Книга Влюбленная в принца - Николь Бернем

Она как будто его не слушала. Может быть, он действует чересчур быстро? Он никогда не встречался с девушками, не ходил на свидания. Во всяком случае, с женщиной, которую выбрал сам. И сейчас, наверное, допускает ошибку.

— Я не могу. — В глазах вежливая пустота. — Не из-за вас, Федерико. Из-за меня.

Руки сами упали с ее талии. Он заставил себя улыбнуться.

— Я видел много американских фильмов. Это то, что вы называете «вежливый отказ», да?

— Нет, нет… Дело в том… Моя руководительница проекта позвонила прошлым вечером из Вашингтона. Я не могу остаться. Предполагается, что я должна выехать на свое следующее задание через неделю.

— Можно отказаться или отложить отъезд.

Она открыла было рот, но он ответил за нее:

— Вы не хотите остаться. Все в порядке. — Он направился к двери, но она поймала его за руку.

— Простите, Федерико. Вы не представляете… — Она поморгала, прогоняя слезы. — Я хочу сделать эту попытку, вы не представляете, как я хочу… Но не могу. Заглядывая в будущее, я понимаю, что окажу вам плохую услугу, если останусь.

Лукреция. Должно быть, из-за Лукреции. Он покачал головой. Потом вернулся и сел на стол рядом с ней. Он не принадлежал к тем мужчинам, которые обсуждают свою личную жизнь с другими. Отняв у него Лукрецию — при всей болезненности этой утраты, — судьба дала ему второй шанс. Нельзя позволить себе упустить его. Но не воспримет ли она это как бессердечие?

Оставался один вариант — рассказать ей все и надеяться на лучшее.

— Пиа, есть один момент, который мы должны обсудить. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Я разрешил вам поверить в неправду обо мне. В тот день, когда вы прилетели в Сан-Римини, а я встречал вас в аэропорту.

— В какую неправду? — нахмурилась она.

— Я не хотел, чтобы они поженились. Антонио и Дженнифер. Когда Антонио только начал подумывать о браке и добиваться внимания Дженнифер, я сказал ему, что, на мой взгляд, им не стоит связывать свои жизни.

— Почему?

— Я считал, что принц должен жениться на ком-то равном по происхождению. На женщине, которая понимала бы нашу страну и ее традиции. На женщине, которая понимала бы роль Антонио, рожденного быть королем. Я не верил, что особа без титула, американка, работающая с беженцами, может справиться с этой задачей. Хотя я уже познакомился с Дженнифер, восхищался ею и видел, что Антонио… — Он отвел глаза.

— Отдал ей свое сердце? — мягко подсказала она.

— Да. Для меня это стало очевидным, когда я первый раз увидел, как Дженнифер выполняет дворцовые функции. Мой брат буквально не сводил с нее глаз. Я понял его чувство. Она обращалась с ним как с мужчиной, а не как с принцем, и он полюбил ее за это.

Пиа изучающе смотрела на него, будто оценивала серьезность сказанного.

— Почему вы мне это говорите?

— Потому что я ошибался в своем первоначальном суждении. Антонио не мог бы найти лучшей невесты, лучшей матери своих детей, лучшей женщины на роль будущей королевы Сан-Римини.

Федерико глубоко вздохнул и перевел взгляд на дверь. Где-то, в нескольких этажах над ними, уединились Антонио и Дженнифер. Будет расти их семья, и будет расти их любовь друг к другу. Не так получилось в его браке.

— Если я ошибался насчет принцессы Дженнифер, наверное, ошибаюсь и в других вопросах. — Он ласково погладил ее по плечу. — Я знаю, что сделал ошибку, женившись на Лукреции. И когда я узнал, что Стефано собирается отказаться от брака с Амандой, принять предложение отца и жениться, как в свое время и я, на подобранной ему невесте…

— Разве Стефано и Аманда?..

— Это долгая история. — Он взмахнул рукой. — Я же хочу сказать для меня главное. В тот день, когда Лукреция умерла, я понял, что ограбил ее. Я отнял у нее шанс жить с человеком, который истинно любил бы ее. Я сказал Стефано: не повторяй моей ошибки. — Сжав руку Пиа, он добавил: — Но только вчера, когда наслаждался днем, проведенным в саду, я понял, что, женившись на Лукреции, ограбил и себя тоже.

— Вы женились на ней, но не любили ее? — На последних словах голос Пиа дрогнул.

— Я любил ее, — покачал он головой. — Но я не был влюблен в нее. Она была моим лучшим другом, женщиной, которую я знал и понимал с детства. Я женился на ней, зная, что это хорошо для Сан-Римини. Мне с самого рождения внушали, что я должен жениться правильно. Произвести наследников, чтобы семья ди Талора оставалась на троне, а наша нация сохраняла стабильность, несмотря на конфликты на Балканах и коррупцию в соседних правительствах.

Пиа в замешательстве смотрела на него, и он добавил:

— Не делайте ошибку, жалея меня. Мы хорошо ладили. Я скучаю по ней. Но в нашем браке не было страсти.

— Повторите ли вы снова пройденный путь? — Пиа осторожно подбирала слова. — Ведь королевский долг важен для вас. Не говоря уже о вашей семье и вашей нации.

Он помолчал, глядя ей в глаза.

— Нет. И не только потому, что, ошибаясь, я обманывал Лукрецию. А потому, что, следуя своему долгу, я не обращал внимания на желания сердца. Хотя в глубине души мечтал жениться на женщине, похожей на вас. На женщине с открытым, отзывчивым сердцем, которая говорит со мной как с обыкновенным человеком, а не как с принцем. Я вижу такую любовь между Дженнифер и Антонио. — Он обнял ее. — Пиа, я верю, что у нас тоже может быть такая любовь. Страстная любовь. Но если вы уедете, мы лишим себя возможности открыть ее.

Он опустил руки, нашел ее пальцы и нежно сжал их. Его восхищало, что эти маленькие руки могли спасать или улучшать жизнь несчастных. Сколько раз такие, как она, давали пищу голодным и бедным! По сути она гораздо ближе к совершенству, чем он.

— По-моему, — он снова нашел ее взгляд, — вы еще больше привязаны к своему долгу, чем я. Потому и едете в Африку вместо того, чтобы подчиниться зову сердца. Следуя своему долгу, вы можете сделать ту же ошибку, которую когда-то сделал я. Вы так не думаете?

К его удивлению, она покачала головой. Он надеялся услышать «наверное, вы правы». Вместо этого у нее задрожал подбородок и она спрятала глаза.

— По-моему, — прошептала она, — вас называют Принц Совершенство потому, что вы видите в других доброту, даже когда ее нет. — Она тронула указательным пальцем свои губы, потом его. При этом простейшем поцелуе ее глаза наполнились болью. — Во мне нет благородства, Федерико. Я уезжаю в Африку, потому что у меня нет сил оставаться здесь.

Она спрыгнула со стола и прошла мимо него к двери. Отодвинула задвижку и на минуту остановилась.

— Почему бы вам не пойти в подарочную лавку? Я встречу вас в палате Джен. Она захочет, чтобы я была там, когда родится малыш. А потом мы разойдемся по нашим дорогам, что будет самым лучшим с точки зрения будущего. — С этими словами она направилась к лифту.

Едва дверь закрылась и спрятала ее от остального мира, Пиа прижалась к холодной металлической обшивке лифта, смахнула ладонью слезы и вытерла руки о слаксы. И почему Федерико такой чертовски… такой чертовски совершенный?