Книга Похищенное дело. Распутин - Эдвард Радзинский

Но мужику повезло: в конце 1908 года отец Иоанн умер. Он был последним человеком, который мог стать преградой влиянию Распутина.

Теперь «отец Григорий» стал единственным.

Из показаний Вырубовой: «И бывший царь, и царица… очень уважали священника Иоанна Кронштадтского. После его смерти Распутин занял его место. Во всех невзгодах жизни, во время частых заболеваний наследника престола, во время обострения сердечной болезни царицы… к Распутину обращались за поддержкой… и бывший царь, и бывшая царица просили его молитв».

И отбросив всякую осторожность, «цари» начинают принимать мужика во дворце.

Из дневника Николая: «4 февраля 1909… В 6 часов к нам приехали архимандрит Феофан и Григорий. Он видел тоже детей…»

«29 февраля… В 2 с половиной к нам приехал Григорий, которого приняли со всеми детьми. Было так хорошо слушать его всею семьей…»

«29 марта (Светлое Христово Воскресение)… После обеда я пошел гулять с Дмитрием. Был мороз и много снегу». Погуляв с мальчиком – будущим убийцей Распутина – царь узнал, что во дворец приехал и сам «отец Григорий».

«После чая наверху в детской посидели с Григорием, который неожиданно приехал».

Никто не мог приехать неожиданно к «царям» – великим князьям приходилось добиваться аудиенции. Но Распутин – мог…

«26 апреля… От 6 до 7.30 видели… Григория… вечером еще немного посидел с Григорием в детской».

«15 августа… Вечером долго беседовали с Григорием».

Впрочем, царица все чаще называет его «Наш Друг» – как когда-то звала Филиппа…

Слухи о мужике, странном наследнике умершего Филиппа, волновали большую Романовскую семью. 1 января 1910 года великая княгиня Ксения записала в дневнике: «Так грустно, жалко Ники и непонятно». Сестре царя действительно было непонятно, о чем можно часами беседовать с полуграмотным мужиком.

Но Ники и Аликс уже не могут без встреч с Распутиным. И не только потому, что в его присутствии их мальчик мгновенно выздоравливает. Мужик выделяется на фоне дворцовой суеты, интриг и сплетен. Он всегда рассказывает о людях только хорошее, даже о своих врагах.

Они любят слушать рассказы о его странствиях. В них оживают «другие» люди, лишенные ярма – чинов и денег. В них – Бог и природа: встающее над полем солнышко, ночлег в траве под открытым небом – все, о чем царь, так любящий долгие прогулки и простую жизнь, может только мечтать.

И еще: он ничего у «царей» не просил.

«Распутин в этот период своей жизни… нуждался в деньгах, и мне приходилось ссужать его небольшими суммами от 20 до 100 рублей, которые при случае он мне возвращал. Я спросил его: „Неужели ты, несмотря на свою близость к царице, нуждаешься?“ Он ответил: „Скупа она… даст 100 рублей, а когда через неделю спросишь у нее опять, она напомнит: „Ведь я дала тебе 100 рублей“», – показал Филиппов в «Том Деле».

Мужик понял: ей трудно давать ему деньги. Бережливость, а точнее, скупость царицы вошла при дворе в поговорку. И он не просил. И… добился своего – они сами стали предлагать ему награды и деньги, а он отказывался. Знал, как благодарна ему царица за отказ…

Он был для «царей», пожалуй, единственным бескорыстным молитвенником перед престолом Всевышнего.

«Цари» на «исторических» балах надевали маскарадные наряды времен первых Романовых, и Аликс захотелось увидеть Распутина в дорогом «народном костюме». «Она была скупа и не давала деньги Распутину, дарила шелковые рубашки, пояса и золотой крест, который он носил», – вспоминала великая княгиня Ольга. И теперь, приезжая в Покровское, он с удовольствием щеголял в шелковых рубашках с малиновым поясом, в лакированных сапогах… Когда спрашивали, откуда сие великолепие, он рассказывал о «царях», которые любят его и ценят – пусть односельчане не забывают, кем стал Гришка, на которого они доносили церковным следователям.

«Григорий сказал, указывая мне на свою атласную сорочку:

– Эту сорочку шила мне Государыня. И еще у меня сорочки, шитые ею.

Я попросил показать мне их… Жена Григория принесла несколько сорочек. Я начал рассматривать их…

– Что, на память хочешь взять? – улыбаясь, спросил Григорий.

– Можно хоть одну или две?

– Возьми три!

И он отобрал для меня три сорочки: красную, белую чесучовую и белую дорогого полотна, вышитую по воротнику и рукавам», – вспоминал Илиодор.

Предсказание

Между тем революция становилась лишь ужасным воспоминанием. Наступал долгожданный покой. И для Аликс, так желавшей верить в чудеса нового «Нашего Друга», это была заслуга не премьера Столыпина, виселицами и военно-полевыми судами усмирившего Россию, но чудесного «старца», умирившего ее своими молитвами.

Но если Николай в то время стал покойнее, ее по-прежнему мучили приступы неврастении, на первый взгляд беспричинные.

«Болит голова… болит сердце», «мое сердце обливается кровью от страха и ужаса», «когда голова у меня меньше болит, я выписываю изречения Нашего Друга, и время проходит быстрее», «я больна от печальных мыслей» – это из ее позднейших писем. Но тот же страх преследовал ее и в те годы. Постоянная тоска от ужасных предчувствий, постоянное раскаяние – ведь это ее проклятая наследственность губила любимого сына…

Только «Наш Друг» умел гасить ее нервозность речами о прощении и любви, о будущей Божьей награде за все страдания. Своими удивительными руками он снимал сводившие с ума мигрени. Он был так нужен измученной Аликс – не меньше, чем ее обреченному сыну.

Одно из ее писем Распутин покажет тогдашнему своему другу Илиодору. Она старалась писать простодушно, на понятном для мужика языке:

«Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко мне тогда бывает…»

Чтобы ощущать себя в безопасности, ей необходимо было постоянно убеждаться в его особой силе. И потому Аликс и подыгрывающая ей Вырубова будут стараться каждый день увидеть хоть маленькое, но чудо, сотворенное им: он предсказал погоду, он угадал день возвращения Николая домой… Все это осталось в переписке царя и царицы.

Именно тогда Распутин произнес удивительную фразу: «Покуда я жив, будет жить и династия». Об этом вспоминала его дочь: «Сам отец говорил в Царском Селе, что когда его не будет, тогда и двора не будет…» То же самое мы найдем и во множестве свидетельских показаний. «Установлено, – напишет следователь Руднев, – что он говорил Государю: „Моя смерть будет и твоей смертью“».

Мужик знал: эти слова царицу не пугали. Наоборот – успокаивали. Ведь Распутин крепок, он должен прожить очень долго. Да и зачем Господу отнимать у «царей» своего посланца?

Но в 1910 году, когда наступил пик его успеха, когда стал он единственным, происходит таинственное: вокруг Распутина вдруг все начинает рушиться…