Книга Скандинавские пляски - Николай Куценко

– Николай, добрый день, как я рад, что вас встретил, как у вас дела? – начал он.

– Здравствуйте, Тимофей, все нормально, как у вас?

– Да все замечательно.

– С работой-то как?

– Да ничего-ничего, Москва ведь, тут без работы не останешься, были какие-то сложности, но все решилось, вы за меня не переживайте, а то у вас опять лицо грустное стало, – радостно сказал Тимофей.

– Да ничего, Тимофей, это я так, не обращайте внимания.

– Все будет хорошо, Николай!

И каждый из нас пошел и дальше своей дорогой. Безработный и счастливый Тимофей и грустный и измученный жизнью руководитель успешного бизнеса разошлись, как в море корабли, – один легкий парусник, другой же тяжелый и нагруженный фрегат, уже с серьезным креном на бок. И неизвестно, кто из них дольше проплывет в конечном счете. Больше с Тимофеем мы не встречались…

Проверка

Марина всегда знала, что она сильно отличается от других. Это было ей известно еще с детства. Нельзя сказать, что это как-то особенно ее беспокоило, но шли годы, и у всех друзей жизнь начинала складываться по каким-то стандартным, заведомо известным всем шаблонам, а вот у нее нет. Все как-то не менялось, будто бы зависло где-то в прошлом, застыло и не может сдвинуться с места. В детстве Марина такого не чувствовала, хотя и знала, что мама недолюбливает ее подруг за то, что они мало похожи на Марину:

– Марина, ты должна быть во всем правильной! Ты поняла? Если ты хочешь прожить достойно, как порядочные люди, то ты не должна нарушать ничего. Правила есть везде – в любых сообществах, группах и компаниях. А продвигаться там можно и зарабатывать себе авторитет, только соблюдая их. Запомни, правила – это и есть жизнь! А твои подруги все время что-то нарушают и жизни, по сути, не знают. Ты усвоила это?

– Усвоила, – говорила Марина и бежала играть с подругами.

Однако годы брали свое, и давление семьи стало сказываться на характере Марины. В старших классах, когда ее подруги начали покуривать во дворе школы, она предпочитала от них держаться подальше. На школьные дискотеки не ходила, а об ухаживании мальчиков жаловалась учителям. Со временем это стало сказываться на ее отношениях с классом: Марину стали избегать.

– Я же тебе говорила, что все они неправильные, твои одноклассники, нет у них ни принципов, ни установок, жизни, в общем, нет. Вот увидишь, ничего из них не выйдет. А из тебя выйдет, еще как выйдет! – говорила ей мама.

Школа закончилась, и Марина переехала жить в Москву из своего дальнего провинциального городка, поступив в один из экономических вузов. Поначалу все складывалось удачно: на время все ее установки как будто улетучились, растворились в новой московской жизни. Улучшало ситуацию еще и то, что мамы тоже не было рядом. Марина даже как-то расцвела, на лице наконец-то появилась долгожданная улыбка. Своей еще отчасти юной привлекательностью она стала притягивать взгляды молодых людей, которые иногда пытались знакомиться с ней на улице. Где-то глубоко внутри Марине это льстило, но как только дело доходило до разговора, ее установки проявлялись во всем цвете своей палитры. Получалось примерно так:

– Здравствуйте, девушка, а вам не говорили, что вы – очень красивая? – говорил обычно какой-нибудь ухажер в попытке начать разговор.

Вместо ответа Марина начинала его судорожно осматривать и искать какие-то нарушения или недостатки, о коих сразу же сообщала новому спутнику. Хуже всего приходилось женатым, их она любила отчитывать больше всего.

– Можно у вас паспорт попросить, и скажите, где вы работаете? – отвечала она вопросом на вопрос.

– А это как-то связано с моим комплиментом?

– Вы сначала дайте паспорт и ответьте на мой вопрос, а потом уже и я вам отвечу.

Как правило, люди не давали ей никаких паспортов и решали не связываться с таким неадекватным поведением, но находились и смельчаки, которым потом приходилось нелегко.

– Вот вам мой паспорт, я перед вами чист, весь как есть, судите строго, если хотите, – с усмешкой говорил ухажер, не понимая, что его ждет.

– Судить вас будет коллектив на работе и ваша семья, не беспокойтесь, я сообщу все куда надо. Вы – аморальный человек и живете не по правилам, хотя бы признайте это!

В результате люди начинали упрашивать ее вернуть паспорт, умоляли на коленях, каялись во всем и клялись круто изменить свою жизнь. Марине льстила ее роль «судьи», и она даже чувствовала себя неким моральным санитаром, пока один из «кавалеров» за попытку не вернуть его паспорт не «съездил» Марине по лицу, выкинув ее сумку в стоящий рядом мусорный бак, при этом грязно ее обматерив. Вернувшись в общагу в слезах, Марина стала жаловаться соседке:

– Да как же так можно? Я же как лучше хотела, помочь ему хотела исправиться. Чтобы он стал жить по правилам, стал соблюдать мораль! – завывала она на кухне.

– Марина, да брось ты уже это – всех укорять своими правилами и моралью, живи обычной жизнью, – ответила ей новая подруга, не знавшая детства Марины.

– Но ведь правила – это жизнь! Мораль – это… это хорошо! – стала кричать Марина.

– А кто эти правила придумал? И что такое это вообще – «мораль»? У нее есть определение?

– Я… я не знаю, я никогда не думала, если честно… но это… это точно хорошо, а правила тоже кто-то хороший, наверно, придумал…

И в этот момент Марина вдруг осознала, что никогда не задумывалась над значением этих слов и на самом деле не может дать им хоть какого-то формального определения. Это открытие повергло ее в шок, и она кинулась искать значение этих слов в Интернете, но толком ничего конкретного не нашла. В тот день она впервые усомнилась в своих установках, у нее даже промелькнула мысль о том, что много лет ее обманывали, пичкали понятиями, у которых определения-то толком и нет. В ее жизни вдруг опять началась волна потепления к людям… она поняла, что к ним нужно уметь приспосабливаться. Как говорится, нет худа без добра, и удар по лицу случайного ухажера заставил Марину пересмотреть свои принципы.

Но шли годы, менялись работы, у бывших одноклассников уже подрастали дети, только вот в жизни Марины особых изменений не наблюдалось, ну, если только по карьере: в то же время жизнь тихонечко подбиралась к сорокалетнему рубежу. Текущая работа была ее мечтой. Исполняя миссию аудитора всех финансовых операций в крупной компании, Марина проверяла их на правильность по всем возможным параметрам. Любая сделка, хотя бы немного не подходившая под критерии компании, многократно усиленных Мариниными принципами, отметалась мгновенно. Бедные бухгалтеры валялись у нее в ногах, когда приходилось сдавать очередной балланс – Марина проверяла все очень дотошно, и любая самая мелкая неточность была достаточной, чтобы отклонить документ. Опять ей досталась роль своего рода санитара, но уже не аморальных ухажеров, а корпоративных сделок, и удара по лицу, который мог бы ее отрезвить, тут ждать не приходилось.