Книга Объятия удава - Татьяна Луганцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да я же увел девушку у своего шефа прямо у него из-под носа! – засмеялся Григорий.
– Да, кстати, а куда ты меня вез? Ты-то ведь видел, кого сажал?
– Я-то видел. Я вез тебя к себе домой. Не смотри так, я приглашаю тебя в гости.
– Звучит приятно, но в твоих устах – весьма зловеще. В гости к патологоанатому… И потом – я не готова к измене!
– Так я не буду ни к чему тебя принуждать…
– Ага! Ты действуешь исключительно силой гипноза! То-то я взгромоздилась к тебе на мотоцикл, поддавшись неизвестно какому порыву.
– Яна, не сердись. Сейчас куплю торт, шампанское и…
– И мне надо немедленно ехать к одной девушке!
Яна рассказала Грише о звонке дочки Зинаиды Ивановны.
– И ты поехала на звонок незнакомки? – уточнил Григорий.
– Конечно! Потом, не такая уж она и незнакомка – ее мать я привезла к нам. И помочь Ане – моя обязанность!
– А что ей угрожает? Из твоего объяснения я ничего не понял.
– Да я тоже не совсем поняла. Но Аня чем-то напугана. Какие-то звонки, она там одна…
– Пусть обращается с милицию, а не маме звонит!
– Какие вы все-таки, мужчины, бесчувственные! Мы же не знаем, какая она! Сколько ей лет? Здорова ли она психически? Есть ли там реальная опасность? Мы ничего не знаем… Главное – человек попросил о помощи! Ты подвезешь меня?
– Мало того, я пойду с тобой.
Яна залюбовалась белыми снежинками, оседающими на его темных, слегка вьющихся волосах.
– Ты не обязан.
– Я одну тебя не пущу ни при каких условиях! Очень хорошо, что доверилась мне. Поедем вместе! Только мне надо купить кое-какие продукты. Ты со мной?
– Нет, я в другой магазин, где одежда.
– Встречаемся у мотоцикла через двадцать минут. – Гриша, забрав у нее отданный ранее пакет, побежал к супермаркету.
«Никогда бы не подумала, что он – патологоанатом. – Яна задумчиво смотрела ему в спину. – Целый день исследует трупы, органы… При этом такой легкий, современный, улыбчивый парень».
Она тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение и, перейдя дорогу, вошла в магазин женского белья. Здесь стройными рядами висели бюстгальтеры разных цветов, но почему-то фактически одного размера, среднего такого.
«А что делать нам, обладательницам нестандартных фигур?» – вздохнула Яна.
– Вам белье? Помочь? – нарисовалась перед Яной девушка в униформе: короткой синей юбке, белой блузке и широком синем галстуке.
– Да, я бы прикупила пару комплектов, пока у меня есть время, – ответила Яна, скользя взглядом по товару и показывая девушке, какие именно модели отнести в примерочную.
Она прошла в кабинку, огороженную синим бархатом, с тремя огромными зеркалами, и начала чихать. Это был верный признак того, что в кабине, да и в этой синей занавеске полно пыли.
Яна разделась, приготовившись к примерке. В зеркале она себе не слишком понравилась. Руки были синими от того, что замерзли на ветру без перчаток, лицо – красное от мороза и езды на мотоцикле.
Девушка-продавщица принесла ей целый ворох белья.
Яна поначалу выбрала многообещающе прозрачный бюстгальтер модного лилового оттенка.
«Нет, что-то не то… Может, лучше вон тот, жизнеутверждающий, ярко-розовый или нежно-розовый с клубничками?»
И тут раздался истошный вопль девушки, ворвавшейся в магазин:
– Ой, там такой кошмар на улице! Какой-то парень сел на мотоцикл и поехал в сторону вашего магазина. И вдруг потерял сознание. Он так разбился, девочки! Такой симпатичный мальчик! Господи, я сейчас потеряю сознание! У него сердце вылетело из груди!
Яна слушала эту сбивчивую речь и чувствовала, что ее собственное сердце сейчас разорвется на части от ужаса. Она сразу и беспрекословно подумала, что речь идет о Грише. Подходило и словосочетание «симпатичный мальчик», и то, что он на мотоцикле, и то, что он, зная, куда пошла Яна, поехал к этому магазину. У нее закружилась голова и потемнело в глазах.
Между тем продавщицы тоже заголосили:
– Где?!. Как?!. Что значит, вылетело сердце?!
– Девочки, меня сейчас стошнит!
– Господи! «Скорую»?!
– Мне не надо, а ему уже поздно! – надрывно выкрикнула посетительница, принесшая жуткую весть.
Яна захотела крикнуть: «Расступись! Я – врач! Я спасу его!» Но слова застряли где-то очень глубоко в окаменевшем горле, а ноги стали словно ватные, будто все мышцы в них налились свинцом.
– Да вы не слышите меня!!! – Голос посетительницы стал визгливо-истеричным. – Я же говорю, что сердце у него вылетело просто напрочь! Оно валяется отдельно от тела! Я такого в фильмах ужаса не видела! Я не знаю, чем это сердце вырвало! Может, рулем или еще чем… Но это ужасно!
Рыдания девицы прервались только в тот момент, когда из примерочной кабинки, пошатываясь, словно пьяная, вышла высокая женщина. Выглядела она странно. Свитер был надет задом наперед, юбка тоже ширинкой назад, да еще и вывернута наизнанку. Большие голубые глаза горели безумным огнем, а длинные светлые волосы стояли дыбом. На одной руке у нее висела дубленка, а на другой – горсть лифчиков.
– Здравствуйте, – почему-то поздоровалась с ней продавщица, которая ее уже видела.
– Я все это беру. – Яна высыпала у кассы пачку денег.
– Да, конечно. Сейчас все упакуем… посчитаем… Извините, я…
– Можно быстрее?
– Да, конечно! Но лучше сейчас не выходить из магазина… там несчастный случай…
– Ничего, – разлепила бледные губы Цветкова, ощущавшая себя почти убийцей. Ведь, если бы она не поехала с Гришей, может, ничего бы и не случилось? – Быстрее, – снова попросила Яна и, не выдержав, выбежала из магазина, не дождавшись товара, чека и сдачи.
То, что она увидела, оказалось еще ужаснее, чем можно было предположить. Гриша на самом деле валялся в снегу отдельно от своего мотоцикла. Лицо его было одного цвета со снегом, находился он абсолютно вне сознания, вне зоны доступа. А отдельно от Гриши лежали кишки и действительно сердце.
– Не может быть! – выдохнула Яна и осела на холодный снег, на какое-то время потеряв сознание.
Снился ей длинный и страшный сон.
Четко осознавая, что она уже на том свете и в рай не попадет ни при каких обстоятельствах, Яна сразу решила, что находится в аду. Но она не понимала, почему в нем так холодно? Ведь в аду огонь, жаровни, сковороды и пляшущие черти вокруг. Чего же здесь такая холодина? Яна настолько замерзла, что сводило челюсти. Да и мысли текли очень медленно, не в силах разморозиться… А вот и черт идет! Такой милый, симпатичный чертик… Почему-то очень знакомый и чем-то встревоженный… Взлохмаченный, с кровью на щеке…
