Книга Винс и Джой - Лайза Джуэлл

Их встретила Джулия, ее новая соседка. Большая девочка во всех отношениях: сто семьдесят с лишним сантиметров роста, минимум шестнадцатый размер одежды и до нелепости огромная грудь. Она поприветствовала их у двери в свободной футболке, а огромные сиськи, свисающие до талии, свободно болтались под тонкой тканью, словно два маленьких бегемота. На ногах у нее были ужасающие шерстяные розовые носки, а в руке тлела розовая сигарета «Собрание». Густые рыжие волосы свалялись – она явно только что оторвала голову от подушки, – и на затылке образовалось нечто вроде птичьего гнезда.

– Джой, дорогая, добро пожаловать. – Она переложила розовую сигарету в другую руку и заключила Джой в мягкие, дымные, постельные объятия. – А вы, должно быть, мама. Мама – добро пожаловать! – Она наклонилась к оторопевшей Барбаре и расцеловала ее в обе щеки. – Простите за ужасный вид. Ночка выдалась бурная. А теперь давайте я приготовлю вам по чашке отличного кофе. – Она повела их по коридору, через гостиную, заваленную пустыми бутылками из-под вина и грязными стаканами, на кухню со следами бурной вечеринки. На плите стоял горшок с чем-то коричневым и отдаленно напоминающим мясо, маленький столик завален мисками с остатками чипсов. На газете «Сандей Таймс» за прошлое воскресенье валялись пачка фильтров для самокруток, свернутый в трубочку билет на метро и пепельница, полная разноцветных окурков «Собрания» и сплющенных остатков от косяков.

– Да, – подтвердила Джулия, доставая из кофе-пресса влажный комок кофейной гущи и выбрасывая его в переполненное мусорное ведро, – вчера у меня были друзья. Устроили небольшой беспорядок. Не могла выставить их до самого утра. Поэтому везде страшный бардак. – Она вымыла кофе-пресс и положила туда свежий кофе из банки. Джой бросила взгляд на маму, которая старалась вести себя так, словно то и дело оказывается по утрам в субботу на кухнях, полных грязной посуды и наркоманской атрибутики.

– Ну, – сказала она через несколько минут, открывая багажник, – похоже, она тот еще фрукт.

– Когда я приезжала смотреть квартиру, она не показалась мне такой… безалаберной, – сказала Джой. – На ней был брючный костюм, и квартира выглядела довольно аккуратно. Видимо, она убралась специально перед просмотром.

– Ну, похоже, она веселая. Думаю, тебе будет с ней весело.

– Правда?

– Да. Она из тех, кто умеет поднять настроение. Хотя могла бы сбросить несколько килограммов.

– Мама!

– Ну правда. Такие прекрасные густые волосы, такое красивое лицо. Стыдно быть при этом такой огромной. И в таком возрасте.

Несмотря на то что у мамы почти всю жизнь был лишний вес, она имела привычку очень сурово критиковать других полных женщин. Словно считала собственную ситуацию безнадежной и чувствовала, что отыграться за нее в этом сражении могут только другие толстые женщины.

Когда они с матерью вернулись в квартиру с вещами Джой, их встретило громкое пение Джулии, доносившееся из ванной, и пара чашек невероятно крепкого кофе. Джой показала маме квартиру, свою уютную спальню с деревянными полами и большой сосновой кроватью, чудесный маленький сад на заднем дворе, со столом, стульями и еще цветущими розовыми кустами. А потом весь следующий час Джой ходила туда-обратно между маминой машиной и квартирой, разгружая вещи, а мама принялась убираться и мыть посуду.

Джулия пришла в восторг, когда через час увидела чистую и аккуратную квартиру, и даже назвала Барбару «прекрасным ангелом». Барбара покраснела и выглядела польщенной, а Джой поняла, что маму назвали так, пожалуй, впервые в жизни. В четыре часа одетая и причесанная Джулия объявила, что настало время вечерней выпивки.

– Давай, Барбара, – агитировала она, салютуя большим бокалом для вина, – ты же выпьешь вина? После такой нелегкой работы ты точно заслужила глоток.

– Ой, нет, спасибо, Джулия, – отмахнулась та. – Я не любитель спиртного. К тому же мне нужно возвращаться. Я не смогу сесть за руль, если выпью.

– Ну тогда останься на ночь. Диван раскладывается.

– Даже не знаю…

– Можем сходить поесть пасту – тут неподалеку, в «Стоки» на Черч-стрит, есть дивное местечко. Прекрасная атмосфера, а официанты все похожи на Сильвестра Сталлоне.

Барбара улыбнулась. А потом засмеялась.

– Ох, Джулия, звучит заманчиво, даже очень. Но не могу. Меня ждет муж.

Джой посетила внезапная мысль – она представила свою неуклюжую, неловкую маму смеющейся в уютном итальянском ресторане, поглощающей спагетти, пьющей красное вино и флиртующей с симпатичными официантами.

– Ну давай, мам, – настояла она. – Папа будет не против. Позвони ему.

– Да, – поддержала Джулия, снимая с базы телефонную трубку и протягивая ее Барбаре, – давай. Скажи ему, что ужасная новая соседка Джой тебя не отпустит.

Барбара перевела взгляд с Джой на Джулию и обратно, и в глазах ее появился озорной огонек, которого Джой еще ни разу не видела – словно лампа «Тиффани» в темном углу комнаты.

– Хорошо, – сказала она, взяв у Джулии телефон и глядя на него так, словно он может в любой момент вцепиться ей в глотку. – Как это работает?

Джулия настроила телефон, и Барбара набрала домашний номер, нервно улыбаясь и поглядывая на девушек.

– Привет, Алан, это я. Я у Джой, в новой квартире. Да, да, все прошло прекрасно. Да, очень мило. Финсбери-Парк. Дальше на север. Да. В общем, еще не очень поздно, а девочки хотят сходить в итальянский ресторан. Местный. И спрашивают, не пойду ли я с ними. И я подумала, может… Да… Да… Ясно… – Она слегка опустила голову и заговорила тише. – Нет. Понимаю. Нет. Хорошо. Да. Да. Значит, скоро увидимся. – Она посмотрела на часы. – Около шести. Может, немного раньше. Хорошо, любимый. До встречи. Пока.

Она опустила трубку и печально улыбнулась. Джулия забрала ее и отключила.

– Похоже, меня ждут дома, – сказала она, выдавив жалкую улыбку.

– Зачем? – спросила Джой.

– Ну, ты же знаешь отца. Он не слишком любит оставаться один.

– Ой, бога ради, – пробормотала Джой.

– Я знаю, знаю. Но может, в другой раз? Спланируем заранее. Предупредим папу. – Она положила сумку на колени и приготовилась вставать. – Но спасибо за приглашение. Чудесная идея. Просто чудесная. – Она прижала сумку к мягкой груди и натянуто улыбнулась.

Джой и Джулия проводили ее до машины и понаблюдали, как она уезжает, прорезая фарами поздние сумерки, а на мокром асфальте остался сухой прямоугольный след от ее машины.

– Как жаль, – сказала Джулия, направляясь к дому. – Было бы здорово, если бы она осталась.

Да, с грустью подумала Джой, здорово. И беспрецедентно. Барбара никогда ничего не делала самостоятельно, не поставив в известность мужа. У нее не было друзей, которые не были изначально друзьями Алана, не было ни увлечений, ни развлечений. Она разделяла его мнение по всем вопросам, от политики до новой прически Сью Лоули, и стала приложением к мужу во всех смыслах этого слова. С годами Джой лишь изредка начала замечать под нейлоновыми платьями и коровьими манерами проблески другой Барбары. Видела, как та хихикает после бокала хереса рождественским утром или краснеет от удовольствия, услышав новости о чьей-нибудь помолвке или рождении ребенка. Видела, как однажды она вскочила на ноги и подбросила руки вверх, когда Бьорн Борг (которого она назвала при этом «великолепным») выиграл в финале Уимблдона. И она видела фотографии Барбары в молодости, с пухлыми коленками и твидовых мини-платьях с поясами, с сияющим лицом и дурацкими обручами на голове, в хлопковых цветных расклешенных юбках и с прической каре. Она никогда не была стройной, никогда не была красавицей, но, возможно, когда-то давно она была очаровательной, восхитительной, игривой кокеткой. Может, она ходила на танцы, каталась на велосипеде, посещала кафе и ела мороженое. Может, у нее были ухажеры, молодые люди, соперничающие между собой за ее внимание. Может, с кем-то из них она даже спала.