Книга Чудо - Даниэла Стил

— Она еще передумает. Поймет, когда что-нибудь случится у нее или что-нибудь ее испугает. Она не может отгородиться от тебя на всю жизнь, Куинн, ведь она твоя дочь. Ты нужен ей не меньше, чем она нужна тебе.

— Нет, я ей не нужен, — удрученно произнес Куинн. Этим он тоже причинил боль Джейн. Он понимал, что она очень расстроилась бы, узнав, как сильно они с дочерью отдалились друг от друга после ее смерти. — У нее есть муж и сыновья. Я ей не нужен.

— Она наказывает тебя. Но не может делать это всю жизнь. Настанет день, и она поймет, какой ты на самом деле, и даже если ты в прошлом не уделял ей столько времени, сколько ей хотелось бы, она наконец поймет, почему ты это делал.

— Я и сам не вполне уверен, что понимаю. В те дни я всегда спешил сделать как можно больше. Я намеревался построить что-то, и я строил. Для меня это было важнее, чем дети или Джейн. Сместились все мои приоритеты. Меня волновали лишь империя, которую я строил, деньги, которые я делал, и соглашение о следующей сделке. Сам того, не подозревая, я упустил тогда самое важное. — Говоря это, он подумал о Дуге и Джейн, о том, как быстро меняется жизнь, и о навсегда упущенных возможностях. Он, наконец, понял это, но, увы, слишком поздно.

— Многие мужчины поступают так же, Куинн, — сказала, успокаивая его, Мэгги, и на какое-то мгновение он пожалел, что был женат не на ней, а на Джейн. При этой мысли он немедленно почувствовал себя виноватым, и Джейн предстала перед ним в образе жертвы. Но ведь Мэгги после всех страданий, выпавших на ее долю, действительно понимала его даже лучше, чем он сам. Эта женщина очень сильно отличалась от той, на которой он был женат. — Ты не единственный мужчина, который делал то, что сделал ты. Иногда из-за этого жены оставляют своих мужей, а дети злятся на них. Когда люди чего-то не получают, они чувствуют себя обманутыми. Они не видят того, что получили, а это и есть то большее, что человек мог для них сделать в то время. Невозможно сделать все и нельзя быть идеальным для всех, кого любишь. В наше время есть женщины, которые делают то же самое, сосредоточиваясь на собственной карьере в ущерб интересам своих семей. Трудно жонглировать, удерживая в воздухе слишком много шариков. — Она была права, однако шарики, которые у него упали, были людьми, которых он любил. Теперь он это знал. Но понял слишком поздно. — Почему бы тебе не пригласить Алекс на яхту в Голландию?

— Она терпеть не может лодки, — мрачно ответил он, лежа с закрытыми глазами рядом с Мэгги и поглаживая ее голову, лежащую на его груди.

— А как насчет мальчиков?

— Они слишком малы. Одному семь, другому десять. Она никогда не доверит их мне. К тому же я и своих-то детей в этом возрасте практически не видел. Откуда мне знать, чем занять пару ребятишек этого возраста на яхте? — Эта мысль показалась ему безумной.

— Я уверена, от общения с ними ты получил бы массу удовольствия. Они сейчас как раз в том возрасте, когда можно научить их ходить под парусами. К тому же на яхте такого размера, как «Ночной полет», они будут в полной безопасности. Против этого даже Алекс не сможет возразить. Если попросишь, то члены экипажа помогут тебе присмотреть за ними. Они отлично проведут время. Почему бы тебе не предложить взять их с собой на ходовые испытания?

Эта мысль приходила ему в голову, но у него не было ни малейшей надежды, что дочь согласится на это, особенно после того, что произошло с Дугом. Яхты были для нее проклятием, однако Мэгги была, конечно, права. На яхте такого размера, как «Ночной полет», мальчики были бы в полной безопасности, разве что если бы прыгнули за борт на полном ходу, чего, он был уверен, они делать не станут. Они были разумными и хорошо воспитанными детьми.

— Я об этом подумаю, — туманно пообещал он и повернулся, чтобы поцеловать Мэгги. — Мне так хорошо с тобой, — шепнул он ей, подумывая о том, чтобы заняться любовью. Их отношения развивались гладко, отличались теплотой, а временами пикантностью, как и сама Мэгги. Она представляла собой поразительное сочетание всего, что может пожелать мужчина. В уединении их каюты она умела разжигать в нем такую страсть, которой он никогда не испытывал раньше. Он любил ее все сильнее и сильнее, однако не мог заставить себя сказать ей об этом.

Пригласив на уик-энд Джека и Мишель, они медленно шли вдоль побережья к Санта-Барбаре. Море волновалось, но Мэгги это нравилось. Правда, Мишель на обратном пути испытала приступ морской болезни и извинилась перед Куинном за то, что оказалась таким плохим моряком. Когда они уезжали домой, она все еще чувствовала себя смущенной.

— Бедняжка, — сказала Мэгги, когда они с Куинном сели вечером ужинать. — Она милая девочка. — Но им обоим она показалась очень молоденькой, и Куинн опасался, что она недостаточно умна для Джека. — Ему с ней будет хорошо, — заверила его Мэгги.

Очевидно, она разглядела в девушке то, чего не сумел разглядеть Куинн. Ему все еще хотелось, чтобы Джек отправился с ним на «Ночном полете». Он считал, что это было бы самым волнующим событием в жизни. Но Джек не хотел волнений, он хотел стабильности, хотел пустить корни, создать семью, а также получить образование — всего этого у него никогда не было, а теперь появилась возможность получить это главным образом благодаря Куинну.

— Ты дал ему нечто большее, чем кругосветное путешествие. Ты дал ему возможность осуществить свои мечты. Никто, кроме тебя, не смог бы сделать это для него.

— Я всего лишь научил его читать. Это мог сделать кто угодно, — скромно возразил Куинн.

— Но никто этого не сделал, — возразила Мэгги.

Куинн покачал головой, но был доволен тем, что дело обернулось так хорошо. Он знал, что это было еще одной ниточкой, которая связала их навсегда. К тому же он никогда не забудет, что именно Джек привел в его жизнь Мэгги. Она выглядела такой робкой, печальной и испуганной, когда впервые переступила порог его кухни. Теперь она расцвела и наслаждалась плаванием с ним вместе. Он знал, что временами она грустила по сыну, но в глазах ее больше не было той агонии, которую он заметил, когда они впервые встретились утром после сильнейшего урагана.

— Ураган принес мне удачу, — однажды сказал он ей, вспомнив об этом. — Он проделал дыру в моей крыше и внес через нее тебя.

— Еще большую удачу он принес мне, — сказала она, целуя его.

Столько любви, сколько он получил от нее за последние несколько месяцев, он никогда даже не мечтал получить. С Джейн у него были совсем другие отношения. Они основывались на уважении, снисходительности и спокойной дружбе, а также на бесконечном терпении Джейн. Отношения с Мэгги были более молодыми, более веселыми и гораздо более страстными, как и сама Мэгги.

Последние дни августа оказались для них самыми лучшими. Они почти постоянно плавали. И с каждым днем, казалось, становились все ближе и ближе друг другу, возможно, потому, что знали — это их последние дни вместе. Вместо того чтобы постепенно отдаляться от него, Мэгги, казалось, все безудержнее предавалась страсти, и он больше не испытывал желания сопротивляться этому. С ней он чувствовал себя в большей безопасности, чем с кем-либо другим в своей жизни. Похоже, в глубине души он понимал, что мог бы во всем довериться ей. И за последние два месяца ему, к счастью, перестал сниться тот без конца повторявшийся сон. Он все еще грустил по Джейн, но было это как-то по-другому. Теперь он стал более умиротворенным.