Книга Исчезнувшая в облаках - Патрик Несс

– О, это я умею! Я тоже ложусь спать на всю зиму. А иногда, знаешь, мам? Иногда я и сам – зима! Je suis l'biver[14].

– Oui, малыш. Mais oui[15].

Когда этот день закончился и пришла пора укладывать Джея-Пи в постель, она вымоталась так, что даже не стала готовить ему завтрак на утро. Завтра она могла бы взять выходной – как компенсацию за все эти идиотские субботы, вымотавшие ей душу в провинциальных дебрях Эссекса, – однако начальница отдела кадров Фелисити Хартфорд дала ей ясно понять, что ее выходной – как золотой стандарт: стоит всего мира, лишь когда никто не просит его тратить.

Поэтому, вместо того чтоб готовить с вечера завтрак, она позвонила Джорджу и поболтала с ним о Кумико (с которой до сих пор так и не познакомилась, причем самой Аманде уже начинало казаться, будто Джордж осознанно скрывает свою даму сердца от собственной дочери), а также о бешеной сумме денег, которую Кумико вдруг предложила ему за картины, которые создала вместе с ним, – широкий жест, в искренность которого Аманда инстинктивно не верила, ведь это все равно что кричать на весь белый свет, будто ты выиграл в лотерею, даже не проверив номер своего билета.

– Ты помнишь птицу, которую спас? – спросил она. – Кто это был? Аист?

– Журавль, – ответил он. – По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

– Это на самом деле случилось с тобой? Или тебе все же приснилось?

Он вздохнул, к ее удивлению, с явной досадой.

Она поспешила продолжить:

– Просто я, кажется, сегодня видела эту же птицу. В парке, когда гуляла с Джеем-Пи. Она была очень высокая и охотилась на рыбу в пруду.

– Да ты что? В парке за твоим домом?

– Да.

– О боже! Ничего себе. Нет, мне это не приснилось, хотя было очень похоже на сон… Ну и дела!

Затем она позвонила матери, рассказала ей об отце. О Кумико, о картинах, деньгах и журавле.

– Звучит как полная чушь, дорогая, – сказала ей мать. – Ты уверена, что все именно так и было?

– Он кажется очень счастливым.

– Он всегда кажется счастливым. Не факт, что оно так и есть.

– Только не говори, что ты все еще волнуешься за него, мама.

– Твоего отца достаточно увидеть один раз, чтобы волноваться за него всю оставшуюся жизнь.

Перед тем как забраться в постель и притвориться, что читает книгу, Аманда еще раз взяла мобильник и нажала «последние звонки». Генри значился третьим, сразу после матери и отца. Больше за все эти выходные она не общалась ни с кем. Она подумала, не позвонить ли Генри – удостовериться, что он благополучно вернулся домой, – но делать этого, конечно, не следовало по многим причинам. Да и что она ему скажет? И что ей ответит он?

Она отложила телефон, погасила свет.

А потом заснула. И видела сны о вулканах.

Утром в понедельник она всегда обрабатывала информацию, собранную за выходные, – общее количество автомобилей, время, которое каждый из них простоял в пробке, альтернативные варианты управления светофорами или возможные объездные пути, которые помогли бы справляться с заторами. Она больше не пыталась объяснить эту часть своей работы другим – с тех пор как однажды увидела вытянутые лица окружающих, пришедших в ужас от того, что она вообще может спокойно об этом говорить.

Впрочем, окружающие были тупицами, а она эту работу считала весьма интересной. И хотя сам сбор данных происходил не всегда быстро и гладко, находить решения для тех или иных проблем было весьма увлекательно. И она действительно находила эти решения, да к тому же делала это стильно и со вкусом – так, что даже Фелисити Хартфорд пришлось спрятать поглубже свою ненависть и пусть неохотно, но признать ее заслуги.

А вот Рэйчел – вообще-то ее непосредственная начальница – в последнее время начала вставлять палки в колеса.

– Ты еще не закончила анализ? – спросила Рэйчел, встав перед нею и упершись взглядом в ее отчет с таким видом, словно работа Аманды слишком скучна для визуальных контактов.

– На часах 9:42, – ответила Аманда. – Я всего сорок пять минут в офисе.

– Тридцать одну минуту? – поправила Рэйчел. – Или ты думаешь, никто не заметил, что ты опоздала?

– Я работала в субботу весь день.

– На подсчеты пробок достаточно и утра? Не могу представить, зачем убивать на это весь день?

Началось это сразу после чертова пикника. Внешне вроде бы ничего не изменилось – никаких размахиваний руками или заявлений о вечной вражде, – просто больше никаких приглашений вместе пообедать, резкость на грани грубости при обсуждении рабочих моментов, тотальное похолодание атмосферы. Но избегать встречаться с ней взглядом – это что-то новенькое, подумала Аманда. Видимо, их отношения с Рэйчел переходят в следующую фазу. Ну-ну…

– Как у тебя с братцем Джейка Гилленхаля? – спросила она, отворачиваясь к своему монитору. И краешком глаза успела заметить, что Рэйчел таки подняла на нее взгляд:

– С кем?

– Ну, с тем красавчиком из парка… – Аманда изобразила саму невинность. – Который залил тебя маслом с головы до пят.

– Уолли[16] – парень что надо? – ответила Рэйчел, и Аманда не без удовольствия отметила, как недовольная морщинка (и весьма глубокая) проступила меж бровей на ее безупречном лице.

– Как его зовут? Уолли? – уточнила Аманда, наверное, уже в третий, если не в четвертый раз. – Кого же это в наши дни называют «Уолли»?

– Абсолютно нормальное имя? – сказала Рэйчел. – Не то что у некоторых? Например, у какой-нибудь Кумико, которая даже не японка?

Аманда заморгала:

– Смотри-ка, запомнила… А с чего ты взяла, что она не японка?

– Еще б не запомнить? Ты же об этом только и трещишь? Как будто у тебя своей жизни нет? Жить жизнью своего папочки – это так печально, правда?

– Иногда, Рэйчел, я не понимаю, как ты умудря…

– Отчет, Аманда? – Зеленые глаза Рэйчел вспыхнули.

Аманда сдалась.

– Будет к обеду, – сказала она и выдавила широкую фальшивую улыбку. – Да! А может, заодно и пообедаем вместе? Что скажешь?

Рэйчел издала вздох не менее фальшивого сожаления:

– Это было бы классно? Но у меня уже другие планы? Значит, к часу отчет у меня на столе?

И зашагала прочь, не дожидаясь ответа. Мы могли бы подружишься, подумала Аманда.