Книга Малиновый запах надежды - Наталья Калинина

– Да я с ней и общаюсь-то постольку-поскольку! – воскликнула Юля. – Но раз она приехала, не выгонять же? Люда сейчас тоже, как и вы, живет в областном городе. Она устроилась санитаркой в какую-то клинику. Очень довольна, потому что клиника – коммерческая, зарплата там повыше, чем в обычной больнице. Вот и все. Чего ты так распереживался, Тимоха?

– Да не распереживался я, – отмахнулся он. – Вот еще чего – волноваться из-за какой-то Людки. Меня вон Саша волнует.

С этими словами Тим обнял меня и с нежностью поцеловал на глазах у довольной сестры.

– Правда, Сашка у меня самая красивая? – спросил он гордо.

И когда Юля, смеясь, подтвердила, удовлетворенно произнес:

– То-то же. А Людка на лошадь похожа, когда улыбается.

Один раз я все же увидела Людмилу. Мы столкнулись с ней в подъезде, когда в очередной раз приехали в гости к Юле. Люда уже спускалась по лестнице, а мы поднимались. Ее лицо выветрилось из моей памяти уже через минуту после встречи, настолько оно было обычным и непримечательным. Хотя, когда она улыбнулась, приветствуя Тима, и в самом деле напомнила лошадь крупными передними зубами и сильно обнажающимися при улыбке деснами.

– Не хотелось мне, чтобы она нас вместе видела, – недовольно проворчал потом Тим. – Будет теперь Юльке вдвойне досаждать, пока не выпытает все о тебе: кто ты, откуда и где мы познакомились. Прилипчива как репей. Надеюсь лишь на то, что Юлька как-нибудь отобьется.

...Кажется, это Юля уговорила меня уехать в столицу. Я не помню полностью тот наш разговор: три месяца моей жизни «после» были похожи на сильно затертую пленку. Помню лишь, что Юля настоятельно советовала уехать, говоря, что мне незачем оставаться в городе, в котором не стало Тима.

– Тебя убьют воспоминания о нем, – сказала она, глядя на меня своими чудесными синими глазами, в которых стояли слезы. – Уезжай, Саша. Возьми деньги, что вы отложили на свадьбу, и уезжай.

Она была последней, с кем я попрощалась перед отъездом.

– Юль, ты не обидишься, если я не буду тебе звонить?.. – спросила я у нее не без робости.

Мой вопрос мог показаться странным и обидеть, ведь у нас складывались более чем замечательные отношения. Она была для меня почти такой же родной, как Тим. Но именно поэтому я и хотела оборвать эту связь.

– Мне будет грустно, но я пойму, – ответила она после некоторой паузы. – Просто позвони один раз, скажи, как добралась и устроилась. Этого будет достаточно.

Я действительно позвонила ей всего один раз, когда уже определилась с жильем и работой. В тот период я снимала комнату у Марии Федоровны и только-только начала работать нянечкой в детском саду.

– Юль, у меня все в порядке, – сказала я в трубку, с трудом сдерживая слезы.

Хоть и долго собиралась с духом, чтобы позвонить сестре Тима, не ожидала, что слышать звук ее голоса окажется для меня таким тяжелым испытанием.

– Я рада, – ответила она. Помолчала и с искренним беспокойством попросила: – Саш, будь осторожна, пожалуйста.

– Обещаю, – ответила я и тихо добавила: – Тим будет меня хранить.

Мы обе помолчали, не решаясь попрощаться и не зная, как продолжить разговор. Обе понимали, что сейчас повесим трубки, и на этом закончится наша почти родственная связь. И каждая из нас не решалась сделать это первой.

– Саш, я только хотела тебе сказать... – произнесла Юлия первой. – Если тебе будет плохо, возвращайся. Тебе здесь всегда рады.

– Хорошо, – отозвалась я, прекрасно зная, что не вернусь.

– Тим будет тебя хранить, ты права, – сказала она.

И, не прощаясь, повесила трубку.

Я действительно больше ей не звонила, хоть вспоминала часто. Пару раз чуть не сорвалась и уже схватилась было за телефонную трубку, чтобы набрать Юлькин номер, но каждый раз в самый последний момент останавливалась. И в итоге, дабы не искушать себя, стерла его из памяти мобильного.

* * *

– ...Саш? – тихо позвал меня Лелик, когда мы уже подъезжали к моему дому.

– Да? – рассеянно отозвалась я.

– Ты это, знаешь... Если ты еще не готова выходить за меня замуж, я пойму, – неожиданно сказал он.

– Банкирская дочка оказалась симпатичней и моложе меня? – неловко сострила я.

– При чем тут банкирская дочка! Я не о ней говорю! Я сказал, что пойму, если ты решишь немного подождать.

– Хорошо, – тихо ответила я.

Лелик бросил на меня красноречивый взгляд, явно ожидая более полного ответа, чем туманное «хорошо», но ничего не сказал, лишь шумно вздохнул.

Я позволила Леониду проводить меня до квартиры и даже подумала, не предложить ли ему чашку чая. Но так и не успела пригласить, потому что увидела валяющийся под дверью белый конверт.

Первой моей мыслью было проигнорировать его, перешагнуть, как грязь, и забыть. Но Лелик уже заметил его:

– Смотри, Саш.

Я думала, что в конверте, как обычно, окажется очередная туманная записка, не дающая никаких объяснений. Но когда я взяла его, по весу поняла, что в нем находится какой-то предмет.

– Что это? – нахмурился Леонид и протянул руку, чтобы взять у меня находку. Но я уже нетерпеливо надорвала край конверта и достала наручные часы.

Часы Тима.

Я узнала их сразу – «Командирские», доставшиеся ему от отца, с потертым кожаным ремешком и желтоватым пятном на циферблате. Только стекло было в лучах трещин, будто от сильного удара.

– Что это, Александра? – нетерпеливо повторил Лелик.

И я, сглотнув подступивший к горлу комок, ответила охрипшим голосом:

– Часы.

– Это может быть опасно! – воскликнул вдруг Леонид.

Наверное, провел какую-то странную параллель между обычными наручными часами и взрывным устройством. Тяжела же жизнь бизнесмена...

– Это обычные часы, Лелик, – тем же севшим голосом пояснила я. – Просто часы.

Если бы это были «просто часы»...

– Что они тут делают? Зачем их тебе подбросили? Надо разобраться. Александра, дай мне их!

Лелик, все еще не избавившись от подозрений, требовательно протянул ладонь. Но я сжала часы в кулак:

– Нет! Не надо разбираться! Я знаю, кому они принадлежали.

– И? – выжидающе спросил он.

Оставлять вопросы невыясненными Леонид не любил.

– Одному знакомому человеку. Лелик, ты не волнуйся, я сама разберусь. Это мое дело – узнать, кто и зачем подбросил мне эти часы, – ответила я довольно резко и, похоже, обидела его. Но мне действительно не хотелось, чтобы кто-то посторонний (с каких пор Лелик стал мне посторонним?) касался их.

Мы еще немного поспорили, стоя на пороге квартиры. Леонид, встревоженный моей заметной нервозностью, хотел войти и побыть со мной. Я же уговаривала его оставить меня одну.