Книга Вторая попытка - Сандра Браун

Чед нагнулся к ней и приподнял ее подбородок, чтобы Ли смотрела ему прямо в глаза.

— Я не говорю, что ты не станешь волноваться. Но ты не похожа на Шерон. Ли, она была словно бабочка — кокетливая, своенравная, нервная, легко возбудимая. Шерон боялась собственной тени. Мне кажется, что я и женился на ней только для того, чтобы защитить ее. Она пробуждала это желание в каждом, особенно в своих родителях. Я всегда чувствовал себя виноватым, когда мы с ней встречались еще до свадьбы. Ее родители терпеть не могли, когда Шерон уходила из дома хотя бы на несколько часов. Они просто места себе не находили и ее дергали.

— По твоим словам получается, что атмосфера в доме была не слишком здоровая.

— Так оно и было, и мне следовало бы это заметить. Я скорее жалел ее, а не любил. Клянусь богом, Ли, это правда.

— Я верю тебе, Чед. Я знаю твое отношение к женщинам. Ты хочешь защитить их всех.

— Но к тебе я отношусь иначе. — Ли по выражению его лица поняла, что Чед говорит искренне. Его глаза не отрывались от ее губ, его руки сжимали ее талию. И никто бы не определил его состояние как проявление жалости.

— Я хочу, чтобы у тебя и у Сары был дом. Я хочу дать вам в жизни определенность. Но я не настолько лишен эгоизма. Ты нужна мне, Ли. Мне необходим партнер. Именно так! Я хочу разделить с тобой мою жизнь. Разговоры, проблемы, веселье, отдых, секс. Все. Мне не нужна фарфоровая кукла, к которой боишься лишний раз прикоснуться. Мне нужна женщина. Ты.

Он рассматривал голубые жилки на ее запястье. Когда Чед поднял голову, то с удивлением увидел, что по щекам Ли катятся слезы.

— Ли, что случилось?

— Разве ты не видишь, Чед? Ты приписываешь мне те качества, которыми не обладала Шерон. Но их нет и у меня. Я не хочу обмануть твоих ожиданий.

— Это неправда! Не смей наговаривать на себя!

— Ты считаешь меня храброй. Грег рассказал бы тебе, как обстоят дела на самом деле. Я доводила его до безумия моими жалобами, причитаниями и слезами каждый раз, когда он уходил на задание. Я была несчастна сама и создавала ад для него. Я не хочу, чтобы ты прошел через все это. Но и для себя я больше не хочу такой жизни, не говоря уже о Саре.

— Но у нас так не будет, Ли. Я же видел, как ты справилась с самой непростой из всех ситуаций, которые только выпадают на долю женщины. Ты проявила такое мужество. Господи! Родить ребенка посреди дороги, без обезболивания, в грязи, и рядом не оказалось никого, кроме постороннего мужчины. Я знаю, ты опасалась, что я могу причинить вред тебе или ребенку. Но ты все равно улыбалась и так вежливо и любезно разговаривала со мной.

— Разве у меня был выбор? — усмехнулась Ли.

— Определенно был, — серьезно ответил Чед. — Шерон тоже могла не глотать горстями снотворное, а стойко пережить то, что со мной случилось. Но она была нетерпелива и слепа в своем страхе и предпочла умереть. Я не сужу ее, я по-прежнему ее жалею…

Ли вдруг почувствовала, как выстроенная ею оборона рушится под напором его доводов. Самоубийство Шерон должно было причинить Чеду большую боль, особенно если он хотел защитить свою жену от превратностей судьбы. Ли почувствовала сострадание и нежность к нему, увидев его искаженное болью лицо. И она поняла — она не может вот так взять и оборвать сейчас отношения с Чедом, просто перестать с ним встречаться. Ли помнила о риске, помнила о том, как будет болеть у нее сердце, когда Чед снова отправится сражаться с огнем, но этот кошмар сейчас казался таким далеким. Она будет думать об этом тогда, когда это случится, но не сейчас.

Ли коснулась его волос.

— Чед, я сожалею о том, что случилось с Шерон. Мне тоже больно, больно за тебя.

— Спасибо, Ли. Я знаю, что должен был рассказать тебе обо всем раньше, но я не мог так рисковать. Я боялся потерять тебя. — Он смиренно положил голову ей на колени. — Ли, ты нужна мне. Не отвергай меня. Пожалуйста. — Он потерся носом о ее бедро.

И эта простая ласка зажгла огонь внутри Ли. Она плавилась, словно масло под лучами солнца.

— Чед, мы не так давно знакомы. Мы можем пересчитать по пальцам одной руки все наши встречи.

— Я сразу понял, как отношусь к тебе, как только оставил тебя в больнице. Я хотел еще тогда, чтобы вы с Сарой стали частью моей жизни.

— Тогда почему же ты не остался? Или не пришел нас навестить?

— Я понимал, что момент для этого совершенно неподходящий. Я полагал, что ты все еще тоскуешь о Греге. Ведь прошло так мало времени с того дня, как его убили. Ты потеряла дорогого человека — его мать, только что родила его ребенка, и девочка стала последним звеном, связывающим тебя с мужем. Я бы чувствовал себя как незваный гость. Я должен был дать тебе время оправиться после всех тех моральных и физических страданий, что тебе пришлось пережить. А потом началось такое… Казалось, все нефтяные скважины в мире словно сошли с ума и принялись гореть. Я мотался по всему свету. И потом, я думал, что тебе не захочется меня видеть. Ведь обстоятельства, которые нас свели, не назовешь обычными. Тебе могло быть неприятно даже вспоминать обо мне. Очень часто бывает так, что, когда трагедия или почти трагедия сближает людей, им бывает трудно взглянуть друг другу в глаза при обычных обстоятельствах.

Ли запустила пальцы в густые длинные волосы Чеда, прижимая его голову к себе.

— Мне, наверное, следовало бы испытывать чувство неловкости, но я ничуть не была смущена. Ты так… сочувственно отнесся ко мне и сделал все, в чем я в тот момент нуждалась. — Ли помолчала, а потом все-таки призналась: — В ту ночь в больнице, когда ты ушел, я плакала…

Чед поднял голову, всматриваясь в ее сине-серые глаза. Он поднялся с колен, сел на диван и привлек Ли к себе. Он нежно поглаживал волнистые каштановые волосы, густой пеленой скрывавшие ее лицо.

— Я оставался в больнице, пока не приехали твои родители. Я не мог уехать и оставить тебя совсем одну, когда за тобой некому присмотреть. Я собрался было представиться твоим родителям, но я так выглядел, что побоялся их напугать. Мне пришло в голову, что они придут в ужас, когда увидят, кто помог их внучке появиться на свет.

Ли рассмеялась и провела пальцем по его губам.

— Вероятно, это было самым мудрым решением в твоей жизни.

— Почему?

— Потому что ты правильно представил реакцию моих родителей. Они не такие ласковые и добрые, не такие терпимые и сговорчивые, как твои.

Пальцы Чеда пробежали по пуговицам блузки.

— А что ты подумала обо мне в тот день?

— Я была очень напугана. Но страх сразу прошел, как только ты снял свои черные очки, — честно призналась Ли.

— Мои глаза очень чувствительны к солнцу, поэтому я ношу солнечные очки круглый год.

— И потом, ты все время называл меня «мэм». Это никак не вязалось с твоей кошмарной внешностью.

— Моя мать гордилась бы собой. Значит, ее суровые уроки хороших манер не прошли даром, — улыбнулся Чед. — Я не подвел ее.