Книга Кладбище Кроссбоунз - Кейт Родс

– Я подражала Бетт Мидлер[30], – расплылась в улыбке подруга.

Краем глаза заметила, как в Лолину комнату возвращается Ларс. Пепельный блондин, высокий, атлетически сложенный.

– Ты вчера видела Уилла? – поинтересовалась я.

– Практически нет. – Лола выглянула в окно, высматривая автобус моего брата. – Он отправился на сеанс рэйки.

– Что такое рэйки?

– Интересная методика. Целитель прикасается к твоим болевым точкам и таким образом снимает стресс.

– Да уж. Трешь пациенту лоб полчаса, и сорок фунтов у тебя в кармане. Лично я не отказалась бы.

– Не будь занудой, Элис! – укоризненно покачала головой Лола. – Тебе не мешало бы походить туда вместе с Уиллом, иначе в один прекрасный день ты лопнешь, как тот толстый тип в фильме «Большая жратва».

Лола весело улыбнулась, взяла две чашки с кофе и удалилась в свою комнату.

* * *

Было еще темно, когда я вышла на улицу для пробежки. На асфальте сверкала изморозь, его вроде как присыпали серебристой пылью. От наполеоновских планов насчет расстояния и скорости пришлось быстро отказаться: в желудке неприятно забурлил завтрак.

На середине Тауэрского моста я остановилась, чтобы полюбоваться пейзажем. Ниже по течению Темза делалась шире, неся мимо Уоппинга грязно-серые воды, мерцающие блестками отсветов автомобильных фар. Водную гладь взрезали с полдесятка барж. Через несколько минут я сбросила скорость, чтобы полюбоваться домом смотрителя гавани в Сент-Кэтринз-Док. Это мое самое любимое здание во всем Лондоне, с остекленными выступами на обоих этажах, обеспечивающими чудесный вид на реку. С каким удовольствием я устроилась бы у такого окна и наблюдала за тем, как над лондонскими верфями и шпилями церквей восходит солнце.

Ближе к Уоппингу моя скорость стала вполне приличной. Вскоре в ноздри ударил острый, солоноватый запах, какой бывает во время прилива. В окнах местных домов уже начали зажигаться огни. Слава богу, что я не живу в этом районе. Шлюз забит пустыми сигаретными пачками, банками из-под пива и прочей дрянью, которую приносит с собой река.

Но бежать вдоль Темзы все же приятно. Впереди замаячил деловой квартал Кэнери-Уорф. Высотные башни светились огнями, как игорные залы Лас-Вегаса. Каждое здание венчали огромные яркие буквы – название разместившегося в нем банка. В свое время Уилл так и не смог объяснить мне, что побудило его стать биржевым маклером. Помнится, он что-то твердил о жонглировании большими деньгами по поручению клиентов, которых он не видел в лицо. Похоже, брат мечтал возвести из денег стену, высокую и несокрушимую, не подвластную ветрам.

Мне навстречу попалась пара таких же бегунов, как я. Оба улыбнулись одинаковыми, чуть смущенными улыбками, точно нас застукали за каким-то странным, никому не понятным занятием.

Пожалуй, они правы. Утренний бег – разновидность мазохизма. В глубине души всегда сожалеешь, что ты не в постели, как любой нормальный человек. Навстречу, тяжело опираясь на трость, проковылял какой-то старик. Наверное, эта трость – единственное, на что он может опереться в этом мире.

Зеркальные поверхности высотных зданий на Кэнери-Уорф вскоре начали розоветь. Я бы с удовольствием добежала и до них, но, увы, времени не оставалось. Поэтому остановилась у парапета и пересчитала церкви на противоположном берегу Темзы. Они прятались за верфями, и лишь острые иглы шпилей выдавали их местонахождение.

Обратно бежала лениво, наслаждаясь ощущением свежести и новизны, которое неизменно дарит долгая пробежка, когда чувствуешь, как напряжение покидает тебя, улетучиваясь через поры. Невольно задумалась над тем, почему позволила личным проблемам разрастись до космических масштабов. На Таннер-стрит все разом разрешилось.

Какое мне дело до того, что Шон влюбился в другую девушку? Лола, если захочет, может жить у меня еще хоть полгода и трахаться сколько сможет со своим новым бойфрендом. Рано или поздно решатся и проблемы брата.

Подбегая в дому, увидела, что автобус Уилла вернулся и стоит на обычном месте. Что ж, хороший знак. Мозг все еще пребывал в расслабленном режиме, как то бывает после хорошей физической нагрузки. Я постучала в дверь со стороны пассажирского сиденья и попыталась заглянуть внутрь, но выцветшие синие шторки были плотно задернуты. Я прижала ухо к стеклу: внутри ни звука. Наверное, вчера он сильно устал. К нему столько лет никто не прикасался, и он наверняка еще не пришел в себя от давно забытого ощущения.

Шагая к дому, оглянулась, в надежде увидеть в окне автобуса заспанное лицо брата, даже если он и проклинает меня за то, что я разбудила его. В нескольких метрах от фургона мой взгляд неожиданно упал на кучу черных мешков с мусором.

Это первое, что Уилл мог увидеть, раздвинув занавески на окне. Я вернулась, чтобы их убрать, однако черная куча рядом с его автобусом на деле оказалась огромным полиэтиленовым свертком. Я потянула за край, и он развернулся. Я моментально зажала рукой рот и нос, но, увы, опоздала – в лицо ударило зловоние мочи и экскрементов. Тротуар всколыхнулся и оказался чуть ли не перед глазами.

Затем кровь вновь прилила к мозгу; зрение постепенно прояснилось. Я заставила себя присмотреться к находке внимательнее. Обнаженное женское тело, худое как скелет. На вид старше девушки с кладбища Кроссбоунз. Я разглядела на животе шрам, какой обычно остается после операции на аппендиксе, похожий на тонкую серебристую линию. Все остальные шрамы были свежими – целая сеть багровых крестиков, покрывавшая все тело убитой.

Убийца пощадил лишь ее лицо. Когда-то она была красивой. Тонкий курносый носик, лицо в форме сердечка, черные брови. Рот приоткрыт, будто она не успела досмеяться какой-то шутке. Впрочем, последние секунды ее жизни наверняка стали жуткими: покойница, как вытащенная на берег рыба, хватала ртом воздух. Скоро эта несчастная окажется в морге, займет место рядом с девушкой, которую я обнаружила на кладбище Кроссбоунз.

Испугавшись, что меня стошнит, я отступила назад. Затем дошло, что убийца оставил труп всего в паре шагов от автобуса брата. Подбежав к окну со стороны водительского сиденья, я принялась колотить по стеклу обоими кулаками. Потом потянула ручку. Дверца открылась. От ужаса сердце как провалилось куда-то. Может, с Уиллом все в порядке, он просто забыл запереть дверь автобуса? Встав на колени на водительское сиденье, я заставила себя заглянуть в глубь темного салона. Постель была пуста, но никаких следов борьбы я не обнаружила. Напротив, все говорило о том, что брат решил начать новую жизнь. Старые газеты Уилл выбросил, одежду сложил аккуратными стопками, ботинки поставил под койку. С ним точно все в порядке, он просто ушел куда-то погреться.

Я вылезла наружу и натянула на тело край черного полиэтилена, задев при этом рукой ее ледяное лицо. Похоже, ее подбросили сюда ночью, оставили замерзать на мостовой. По мобильнику вызвала полицию. Тем временем из своих квартир начали выходить жильцы. Матери в кашемировых пальто и туфлях на тонком каблуке усаживали детей в стоявшие на парковке «Ауди» и «БМВ». Я стояла возле убитой и чувствовала на себе их косые взгляды. По их мнению, из-за оборванок в дешевых спортивных костюмах – вроде меня – наш приличный дом утрачивает респектабельность.