Книга Непокорная - Джорджина Девон

Остаток пути домой прошел в напряженном молчании. Пусть сама выпутывается из собственного вранья, решил Рейвенсфорд.

Рейвенсфорд провел пальцем по перламутровому ожерелью. В атласной коробочке лежали такие же серьги, браслеты и кольцо. Этот гарнитур чудесно подходил к розовато-лиловому платью, сшитому мадам Бертрис. К сожалению, переделку наряда не успели закончить к сегодняшнему посещению театра «Друри-Лейн». Но какой смысл жалеть об этом, когда он все равно не может подарить украшения мисс О’Брайен? Как же ему хотелось нарушить условности света, пренебречь мнением матери и лицезреть прекрасную ирландку, одетую в туалет, соответствующий ее экзотической красоте.

Он положил драгоценности обратно и передал футляр Стивенсу, стоящему с крайне недовольным видом. Рейвенсфорд удивленно посмотрел на камердинера, который фыркнул и произнес:

— Позвольте, милорд, завязать вам свежий галстук. Тот, что на вас, помялся.

Рейвенсфорд с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, так как это обидело бы камердинера. Пора уже усвоить, что Стивенсу наплевать на драгоценности. Для него превыше всего туалет хозяина.

— Спасибо, Стивенс, но в этом нет необходимости. Понимаю, какое я для тебя наказание, но ты же знаешь, что я не щеголь. Если ты со мной расстанешься, я огорчусь, хотя и пойму тебя.

Камердинер печально взглянул на Рейвенсфорда.

— Я с вами не расстанусь, так как несколько лет ждал, когда вы возьмете меня на службу. У вас самые лучшие плечи и ноги во всем Лондоне. Вы делаете честь моему умению. — Стивенс испустил театральный вздох. — Если бы только я смог убедить вас в том, как важна одежда.

Рейвенсфорд был так поражен, что не сразу нашелся что ответить. Он понятия не имел, что камердинер настолько чувствителен к его гардеробу. Рейвенсфорд считал себя хорошо сложенным мужчиной, но у него были друзья с фигурой и получше. Перт, к примеру.

— Спасибо, Стивенс, за твою преданность, — смиренно произнес Рейвенсфорд.

Губы камердинера дрогнули в едва заметной улыбке, и он подал своему господину перчатки и трость. Рейвенсфорд спустился в вестибюль, где собирался встретиться с дамами.

Спустя полчаса он все еще ожидал их появления, нетерпеливо постукивая тростью по ноге. С чего он взял, что ему следует быть пунктуальным? Женщины, разумеется, не придают значения точности.

Он отдал шляпу дворецкому.

— Когда дамы спустятся, найдешь меня в библиотеке.

Он уже собирался уйти, когда заметил мелькнувшее наверху серое платье. По лестнице спускались Мэри Маргарет в своем унылом одеянии и Аннабелл в белом муслиновом платье с голубыми ленточками. Внимание Рейвенсфорда было приковано к Мэри Маргарет — даже немодно одетая, она возбуждала его.

Она тоже смотрела на него, гордо выпрямившись. Ее движения были скользящими и изящными, глаза сияли подобно изумрудам, а шелковистые черные, как вороново крыло, волосы блестели. В платье от мадам Бертрис она покорила бы свет. Она потрясла его, когда примеряла розовое платье. Он вспомнил ложбинку на груди, видневшуюся в глубоком вырезе лифа. Это зрелище оказалось более эротическим и соблазнительным, чем промокшие сорочка и панталоны.

Граф с трудом проглотил слюну.

— Рейвенсфорд, — с громким смехом сказала Аннабелл, — вы невежливы и вогнали Мэри Маргарет в краску.

Слова Аннабелл привели его в чувство. Но к черту условности!

— Я знал, что платье будет вам к лицу, — выпалил он.

— Это платье? — смущенно спросила она.

Рейвенсфорд, чтобы скрыть собственное замешательство, закашлялся. Перед глазами стоял ее образ в розовом наряде, и он забыл, что сейчас на ней серое платье. Впервые за тридцать два года он повел себя столь неуклюже. Но по крайней мере он был вознагражден: ее нервный, низкий смех зазвучал подобно гортанному мурлыканью, отчего по его телу разлилась волна желания.

— Благодарю вас, милорд.

— Эндрю, чего мы ждем? — раздался с лестничной площадки пронзительный голос графини. — Мы опоздаем.

Он перевел взгляд на мать и отвесил ей поклон.

— Правильно, мама. Карета подана. Дворецкий помог молодым леди сесть в карету, а Рейвенсфорд подал руку матери. Вот бы послать к черту этикет и взять за руку Мэри Маргарет! Но этим он только ей навредит. Мать не станет мириться с интересом, проявляемым сыном к компаньонке.

Мэри Маргарет упорно смотрела в окно. Графиня и Аннабелл сидели лицом к кучеру, а Рейвенсфорд сел рядом с ней и, когда карета покачивалась, боком постоянно касался ее. Она сидела с настороженным видом, словно боязливая кошка у горячей плиты. Граф был так близко, что стоило ей повернуть голову, и она могла задеть лицом его плечо. Она помнила вкус его поцелуя, и от этого воспоминания задрожали руки, заныло в животе и горячие струйки пробежали по спине. Мэри Маргарет закрыла глаза, мысленно повторяя, что она здесь не для того, чтобы ее совратил граф Рейвенсфорд. Скоро она получит жалованье за три месяца и сразу же уйдет от графини. Ей предстоит вернуться в Ирландию и забрать Эмили с Энни из дома Томаса. Вот зачем она здесь.

Карета наконец остановилась, и Мэри Маргарет облегченно вздохнула. Графиня и Аннабелл вышли первыми, затем Рейвенсфорд. Он повернулся и предложил ей руку. Она посмотрела на ладонь в перчатке и приказала себе не волноваться. Но в душе знала, что сохранить спокойствие не удастся. С трудом сдерживаясь, чтобы не дрожать, она протянула ему руку. Рейвенсфорд сжал ей пальцы… и Мэри Маргарет забыла обо всем: о сестре, о племяннице, об окружающих. Существовал лишь он один. Неважно, сколько раз граф помогал ей выйти из кареты — а он делал это постоянно, — но для нее прикосновение его руки навсегда останется магическим.

— Эндрю, — сердито окликнула сына графиня, хлопнув сложенным веером по их сцепленным пальцам.

Он взглянул на мать, нарушившую волшебство момента. Мэри Маргарет отдернула руку и спрятала ладонь в складках юбки.

— Мэри Маргарет, — властно изрекла графиня, — займись Аннабелл. Тебе именно это надлежит делать.

Мэри Маргарет кивнула и еле удержалась от реверанса. На Рейвенсфорда она не смотрела, боясь увидеть на его лице презрение — ведь она снова стала жертвой своей чувственности. С гордо поднятой головой, как учила ее мама, она поспешила отойти в сторону. Для графини она может быть пустым местом, но не позволит втоптать себя в грязь.

Аннабелл, нахмурившись, наблюдала за происходящим.

— Крестная бывает до невозможности деспотичной. Не обращайте внимания, Мэри Маргарет. — И девушка, взяв Мэри Маргарет за руку, пошла вместе с ней к дверям.

— Эндрю, у тебя нет ни капли гордости! Девчонка — прислуга. Спи с ней, если тебе это необходимо, но не нежничай с ней на людях.

Злобное шипение графини долетело до Мэри Маргарет, и она с тревогой взглянула на Аннабелл, боясь, что та тоже слышала эти слова. Но внимание Аннабелл было занято стоящим рядом молодым человеком. Что ответил Рейвенсфорд, Мэри Маргарет не знала, но могла предположить, что он с негодованием отверг подобное предположение.