Книга Затонувший город. Тайны Атлантиды - Михаил Шторм

– Это не чушь собачья, как ты изволила выразиться, – холодно возразил Быков. – Для меня это крайне важно. У меня есть принципы, и я им следую.

Она подняла на него недоверчивый взгляд:

– Зачем?

– Чтобы оставаться собой. Иначе это буду уже не я, а кто-то другой.

Алиса подумала немного и кивнула:

– Понимаю, Дима. Как и все мужчины, ты мечтаешь о славе и не хочешь отказываться от нее.

Быков не стал протестовать против подобной трактовки. В конце концов, для него было важно добиться поставленной цели, а словесный фон не имел особого значения.

– Договорились, Алиса? – спросил он, беря ее за руку.

– О чем? – тихо спросила она.

– Мы остаемся на корабле. Я продолжу подводные поиски, а ты займешься чем-то другим. Скоро работы будет гораздо больше. Появится много находок, их нужно будет фотографировать, классифицировать… Это очень важно, Алиса.

– Ты говоришь со мной как с маленькой девочкой.

«А ты и есть девочка», – хотел сказать Быков, но промолчал. Произнес вместо этого совсем другие слова:

– Я говорю с тобой как с очень дорогим и близким мне человеком. Я не могу уехать. Та стела почти наверняка доказывает, что мы на верном пути. Было бы глупо отказаться от поисков теперь, когда цель так близка.

– Складывается впечатление, что Атлантида для тебя важнее, чем я, – с горечью ответила Алиса.

Это была правда чистейшей воды, поэтому Быков возражать не стал, просто заговорил о совсем других вещах. Алиса и сама не заметила, как оказалась втянутой в разговор, не имеющий никакого отношения к важной для нее теме. Несмотря на врожденную женскую хитрость, она была слишком молода, чтобы соперничать с умудренным жизненным опытом мужчиной.

Покидая корму, Быков показал Заводюку сложенные колечком пальцы, что означало «о’кей». Профессор просиял и с жаром принялся инструктировать Леоне и Элен, готовившихся к спуску.

С этого дня Быков работал в паре со Стаутом, который не только заменил Алису, но и продолжал плавать вместе с Ватерманом. У этого парня было поистине железное здоровье, и никто ни разу не заметил следов усталости или раздражения на его мужественном, правильном лице. Быкову же приходилось совмещать обязанности фотографа и кинооператора, что его тоже не тяготило.

Стелу обнаружили только на третий день. Повезло команде Быкова и Стаута. Удачу оба ознаменовали дикарским танцем, выделывая под водой совершенно немыслимые для суши коленца: крутясь волчком, кувыркаясь, зависая вниз головой. Сняв таким образом распирающий их восторг, мужчины принялись за дело. Совершив короткий подъем, Стаут вернулся с хоботом насоса, чтобы как следует обследовать дно вокруг находки.

Замутненная вода сделала съемки невозможными, так что освободившийся Быков вел раскопки вручную. Обшаривая ил и песок вокруг стелы, он представлял себе, как обрадуется профессор Заводюк, когда узнает, что они снова на верном пути. Потом он отметил слабую вибрацию, которая на поверку оказалась звуком включившегося мотора. Его низкое гудение отличалось от высокого жужжания, сопровождающего работу насоса. Метеорологи предупредили о возможном ухудшении погоды, и капитан Джеллоу велел мотористам проверить двигатели, чтобы те в решающий момент не подвели.

Помимо гула наверху, Быков слышал множество других звуков. Под водой вовсе не царило безмолвие, как могут вообразить те, кто никогда не нырял глубже собственной ванны. Можно сказать, здесь было шумновато. Вода обладает великолепной звукопроводимостью, и даже собственное дыхание, сопровождаемое бурлением углекислоты, кажется громоподобным. А механические шумы с поверхности… Перестук камней… Пощелкивания и посвистывания, издаваемые морскими животными вроде дельфинов и китов… Пульсация крови в висках…

Все это богатство природных «аудиофайлов» ничуть не мешало размышлениям, которым по привычке предается человеческий мозг даже при выполнении работы в экстремальных условиях. Быков, к примеру, думал об Алисе и о том, какими обещают стать их отношения в дальнейшем. От девушки его мысли плавно перетекли к матери, которая все реже и реже видела сына, постоянно мотающегося из одного конца света в другой.

А что, если они больше никогда не увидятся? Что будет с ней, такой маленькой и хрупкой? Вот она сидит с книгой в своем любимом кресле, освещенная уютным настенным бра. Телефон, разумеется, под рукой – на случай, если любимый сын найдет время позвонить. Звучит знакомая мелодия про то, что у природы нет плохой погоды, мама берет трубку, и чужой напряженный голос произносит: «Лия Артамоновна? У меня для вас плохие новости. Ваш сын Дмитрий Львович…»

Быков невольно задышал чаще, но тут же заставил себя восстановить прежний ритм дыхания. Под водой ровно столько кислорода, сколько ты взял с собой. Это на поверхности никто не заботится о воздухе, которым дышит. Здесь все иначе. Находясь на глубине, необходимо точно рассчитывать запасы кислородной смеси. Иначе, случись что, можно задохнуться.

Стоило вспомнить о баллонах за спиной, как Быков испытал нечто вроде начинающегося удушья. Так! Не паниковать! Море не прощает ошибок. Испугавшись, аквалангист приближает страшный конец. Например, начинает всплывать не так, как следует, – размеренно, спокойно, разумно расходуя кислород, – а суетливо, выполняя массу ненужных, отчаянных движений. И тогда баллоны пустеют раньше срока. Даже минуты достаточно, чтобы в стесненных легких ощущалось все усиливающееся жжение, а сосуды в голове начали лопаться от перепада давления. В отчаянии смотришь вверх, видишь, что от жизни тебя отдаляет каких-нибудь двадцать метров, но их уже не преодолеть. Без кислорода мозг отключится, и ты потеряешь сознание. Счастье, если, вытолкнутый на поверхность, ты рефлекторно выплюнешь загубник и сделаешь вдох. Но вполне может быть, что это произойдет чуть раньше, и тогда твою грудь заполнит соленая вода. И будешь плавать некоторое время, привлекая к себе чаек и рыб. А потом медленно опустишься на дно, чтобы больше никогда не увидеть солнечного света…

Переживания, которые испытывал Быков, были настолько отчетливыми, что он едва сумел заставить себя оставаться на месте. Чтобы успокоиться, он осмотрелся. Знакомая, уже вполне привычная атмосфера. Рыбы, привлеченные активностью двух странных существ, окружают песчаную прогалину на дне подобно увлеченным зрителям. Вот та называется, кажется, спинорогом. А это что за плавучий шар с глазами? Протянув руку в перчатке, Быков ловко ухватил круглую рыбу, которая тут же раздулась еще сильнее и растопырила колючки. Пришлось ее отпустить от греха подальше.

Внезапное прикосновение к плечу заставило Быкова вздрогнуть. Это был Стаут, показавший на свои наручные часы, а потом растопыривший пятерню, давая понять, что до окончания работы осталось пять минут. Быкову стало стыдно, ведь англичанин, несомненно, видел, как он забавляется с рыбой, вместо того чтобы заниматься делом. Злится небось. Или смеется про себя над незадачливым напарником. Насупившись, Быков продолжил обшаривать и ощупывать дно за стелой.