радости глазами посмотрел на Андрея:

– Ну, теперь-то ты со мной? Я баял с Дмитрием Галицким, Константином Ростовским, Иваном Стародубским. Все готовы меня поддержать! Сделаем же то, что отцу не удалось, брат! Возьмем великий стол для рода нашего раз и навсегда!

Андрей покачал головой.

– Первый раз тебе почетный мир Москва дала. Земли твои невережены остались. Ты крест целовал Дмитрию более стол под ним не искать. Смотри, не получи вместо Владимира земли своей проклятие. А мое слово последнее: ни дружины, ни пешцев тебе на эту войну не дам! Пока я живой, землю нижегородскую зорить не позволю!!

Дмитрий даже не остался отобедать. В великом гневе он покинул город на Волге. Призвав к себе союзных князей, собрал всех своих ратных и быстрым наскоком занял близкий к себе стольный город. Ответ Алексия не заставил долго ждать…

Федор получил приказ Василия Вельяминова споро выступить к Коломне. В поход велено было взять лишь десяток конных. В Коломне смердам выдали брони, мечи, копья из кладовых тысяцкого. Мощный коломенский конный полк уже на третий день после захвата Дмитрием Суздальским Владимира на рысях выходил в составе московских войск из ворот Кремника по Стромынской дороге. Сам Дмитрий Иванович вместе с ближними боярами был во главе веселых воев на этот раз. Ратным был зачитан приказ великого князя: суздальцев и иже с ними, преступивших крестное целование, почитать за врагов земель русских и видеть в них татей! А это для дружинников означало одно: можно будет грабить и брать полон! Можно будет разбогатеть на этой очередной войне!!

Бой за Владимир не состоялся: как и в прошлый раз, сметив силы, Дмитрий Суздальский не решился сесть в осаду. Вновь рати потекли через Ополье. Вновь их путь сопровождался бегством смердов из родных изб. Но куда убежишь в местах, где вместо бескрайних хвойных боров лишь благодатные и урожайные, но… поля?! Полон гнали толпами, многие простые ратники обзавелись слугами для себя и своих новых лошадей, коих тоже захватили на Суздальских землях немало.

Дмитрий вместе с союзными князьями попытался было дать под древним городом бой, но боя не получилось. Дмитровский полк обошел сбоку рати суздальцев, перешел Каменку и едва не отрезал врага от города, в то время как остальные конные полки изготовились ударить в лоб. Московские воеводы не желали столкновения, они лишь угрожали своими коваными тысячами, и угрожали весьма удачно. Князья заперлись за старыми, обветшалыми стенами на невысоком валу и молча наблюдали, как москвичи перенимали ворота, ставили рогатки, травили посевы лошадьми и грабили посад и окрестные села. Кое-где в небо вздымались клубы дыма от горящих соломенных крыш. Дмитрий закусывал губу и не мог без боли в сердце вспоминать правоту своего старшего брата. Переломить Москву ему уже было не мочно!..