Книга Герцог в моей постели - Амелия Грей

Брэй сидел уже пятый час в игорном клубе, не в том, в который он привык ходить, а в другом, менее известном, расположенном на окраине Лондона. Он сам уже не помнил, сколько раз за ночь успел сыграть в карты и сколько раз – в кости. Удача была явно не на его стороне – возможно, потому, что, как ни старался, ему никак не удавалось сконцентрироваться. В голову упорно, снова и снова, лезла мисс Прим, сегодняшний разговор с которой действовал ему на нервы, пожалуй, еще сильнее, чем требования его высочества.

Брэй сам не мог понять, чем так разгневал девушку. Имена всех ее сестер, на удивление себе самому, Брэй назвал правильно… Неужели ее так вывело из себя то, что пару-тройку раз Брэй позволил себе чертыхнуться? Вот еще святоша нашлась! Впрочем, неудивительно: она такая святоша, она ведь дочь священника. Недаром, видимо, у нее такая фамилия… А уж обвинения по поводу того, что Брэй якобы нарочно скрывал от них собаку, и вовсе абсурдны. Откуда он мог знать, что ее сестры так привязаны к этому псу? Он что, ясновидящий? У самого Брэя никогда – ни в детстве, ни в зрелом возрасте – не было ни собаки, ни кошки, и чувство привязанности к животным ему было незнакомо.

Нет, все-таки как хорошо, что мисс Прим ответила на его предложение руки и сердца (если только это можно назвать предложением) отказом! Женившись на ней, Брэй, чего доброго, сошел бы с ума. Одни лишь сестры ее чего стоят – вечно носятся как угорелые и визжат словно резаные… И как только она сама их терпит! Кроме нее, видимо, ни один человек не в состоянии выдержать этот бедлам больше двух минут! К тому же чуть что – и ангелочки сразу в слезы, как эта Сибил или как ее там… Стоит ли так убиваться из-за уроненного ключа, если он даже не сломался? Ну ладно, Сибил еще ребенок, но сама Луиза… Когда она обвиняла Брэя в том, что он якобы скрывал от них Сайнта, в глазах ее стояли слезы. И в то же время выражение ее лица было таким, словно она готова была его убить…

Брэю довольно часто приходилось видеть женские слезы, например когда он дарил очередной любовнице какой-нибудь подарок, намекая тем самым на то, что их короткий случайный роман закончен, или когда какая-нибудь наивная девушка, возомнившая было, что Брэй в нее безумно влюблен, лишь потому, что он сделал ей пару или тройку дежурных комплиментов на балу, понимала, что он на ней никогда не женится. И, как правило, и в тех и в других случаях женские слезы не особо трогали Брэя, как, впрочем, не тронули его и детские слезы Сибил, якобы сломавшей ключ. Но слезы мисс Луизы почему-то выводили его из себя, несмотря на то что она почти не выказала их. Во всяком случае, они не текли у нее по щекам, как у Сибил. Нельзя не признать, что мисс Прим обладает недюжинной силой воли, однако скрыть свои переживания от него ей не удалось. В какое-то мгновение ему даже захотелось утешить Луизу, прижать к себе, расцеловать…

Расцеловать?

Да, Брэй уже не мог скрывать от себя, что ему хочется хотя бы раз поцеловать Луизу. Да что там раз, одного раза было бы явно мало. Ему хотелось целовать ее снова и снова: в щеки, в глаза и, разумеется, в эти пухлые манящие губы…

Такая страстная натура, как мисс Луиза Прим, наверняка стала бы для него отличной партнершей в постели, даже если она совершенно неопытна в этом деле.

Брэй громко вздохнул. Его партнеры за карточным столом, один из которых в этот момент тасовал колоду для новой игры, с удивлением посмотрели на него. Обычно Брэй во время карточной игры ни единым звуком, ни единым мускулом на лице не выдавал своих эмоций. Впрочем, подумал он, джентльмены скорее всего причиной этого вздоха сочтут то, что ему сегодня явно не везет в игре.

«Что ж, – усмехнулся про себя Брэй, – пусть думают так, тем более что мне сегодня действительно не везет. Вот только того, что виной тому не кто иная, как мисс Луиза Прим, им знать ни к чему…»

Брэй взял сданные ему карты и посмотрел на них. Похоже, удача впервые улыбнулась ему за сегодняшнюю ночь: на руках у Брэя оказались одни козыри. Суметь бы только ими правильно воспользоваться… Но для этого нужно сосредоточиться, а сконцентрировать внимание Брэю в его теперешнем состоянии будет не просто.

Поскольку сейчас был черед Брэя называть сумму, которая будет поставлена на кон, он сделал это, утроив сумму, разыгрывавшуюся в предыдущей игре. Каждый из джентльменов накинул к ней еще немного, и игра началась. Вскоре Брэй, ухмыляясь, уже тянул к себе несколько толстых пачек купюр. Настроение его немного улучшилось. Брэй даже успел забыть, что еще несколько минут назад приписывал свои неудачи раздражению, испытываемому им от мыслей о Луизе Прим. Теперь ему уже казалось, что своим выигрышем он обязан тому, что мысли о Луизе вдохновляли его.

Брэй вышел из клуба. Ночь еще только начиналась, и на минуту у Брэя мелькнула мысль отправиться в «Клуб наследников», чтобы испытать удачу и там. Однако, поразмыслив немного, Брэй решил все-таки туда не ходить. Он ведь, собственно, и пошел в этот клуб на окраине, где его мало кто знал, чтобы не встречаться лишний раз с лордом Санберном, мистером Хопскотчем или еще каким-нибудь сплетником, который снова станет расспрашивать его, когда же состоится его свадьба с Луизой Прим.

Думать о Луизе Брэю было приятно, но говорить о ней с кем бы то ни было не хотелось.

Брэй не стал надевать плащ и шляпу, а нес их в руках. После душной атмосферы игорного клуба ночной ветерок казался ему освежающим и приятным. Брэй осматривал улицу, выискивая свой экипаж. Неподалеку стояло несколько экипажей, но экипажа Брэя среди них не было видно – очевидно, кучер решил сделать круг-другой, чтобы дать застоявшимся лошадям немного поразмяться.

Краем глаза Брэй вдруг заметил какое-то движение. Он стал вглядываться в темноту, насколько это позволял ему тусклый свет фонаря. Какая-то возня, кажется, даже драка… Должно быть, мутузят какого-нибудь малого, попавшегося на жульничестве при игре в карты.

Брэй пригляделся сильнее. Всего дерущихся оказалось четверо. Трое из них были, судя по их весьма непрезентабельным нарядам, бродягами, на четвертом же был вполне приличный костюм.

Брэй все понял. Без сомнения, перед ним трое воров, напавших на некоего джентльмена с целью поживиться. Джентльмен, должно быть, был глуп или пьян, ибо умный и трезвый человек вряд ли бы стал разгуливать ночью один в этом районе Лондона, имевшем репутацию совсем не безопасного. Если только, конечно, сам не искал приключений.

Понаблюдав за этой сценой еще с минуту, Брэй отметил про себя, что, к чести джентльмена, оборонялся он вполне храбро и, судя по всему, неплохо знал приемы борьбы. Однако силы все равно были неравны. Вскоре двое бродяг уже держали джентльмена, заломив руки за спину, а третий наносил ему удар за ударом кулаками в грудь.

Встревать в чужие драки было не в обычаях Брэя, но сейчас, похоже, настал момент вмешаться.

С раннего детства отец постоянно внушал ему, что он, Брэй, всегда должен быть самым смелым, самым ловким, самым быстрым, самым умным, причем во всем: лучше всех скакать на лошади, лучше всех фехтовать, стрелять из пистолета и так далее. Когда Брэй еще учился в школе, отец требовал, чтобы у него всегда были лучшие отметки. Старый герцог никогда не прощал сыну даже малейшей слабости в чем бы то ни было.