Книга Штопальщица - Светлана Храмова

Ну, вот, началось. Она почувствовала внезапный приступ ярости:

– А почему вы не спрашиваете, как именно я слышу вас, если столько пишут о моей глухоте? – резко оборвала его Линда и, как всегда в таких случаях, перешла в наступление, отрывисто и нервно жестикулируя. – А почему вы вообще говорите на эту тему? Если вы что-то обо мне читали, то прекрасно знаете: на такие вопросы я не отвечаю. На месте вашего редактора я объяснила бы персоналу, что после концерта неплохо поговорить о музыке, которую вы слышали. Если слышали, конечно. Во всяком случае, о вашей глухоте я нигде не читала.

Линда с негодованием отошла от опешившего журналиста, ища глазами Дэвида в разношерстной толпе собравшихся в баре. Картина на удивление пестра. Музыканты, продюсеры, герои светской хроники, манерные редактрисы глянцевых журналов, люди из публики, труженики из прессы. Ну, конечно. Общественное мнение в лицах, которые мелькали перед ней, сливаясь в единое целое.

Настроение непоправимо испортилось. Всегда одно и то же. Она может быть гениальной, сколько ей угодно. Творить чудеса, импровизировать, вести за собой оркестр, придумывать новые инструменты, звуки. А они снова будут задавать вопросы о глухоте, будто это ее единственная особенность. Они снова напишут о том, как именно она преодолевает проблемы со слухом. Еще она найдет снисходительные замечания о своей манере одеваться – ну, как же без этого! Бархатные юбки, блузки со складками, вычурные драпировки платьев, изобретенные самостоятельно.

Линда – худенькая грациозная брюнетка с огромными смоляными глазами. Всегда широко распахнутыми. Но взгляд их направлен внутрь, как на портретах Модильяни. Избранный стиль одежды, по ее глубокому убеждению, подчеркивает неповторимость личности.

Писали, что она выглядит так, будто каждый раз закутывается в новую занавеску. С исключительностью дарования соглашались. Но никогда не признавали в ней женщину, заслуживающую чьего-то внимания. Это непреодолимо.

Линда так и не нашла Дэвида. Он исчез. Возможно, она его пропустила, не видит. От дурацкого вопроса ли, от усталости или перенапряжения, Линда ощутила себя раздавленной.

Праздничное ожидание встречи после концерта начисто испарилось. Знакомое ощущение загнанности в угол, про которое она никому не рассказывала. Только Ян знал, что с ней происходит, когда вот так опрокидывается ее взгляд. Только он. Остальные верили, что это нормальное для Линды творческое состояние.

Сегодня Ян жаловался на простуду, странно выглядел. Жаль, не представилось времени поговорить. Наверное, Ян уже в номере, пьет чай, переключает телевизионные каналы. Ждет ее. Неважно, что их отношения в последнее время изменились, Ян понимает ее без слов, он ни о чем не будет спрашивать.

– Грандиозная вечеринка – не находишь? – толстяк Жакоб, импресарио, подошел к ней с шампанским, черные усы топорщились от возбуждения. – Завтра у меня важная встреча, норвежцы предлагают концертное турне по северным странам в следующем году. Нам это интересно?

– Жакоб, ты все знаешь. На твое усмотрение. Потом. Сейчас я не хочу об этом говорить. И будь добр, сделай так, чтобы через десять минут я уехала в отель. Завтра не тревожь меня, пожалуйста. Я устала.

Линда поднялась по мраморной лестнице в комнату с ее именем на двери, сняла концертный наряд и переоделась в привычное серое платье с широкой длинной юбкой. Села в кресло перед зеркалом, задумчиво провела щеткой по темным волосам, одна мечта – расслабиться! Но пульсирует в висках напряжение, ставшее привычным. Ей не хотелось никого видеть.

V

Дэвид показался на фуршете только на одно мгновение. Его успел запечатлеть фотограф в обнимку с Бретом Нильсеном, пожаты руки двух-трех знакомых, легкий комплимент умильной референтше женского журнала, автограф на концертной программке для чьей-то мамы и – бегом в гостиницу. Полину будить.

Черный лакированный лимузин, присланный за ним, пробуждал сравнения с катафалком. Но Мэрил понравится, без сомнения. Внушительное авто, ничего не скажешь.

Швейцар распахнул перед ним дверь и Дэвид быстрым шагом направился к лифту.

А Полина не спала. Она разбирала вещи, привезенные на это короткое время и казалось, она собирается жить в Лондоне долго-долго: набор одежды на любую погоду, невероятное количество косметики – готовность к неожиданностям номер один.

Она обернулась на лязг открываемой двери, улыбнулась Дэвиду и приложила палец к губам. Мэрил тихо спала на диване в обнимку с любимой игрушкой, плюшевым белым медвежонком. Она с ним не расставалась. Медведь держит в лапах красное кашемировое сердце с надписью «Я люблю тебя!» – Мэрил свято верила, что слова адресованы ей.

Полина неотразима. Дэвид не входит в число тех, кому дозволено видеть ее «не в форме». Он совершенно очарован, его жена не раскисает никогда. Светлые волосы уложены в тщательный пучок на затылке. Темно-вишневое платье на узких бретельках. Открытая спина, обтянутые блестящей тканью бедра, потрясающие ноги в замшевых туфлях на тоненьких высоких каблуках.

– Тс-с! Дэвид, не снимай пальто, Мэрил вряд ли проснется, мы удираем прямо сейчас.

Оставлю лампу включенной, но я уверена, что она проспит до утра. Завтра с ней нагуляемся, а сейчас – как здорово я придумала! – поужинаем в ресторане на Лестер-Сквер, помнишь? Там превосходный салат с креветками, его делали специально для меня, а ты был в восторге от рагу из лобстера. Как концерт, кстати? – спросила она небрежно, вытаскивая из чемодана легкий шарф с кистями. – Нашла, наконец!

– Концерт прошел замечательно – и только благодаря тебе. Появилось ощущение легкости, которого так не хватало на репетициях. Ты мой главный дар, дорогая!

– Я рада, что мы оба это знаем, – тихо засмеялась она, накидывая бежевое пальто, которое он так любил. – Пойдем, пойдем. Здесь невозможно поговорить, а у нас не так много времени.

Они вышли, осторожно закрыв за собой дверь. Полина увлекла Дэвида по коридору, они почти бежали по мягкому ковру, скрадывающему звуки шагов.

Дэвид держал ее за руку, возбуждаясь от прикосновений к тоненьким пальчикам. Он вмиг освободился от тревожных мыслей. И в который раз подумал, как полезно видеться редко, периодически, такая легкость!

Его семейная жизнь идеальна. Постоянные разъезды помогали сохранять независимость от какого бы то ни было театра или оркестра, а романы Дэвида оставались незамеченными Полиной. Интрижки необходимы, чтобы чувствовать себя в форме. А главное – жена не успевала ему наскучить.

– Ты знаешь, – продолжила Полина, они уже в лифте, – Мэрил дома так раскапризничалась! Она хотела к тебе, и просто вынудила меня лететь. Ей приснился странный сон. Вы вместе с нею в Африке, сафари… и она оседлала слона в джунглях. Она мне постоянно об этом рассказывала, фантастические приключения в Африке! Я поняла – мы должны приехать к тебе, покататься с ней вместе, пусть на карусели, чтобы слон и Африка перестали ее занимать. Но я ей благодарна за этот сон, потому, что вижу тебя, а не дурацкий самолет с их видеопрограммой, мы так замучились! Все время что-то не так нажимали, Мэрил не могла запомнить правильную кнопку, я тоже, для меня это повод для раздражения, ты же знаешь. И really disgusting, как говорит Мэрил, действительно ужасный кофе!