Книга Звездные войны. Последствия - Чак Вендиг

Парень смотрит на других новобранцев – или, по крайней мере, потенциальных новобранцев. Все они перешептываются, открывая окна и выглядывая наружу.

Водитель репульсорного автобуса – усатый нимбанел с округлой мордой – оглядывается, сверкая глазами-бусинками из-под огромного лба.

– Скажите… скажите им, – обращается нимбанел к Пэйду и другим ребятам. – Скажите им, что я не работаю на Империю. Я всего лишь водитель! Вы же сами знаете, верно?

– Езжайте, – отвечает парень. – Разворачивайтесь и везите нас куда положено.

Нимбанел что-то злобно бормочет себе под нос.

Кто-то из ребят – толстяк с черными жесткими волосами и родинками на щеках – поворачивается и смотрит через спинку сиденья на Пэйда.

– Думаешь, дела плохи?

– Понятия не имею, – пожимает плечами Пэйд. – Увидим.

Он старается выглядеть невозмутимым, хотя ему тоже страшно.

Автобус едет дальше по разбитым улицам Ютера. По обеим сторонам высятся холмы, поросшие когда-то зеленой, а теперь выцветшей травой. Вскоре показывается здание имперской академии штурмовиков.

Оно горит. Вернее, догорает. Половина уже превратилась в руины, из которых поднимается черный дым.

На земле лежит десяток мертвых штурмовиков.

Среди них ходят другие мужчины и женщины, не им-перцы, в простых жилетах, с поясными сумками, винтовками и бластерами. Ребята таращатся на них из автобуса – они, как и Пэйд, никогда не видели оружия вблизи. Только вилы, гаечные ключи, разные тупые орудия. В основном это простые парни с фермы, местные с окраин. Некоторых призвали офицеры.

Некоторых, как Пэйда, просто… отослали прочь.

Отослали сюда.

Сюда, где ничего не осталось.

Один из мужчин – «один из повстанцев», – думает Пэйд – преграждает автобусу дорогу, и тот останавливается. Дверь открывается, и нимбанел выходит наружу. Ребята остаются на своих местах, не зная толком, что делать.

Пэйд решает проявить отвагу и тоже выходит.

Водитель и повстанец, мужчина с неряшливой бородой и шрамом на шее, о чем-то спорят.

– Нет-нет, за этих ребят я не отвечаю, – машет руками нимбанел. – Нет, я не повезу их назад. Мне за это не платили…

– Сэр, – отвечает повстанец, – как вы сами видите, имперская академия закрыта. Теперь здесь не место для детей…

Внезапно он замечает Пэйда.

– Мистер… – начинает тот.

– Сынок, – отвечает мужчина, – мы посадим тебя обратно в автобус, и не успеет нерф дважды хвостом взмахнуть, как ты уже будешь дома…

– Я не хочу домой.

– Здесь тоже не твой дом.

– Значит, у меня его вообще нет. Родители выгнали меня на улицу и переехали. Мне некуда податься – или в имперскую академию, или вообще никуда.

Повстанец переваривает услышанное, глядя на холмы, затем переводит взгляд на нимбанела, на автобус и снова на Пэйда.

– И что ты собираешься делать?

– Я же сказал – мне некуда идти. – Пэйд наклоняется к нему и тихо спрашивает: – Вы убьете ребят из той академии? Которые должны были стать маленькими штурмовиками?

– Что? Во имя звезд, нет, конечно.

– Тогда как вы с ними поступите?

– Тебе не кажется, что ты суешь нос не в свое дело, малыш?

– Может, потому родители и решили от меня избавиться?

Мужчина вздыхает и приседает.

– Некоторые отправятся домой. Некоторые – в Новую Академию на Чандриле. Если они подходят по возрасту, мы будем готовить из них солдат – если они захотят к нам присоединиться. Иначе – обратно к родителям. Или в приюты.

Пэйд высоко поднимает голову.

– Тогда я тоже хотел бы туда. В Новую Академию.

– Гм… – Мужчина прищуривается. – Ладно. Держи. – Он шарит в карманах, достает горсть кредитов и сует их в ладонь нимбанела, затем говорит Пэйду: – Центр города все еще в руках Империи, так что проследи, чтобы он довез тебя до Речного Волнолома. Оттуда утром отправляется челнок до Ханны. Не опаздывай.

– Спасибо, мистер, – кивает Пэйд.

– Другие тоже могут полететь с тобой. Передай им.

– Передам. – Пэйд поворачивается, затем бросает через плечо: – Спасибо. Да пребудет с вами Сила, мистер.

– И с тобой, малыш. И с тобой.

Глава тринадцатая

Странное дело – быть родителем. Родители воспитывают ребенка, считая, что их задача – научить свое дитя… в общем, всему. Есть, жить, дышать, работать, играть, существовать. Мать советует сыну, как вести себя с задирами в академии, какие улицы безопасны, а какие нет, как ездить на бала-бала, не врезаясь в стены. Без всего того, чему учат родители, ребенку не выжить. Естественно, в том нет его вины. Новорожденный – чистая доска, и мать с отцом должны сделать на ней запись, которая послужит в дальнейшем инструкцией по применению. Сделать так, чтобы ребенок не умер, пытаясь понять, как следует жить.

Выключить режим родителя очень нелегко. Не так-то просто почувствовать, что ребенок сбросил мантию невежества и сам решает, как следует поступать.

Или – просто – как жить.

Вот только сейчас Норра этого не чувствует.

Потому что ее сын собирается убить их обоих.

Она вскакивает на мотоспидер, и Теммин вылетает из люка «Мотылька», словно джоганская летучая мышь с подоженными крыльями. Норра тянет его за руку, показывая в сторону джунглей, – в густом дождевом лесу легко затеряться. У штурмовиков нет соответствующей подготовки, и они не самые лучшие водители спидеров. Теммин и Норра легко смогут скрыться среди джунглей и лиан, может быть, даже в каньоне.

Но Теммин не обращает на нее внимания.

Похоже, это больше не в его привычке, хотя раньше он ее слушался. Хороший мальчик. Да, всегда себе на уме, но он считался с матерью и делал то, что она ему говорила.

Что-то определенно изменилось. Она говорит ему, чтобы он ехал в джунгли, а он направляется в противоположную сторону – обратно в город.

Но ведь улицы слишком узкие! Конечно, они могут выбрать какую-нибудь из главных дорог, свернув в сторону центрального делового района или шоссе номер 66, но первый будет запружен народом, а второе – машинами и стадами животных. Норра снова пытается кричать сыну, чтобы тот развернулся и ехал в джунгли, но он отмахивается…

В то же мгновение лазерные разряды вгрызаются в грязь и камни рядом с ними.

Оглянувшись, она видит два быстро нагоняющих их мотоспидера.

Штурмовики, сгорбившиеся над рулями, мчатся на максимальной скорости. Из-под носовых лопастей машин вырываются красные лучи бластерных выстрелов.