Книга Лавина чувств - Элизабет Чедвик

Кучер с телеги валялся на земле лицом вниз, и, сидя на его месте, один из атакующих рыцарей делал все возможное, чтобы развернуть лошадей. Управляя повозкой, ему пришлось выпустить из рук свой щит. Случайно увидев его, Джослин узнал на нем изображение золотого дракона на светло-голубом фоне.

— Рагнар! — яростно прокричал он и бросился в атаку. Но прежде чем смог приблизиться к своему брату, огромный толстый рыцарь своей увесистой тушей преградил ему дорогу. Защищаясь от меча Джослина, он выставил вперед свой ручной топор. Удар меча пришелся как раз в деревянную ручку этого топора, и Джослин, покачнувшись, едва удержался в седле, потеряв равновесие. Он прижался к седлу, чтобы не упасть с лошади, и повернул руку, пытаясь освободить свое оружие. В это время его взгляд встретился с глазами Убера де Бомона, и Джослин понял, что на этот раз никто из них не уступит.

Де Бомон тоже размахнулся топориком. Джослин увернулся. Топор просвистел мимо его уха и задел плечо. Удар разорвал кольца его кольчуги, и Джослин пошатнулся в седле. Убер воспользовался моментом и бросился вперед, раскачивая топориком, висевшим у него на запястье на кожаной петле, намереваясь свободными руками стащить Джослина с седла.

Еще немного, и де Бомон бы убил его, но допустил ошибку, и Джослин, наученный сражаться в лагерях Нормандии и Фландрии, воспользовался моментом, и, когда оба падали на землю, ему удалось упасть таким образом, что грузное тело де Бомона, отяжелевшее к тому же на тридцать фунтов из-за боевых доспехов, приземлилось возле тела Джослина, а не на нем. Затем, размахнувшись мечом, Джослин нанес удар, но промахнулся, зато получил достаточно времени для второго и верного удара.

Тяжело дыша, Джослин стоял перед телом Убера де Бомона. Он выглядел неважно, наблюдая за тем, как повозка с сундуком Монсоррелей исчезает по дороге к Ноттингему, сопровождаемая ликующими и торжествующими воинами.

Джослина не покидало ощущение, что он побывал под жерновами мельницы. Усталым движением руки снял шлем и пошел за Уайтсоксом.

— Погонимся за ними, сэр?

Он посмотрел на Майлса. Серый жеребец его подручного был ранен, но не смертельно, и по его бокам из многочисленных порезов сочилась кровь.

— Слава богу, что они нас оставили. Пусть себе скачут. Нас и так слишком мало. — Он слабо улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. — Пусть Рагнар отпразднует свою победу. Безопаснее, я думаю, поспешить в Рашклифф, пока они не опомнились и не догадались вернуться. — Он осмотрел место сражения. — Положите погибших на лошадей. А те, кто тяжело ранен, могут ехать на повозке с гробом.

— Есть, сэр. — И, повернувшись, Майлс стал отдавать распоряжения.

Джослин наблюдал, как оставшиеся в живых воины начали привязывать своих мертвых товарищей к свободным лошадям, словно убитую на охоте добычу. Шесть человек погибли, а четверо тяжело ранены — это почти половина его отряда. Ему стало не по себе. Кругом суетились люди, слышались стоны раненых. Он направился к Линнет, склонившейся над одним тяжелораненым, утешая его, пока он дожидался своей очереди быть положенным на повозку.

— Малькольм? — Джослин присел на корточки перед молодым наемником и посмотрел на его окровавленную рану от копья, зиявшую между ключицей и плечом на бледной, усеянной родинками коже.

— Я не был достаточно быстр, сэр… — Малькольм сжал зубы от боли. На его глаза навернулись слезы, и он заплакал, как мальчишка. Слезы тихо капали на развевающиеся на ветру рыжие волосы. Его шотландский акцент усилился: — Их было двое, справа и слева от меня. Я не мог остановить их. — Он с надеждой смотрел на Джослина и Линнет, которая держала в руках его пропитанную кровью рубаху. — Я ведь не умру?

— Конечно, нет! — ласково ответил Джослин.

Испуганные глаза Малькольма выражали неверие, и он начал задыхаться и биться в панике. Из раны просочилась новая кровь, и наложенная на нее повязка вымокла, став бордово-красной. У уголков рта тоже показались капли крови.

— Рана серьезная, — голос Линнет оставался все таким же спокойным, когда она склонилась над ним, — но она обязательно заживет. Если не будет заражения крови, вы останетесь жить. Посмотрите, копье не задело жизненно важные органы.

Благодаря ее спокойному тону дыхание Малькольма стало ровнее.

— Вы думаете, я настолько глуп! Простонал он.

— Вы, как все, — сухо заметила она. — Будет больно, когда вас начнут поднимать, но, слава богу, лежа в постели, вы скоро почувствуете себя лучше.

Когда двое воинов осторожно подняли Малькольма и понесли его к повозке, Джослин положил свою руку на плечо Линнет.

— Спасибо, — тихо сказал он. — У вас есть божий дар.

— Я сказала правду. Если рана будет чистой и не будет других осложнений, он отделается всего лишь едва заметным шрамом.

Ее рассудительность теперь не шла ни в какое сравнение с тем беспокойством, которое она проявила по поводу судьбы своего сына, но Джослин прекрасно понимал, как сильно любая мать привязана к своему ребенку. Вспомнив о мальчике, Джослин заметил, как Роберт, устроившись на руках у служанки и крепко прижимая к груди корзину с кроликами, смотрел куда-то вдаль отчетливо выделявшимися на худеньком бледном лице глазами, похожими сейчас на две большие луны.

— Извините, что я накричал на вас, — сказал Джослин, повернувшись, чтобы вскочить на лошадь. — В разгар битвы некогда думать о приличиях.

Она покачала головой и печально улыбнулась.

— Вы так разозлились на меня, что мой гнев как рукой сняло.

Он улыбнулся ей в ответ, однако мысль о недавнем сражении вновь отразилась на его лице печатью озабоченности.

— Ими руководил Убер де Бомон, так что скорее всего они действовали по приказу Лестера. — Его губы сжались. — Мой брат Рагнар тоже был с ними.

— Мне очень жаль. Представляю, как вам это неприятно.

Он кашлянул и вскочил в седло.

— Я всегда относился к Рагнару как к своему врагу. Неприятно должно быть моему отцу.

— Они забрали сундук.

Он встретился взглядом с ее серыми глазами, и ему вдруг показалось, что за последние несколько минут они стали ближе друг другу. Ее глаза добрее и с пониманием смотрели на него.

— Да, забрали, — подтвердил он, сухо улыбнувшись. — Пять бочонков уксуса и два бочонка песка для чистки кольчуг. Ничего существенного. Портьеры, ткани, домашняя утварь и прочие вещи остались в Ноттингеме и прибудут позднее по реке Трент на барже. — Повернув к ней лицо, так что она увидела складки на лбу, он выпрямился в седле. — Ничего существенного, — уныло повторил он, — не считая жизни шести человек. Жизнь Убера де Бомона на другой чаше весов никак нельзя назвать полной компенсацией.

* * *

Ожидая с нетерпением на застланном досками берегу Трента парома, Рагнар настороженно поглядывал назад, прислушиваясь, нет ли погони, но царящую кругом тишину нарушало лишь его собственное дыхание. На горизонте никого не было. Он повернулся к реке и посмотрел на мрачную серую гладь воды. В полумиле от него на другой стороне реки показался паром, и два паромщика не спеша переправляли его на этот берег.