Книга Веселый господин Роберт - Виктория Холт

Итак, они были вместе, как в старые времена. Смеялись, сплетничали и вели разговоры, которые вполне можно было бы назвать изменническими, если бы их кто-то подслушал.

Когда они оставались одни, Кэт шептала:

– Ваше величество!

Для Елизаветы это звучало как сладкая музыка. Кэт с прежней ловкостью гадала на картах, вызывая у нее много смеха.

– Вот снова тот смуглый, красивый мужчина! Сморите, как близко он от вашего величества. Мы еще услышим о нем, не сомневаюсь!

Все было как в старые времена, когда Кэт видела в картах другого красавца мужчину, узнавая в нем Томаса Сеймура. Кстати, она напомнила Елизавете, как та говорила, что никогда уже не будет такого, как он, обаятельного.

– Но тогда, – возразила принцесса, – я еще не знала по-настоящему Роберта Дадли.

Глава 4

Когда Елизавету увезли из Тауэра, Роберт совсем загрустил. Бывали времена, когда он думал, что сойдет с ума, если останется надолго в своей жалкой камере. Он смотрел через решетки на траву, по которой ходила принцесса, и вспоминал тех, кто провел жизнь в Тауэре. «Неужели я просижу здесь до старости и седины?» – размышлял он. Но не мог по-настоящему поверить, что такое с ним случится.

Ничего не оставалось, как только мечтать. Если бы Елизавета стала королевой… ах, если бы Елизавета стала королевой, она не позволила бы ему долго мучиться в Тауэре!

Наконец настали перемены.

Стоял июнь. Роберт услышал от тюремщиков и своих слуг, что идут приготовления к встрече принца Испании, который уже на пути в Англию.

Королеве не было еще сорока. Если в этом браке с Филиппом у нее появятся дети, Роберту нечего и надеяться получить свободу.

– Милорд, – сказал однажды тюремщик, – приготовьтесь покинуть эту камеру. Вас переводят в башню Белл, где вы будете находиться вместе с вашим братом, графом Уорвиком.

У Роберта сразу поднялось настроение. Он мог бы и догадаться, что Судьба не позволит ему долго грустить. Хорошо, что теперь он будет вместе с Джоном.

Братья тепло обнялись. Заключение оставило на Джоне, графе Уорвике, более глубокий след, чем на Роберте. У него ведь не было такого очаровательного приключения, которое помогало провести время. Джон оживился с появлением Роберта, хотя вместе они взгрустнули, вспоминая отца и Гилдфорда.

– На его месте мог бы быть ты… или я, – напоминали они друг другу. – Чистая случайность, что это был бедный Гилдфорд.

– Но откуда знать, что и нас не ждет та же участь? – сказал Джон.

– Нет! – возразил Роберт. – Если бы намеревались нас казнить, то уже давно бы это сделали. Вот увидишь, если не случится ничего такого, что привлечет к нам внимание, мы скоро окажемся на свободе.

Джон улыбнулся:

– Это так похоже на тебя, Роберт! Ты всегда верил, что с тобой произойдет нечто чудесное.

– Откуда ты знаешь, что это не так?

– Что может произойти с несчастным узником Тауэра!

– Другие несчастные узники выжили и поднялись к величию.

– Ты в самом деле настоящий Дадли, – признал Джон, печально качая головой.

Однако фортуна начала поворачиваться к ним лицом. Братьям позволили повидать мать и жен.

Первой в камеру пришла Джейн, отважно улыбаясь сыновьям. Ей показалось, что Джон плохо выглядит, а Роберт почти совсем не изменился.

– Мои милые! – заплакала Джейн. – Джон… как ты исхудал! А ты… ты все такой же, мой Робин, как я погляжу.

– Все такой же, мама.

– Ты поднимаешь мой дух, мой дорогой сынок.

– И мой тоже, – вставил Джон. – Роберт отказывается верить, что мы несчастливы. Постоянно повторяет, что он уверен в великом будущем.

– Перестань! – отреагировал Роберт. – Не в первый раз судьба бросает Дадли вниз.

– Не говори этого, – взмолилась Джейн. – Так говорил твой отец.

– Но отец был великим человеком. Подумай обо всем, что он сделал.

Джейн с горечью сказала:

– Все, что он сделал! Он отправил на эшафот родного сына, чтобы тот вместе с ним пролил свою кровь из-за его амбиций.

Но Роберт положил руку на ее плечо:

– Дорогая мама, пути Господни неисповедимы.

– Но это не будет твоим путем, Роберт.

– Нет, не беспокойся. Топор не для нас. Посмотри, как нас здесь содержат. Они оставили нас в покое, хорошо кормят, разрешили приходить посетителям. Скоро придет день нашего освобождения.

– Я молюсь об этом каждую ночь, – лихорадочно проговорила Джейн.

Она желала знать, как их кормят, как ведут себя слуги.

– Нам отпускают каждую неделю больше двух фунтов на еду, – объяснил Роберт, – и еще на дрова, свечи. Так что сама понимаешь, мама, конечно, мы не живем тут как короли, но и не как нищие.

– Я рада это слышать. Но здесь дурно пахнет.

– Это запах с реки.

– Тут тяжело в жару, – пожаловался Джон.

– Я поговорю со слугами. Они должны приложить все силы, чтобы в камере приятно пахло. Это нехорошее место для жизни… в особенности летом.

Роберт, борясь с мрачным настроением, повторил матери, что их скоро освободят. Сказал, что чувствует это, знает. У него есть свой способ предвидения.

Джейн улыбнулась, выслушав сына:

– Как я рада, дорогой Джон, что твой брат с тобой.

– С его приходом мне стало веселее, – сообщил тот.

Джейн вернулась домой в хорошем настроении, впервые ощутившей такое состояние с тех пор, как посадили сыновей, убили Гилдфорда и мужа. И все благодаря ее милому Роберту. «Своим очарованием он развеял мои горести», – думала она.

Эми тоже пришла повидаться с Робертом. Джон спросил, не стоит ли уйти в другую камеру, чтобы муж с женой могли побыть наедине.

Эми прильнула к мужу, покрывая его лицо поцелуями. Он обнял ее и какое-то недолгое время был готов заняться с нею любовью – ведь так давно они не были вместе.

– Роберт, ты все еще любишь меня? – спросила Эми.

– Разве я не даю это ясно понять?

– Я была так несчастлива…

– А каково было мне, как ты думаешь?

– Мне было так плохо без тебя. Я думала, что ты умрешь.

– Нет. У меня впереди еще много лет.

– Да, Роберт, да. Как ты думаешь, тебя скоро освободят?

Он пожал плечами и на секунду задумался, представив свое возвращение в Норфолк – фермерство, прогулки верхом, занятия любовью с Эми… Желанна ли ему такая свобода? Как глупа Эми! Его привлекает другая женщина – с острым язычком, более утонченная, с пылающими рыжими волосами и властными манерами. Он хотел быть с принцессой, а не с деревенской простушкой.