Книга Черная Вдова. Крымские легенды (сборник) - Сергей Могилевцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чего ты хочешь на этот раз, Али?
– Хочу подняться на небо, – ответил ей рыбак Али, одетый в роскошные ханские одежды, – и встать рядом с самим Аллахом, повелевая вместе с ним всеми странами и народами грешной земли!
– Ты действительно этого хочешь, Али? – со странной усмешкой спросила его Золотая Форель.
– Да, – ответил ей Али-Гирей, – это мое третье, самое заветное в жизни желание!
– Ну что же, – печальным голосом сказала Золотая Форель, – я не могу отказать тебе, и исполняю это желание, хотя и не хочется мне этого делать, ибо знаю я заранее, чем оно кончится! Так и быть, поднимайся на небо, и становись вровень с самим Аллахом!
Она плеснула по воде хвостом, и скрылась в глубине горного ручья, а Али в тот же миг оказался на небе, и уселся на белом облаке рядом с Аллахом, который в это время как раз осматривал лежащие внизу страны и государства.
– Чего тебе надо от Меня, Али? – спросил у него, не переставая смотреть вниз, Аллах.
– Хочу теперь всегда быть с тобой, и повелевать всем, что находится внизу, – ответил ему Али.
– Это никак невозможно, – возразил Аллах, – я один, а таких, как ты, много, и каждый должен знать свое место! Богу – Богово, Али, а человеку – человеково, ступай туда, откуда пришел, и больше не беспокой меня никогда!
В тот же миг Али свалился с неба на землю, но не разбился, а стал опять бедным рыбаком, ловящим в горных крымских ручьях стремительных пятнистых форелей. Только вот того самого, заветного, ручья он никак не может найти, пропал куда-то ручей, словно его и не было, но Али упорно продолжает его искать, надеясь, что счастье вновь вернется к нему. И каждый, кто отыщет этот потайной ручей, сможет поймать в нем Золотую Форель, которая непременно исполнит три его самых заветных желания.
Во все времена славилась Алушта своей водой, слаще которой, кажется, не было нигде в мире. Вода быта необыкновенным богатством, которым Всевышний щедро наделил этот город. Прозрачная, изумрудная, журчащая, словно весенняя соловьиная трель, сбегающая с отрогов высящихся над Алуштой гор, наполняла вода бесчисленные ручьи и реки, которые питали пригородные сады-чаиры, окружающие город со всех сторон, словно зеленый венок на голове юной девушки. Не было в мире ничего слаще фруктов и ягод, выращенных в бесчисленных алуштинских садах, орошаемых сбегавшей с гор прозрачной ключевой водой. Не было в мире ничего вкуснее форели, чем та, что размножалась в прозрачных алуштинских реках, вода в которых, как говорили мудрые люди, была целебной, и могла излечить от многих болезней. Все в городе: и люди, и животные, радовались обилию прозрачной и свежей воды, которая всегда была главным богатством Алушты, и благодарили Всевышнего за этот щедрый дар, который, как им казалось, никогда не иссякнет, ибо не было в мире причины, кроме, разве что, Конца Света, которая бы лишала город этого ценнейшего дара. Девушки весной на зеленых полянах, одетые в яркие цветные платья, водили среди первоцветов свои хороводы, и пели песни, посвященные сбегающей с гор весенней воде, которая слаще самых изысканных вин, подающихся к столу турецких султанов. Пастухи на высокогорных пастбищах слагали алуштинской воде свои нехитрые гимны, сравнивая ее с наложницами из гарема крымского хана. Невольники на алуштинском рынке, которые бы уже давно умерли от жажды, если бы не целительная сила алуштинской воды, даже будучи закованными в цепи, славили ее, как славит погибающий воин свою далекую родину-мать. Старики в жаркий июльский полдень у подножия вонзающихся в небо минаретов рассказывали друг другу легенды о происхождении алуштинской воды, которая, как они полагали, была не чем иным, как слезами Аллаха, упавшими на каменистую и бесплодную местную землю, и во мгновение ока превратившими ее в цветущий сад. Славили алуштинскую воду и люди, и звери, и птицы, и даже рыбы в реках и в море, понимая, что дороже она любых иных даров, дороже золота, серебра и драгоценных каменьев, потому что и золото, и серебро, и каменья можно приобрести тяжкой работой, или удачным набегом, а приобрести такой дар, как воду, можно только лишь милостью Бога. Но, пожалуй, еще ценнее, чем реки, ручьи, и сбегающая с небес дождевая вода, были семь алуштинских колодцев: широких, выложенных древними, замшелыми от времена камнями, и уходящих, как рассказывали старые люди, к самому центру земли. На семи холмах располагался город Алушта, и у подножия каждого из холмов был свой колодец, который орошал находящиеся рядом сады и поил местных жителей, а также проходящих мимо путников: воинов, паломников и захваченных в набегах пленников. Даже в самую страшную засуху, когда озера и реки пересыхали, и было видно растрескавшееся, высохшее под безжалостным солнцем дно, колодцы оставалась полными до краев, а вода в них была такая холодная, словно ее только что зачерпнули из самой глубокой и неприступной пещеры Крыма. Семь алуштинсках колодцев веками были самым главным городским сокровищем, и не раз спасали местных жителей, а также животных, растения и птиц от неминуемой смерти. Плюнуть в колодец означало неминуемую смерть для того, кто это сделал. Колодцы были хранителями жизни в Алуште, и даже пришлые орды захватчиков, которые время от времени вторгалась в Крым, и разрушали алуштинскую цитадель – крепость Алустон, – не смели покушаться на эти хранилища пресной воды, ибо понимали, что сами зависят от них не меньше, чем местные жители.
Но все переменчиво в мире! Переменчивы нравы людей, переменчивы представления о добре и зле, и злая душа человека, которая до времени сдерживается увещеваниями муллы, раввина, или православного священника, нет-нет, да и вылезет наружу, как рыло нечистого, во всей своей похоти и нечистоте. Пришли в Крым иные времена, времена безбожия, неверия и вражды, и времена эти не миновали Алушту! Да и как могли они ее миновать, ведь Алушта была всего лишь маленьким, затерянным на краю вселенной городком, который, как говорят, оросили во времена она слезы Аллаха?! Не было теперь в Алуште ни Аллаха, ни иных богов: ни иудейских, на христианских, ни даже языческих, и можно было делать местным людям все, что им заблагорассудится! Забыли они заветы своих предков, забыли предостережения мудрых людей о том, что жизнь в Алуште зависит от семи священных колодцев, дороже которых здесь нет ничего, да и засыпали их всех один за одним, безжалостно и равнодушно, как будто это были не сосуды с Божественными слезами, а сточные канавы с трупами погибших животных. Бессердечные, равнодушные, жестокие, она даже представить себе не могли, на что себя обрекали! Не стерпел Аллах, проливший некогда слезы над алуштинской долиной, и наполнивший ими семь городских колодцев, такого святотатства, и наложил на город тяжкое заклятие! Пересохли алуштинские реки, исчезли родники, обмелели озера, ушла вода из глубоких подземных морей, которые располагались подо всей алуштинской долиной, и питали ее семь древних колодцев. Год от года все суше и жарче становится в Алуште климат, все труднее и труднее добывать ее жителям воду, и пускаются они на разные ухищрения: строят над городом глубокие водохранилища, бурят бездонные скважины, забирают воду из прекрасных алуштинских водопадов, тем самым еще больше увеличивая проклятие, наложенное на Алушту Аллахом. В конце концов совсем не станет в Алуште воды, и все живое умрет здесь от жажды, а сам город обезлюдеет, и по его улицам будут ползать ядовитые змеи и скорпионы. А если сердце Аллаха, обычно милостивого и милосердного, не напитается такой местью, то и вообще провалится Алушта под землю: в те самые пустоты, из которых алуштинцы, пытаясь спастись от жажды, черпают последние остатка чистой пресной воды! И все это непременно случится, если только не опомнятся местные жители, не покаются перед Всевышним за свое безмерное злодеяние, и не выроют вновь семь священных колодцев на тех самых местах, где они когда-то стояли. Если не появятся вновь у подножия семи алуштинских холмов по одному выложенному старыми замшелыми камнями колодцу, и не наполнятся они вновь чистейшими слезами Аллаха – величайшего, милостивого и справедливого!
