Книга Атомная крепость - Иван Цацулин

– Вас спрашивает генерал, – сказал он полковнику. Русаков не слышал, что именно говорил генерал, весь разговор продолжался какие-то доли минуты.

– Да, да, – ответил Соколов, – конечно. Хорошо, – и включил свет.

– Одевайтесь, быстро, – приказал он помощнику. – Машина, наверное, уже у подъезда. Дорога каждая минута.

– Разрешите спросить, что случилось? – обратился Русаков.

– Мы примем участие в операции… Получено сообщение о том, что в районе Большого Гая с неизвестного самолета сброшены парашютисты.

У здания областного Управления государственной безопасности к ним в машину подсел генерал Бондаренко. Следом двинулись в ночную темь грузовики с солдатами.

– На помощь не мешало бы привлечь колхозников, – сказал полковник Соколов, обращаясь к генералу.

– Я это и сделал, – ответил Бондаренко. – В селениях, расположенных поблизости от Большого Гая, объявлена тревога, и люди, наверное, уже направились к лесу.

Генерал посмотрел на светящийся циферблат своих часов и спросил шофера:

– За час доберемся?

– Доберемся, – уверенно ответил тот.

Действительно, не прошло и часу, как они очутились на опушке леса, вставшего перед ними огромной темной массой. Слегка накрапывал дождь. Русакову впервые приходилось принимать участие в такой операции, и она увлекала его.

На опушке их встретили прибывшие ранее заместитель генерала по управлению безопасности и председатель ближайшего райисполкома. Генерал Бондаренко проинструктировал собравшихся. Была дана команда зажечь факелы, и мгновенно вспыхнула нескончаемая линия огней.

По новой команде цепи пришли в движение, факелы мелькнули среди деревьев и, разгоняя темноту, двинулись в глубь леса.

Русаков шел рядом с полковником Соколовым. Вместе с группой солдат и колхозников им предстояло пройти через топь к пересекающей лес речке, выйти к месту, которое местные жители зовут Вороньим островом, и тщательно обследовать его.

Полковник приказал внимательно осматривать все канавы, лощины, густые кроны деревьев.

– Они должны были спуститься где-то тут, в отведенном нам секторе, – сказал Соколов.

– Почему? – спросил его Русаков.

– В свое время мне пришлось основательно изучить Большой Гай, – ответил полковник, – и если бы мне предстояло быть сброшенным здесь, то я постарался бы приземлиться именно на этом участке. Тут кругом трясина – «Гнилая топь», а рядом, у самого Вороньего острова, – речка. А вы знаете, что значит речка для любого заброшенного в наш тыл врага.

Русаков понимал, конечно, какое значение для врага имела речка – по воде он мог скрыться бесследно.

– Так вот, – продолжал полковник Соколов. – Надо думать, что речку эту вражеские парашютисты имели в виду, еще находясь за кордоном.

По голосу полковника Русаков почувствовал, что тот усмехнулся – стало быть, в поимке вражеских парашютистов он был уверен.

– Но в таком случае их наверняка уже нет здесь, – заметил Русаков. – Ведь с момента приземления диверсантов до того, когда Большой Гай был нами оцеплен, прошло довольно много времени. Вряд ли они сидели тут и дожидались, пока мы явимся.

– Конечно, – ответил Соколов. – Генерал учел это и уже принял кое-какие меры. Но лес прочесать все-таки надо.

С этим Русаков не мог не согласиться. «Раз над Большим Гаем сброшены парашютисты, то необходимо обыскать его вдоль и поперек: мы ведь не знаем, с какими заданиями заброшены к нам вражеские лазутчики», – размышлял он.

Начало рассветать. Соколов со своими людьми упорно продвигался к Вороньему острову.

– Теперь надо бы идти осторожнее, – сказал молодой парень, местный колхозник. – Тут вот, товарищ полковник, и начинается «Гнилая топь».

«Гнилая топь». Вековые замшелые коряги, густые папоротники, воздух, пропитанный болотными испарениями…

Где-то прокричала вспугнутая выпь, и опять стало тихо. Люди продолжали идти вперед. Вернее, они теперь не шли, а прыгали с кочки на кочку, с коряги на корягу: впереди проводник, молодой колхозник, за ним полковник, капитан Русаков и все остальные. Остановиться нельзя, да и негде.

Это был на редкость утомительный поход. Даже молодой и закаленный регулярными занятиями спортом Русаков почувствовал, как у него от усталости дрожат ноги. А конца пути все не было видно. Наконец удалось добраться до небольшой полянки.

Стало совсем светло.

Люди расположились на короткий отдых в густой тени раскидистого дуба.

– Дальше будет легче, – заметил Соколов. – Скоро мы дойдем до канавы и пойдем по ее гребню.

Русаков с удивлением посмотрел на него.

– Никакой иной возможности добраться до Вороньего острова у нас нет, – пояснил полковник.

– Вы так говорите, точно сами были в этой местности, – сказал капитан.

– Да. Вы слышали о моем друге, профессоре Ясном Александре Ивановиче? Так вот, в этих гиблых местах мы с Александром Ивановичем воевали против немецких фашистов в сорок первом году. Я тогда командовал соединением, а Ясный работал при штабе партизанского отряда переводчиком. Время было тяжелое, немцы бросили против нас огромные силы: танки, самолеты. Орудия били по лесу со всех сторон. Шли мы тогда на Вороний остров. Шли ночью, с ранеными и больными… Жертвы были. Видите, топь какая – засосет мигом… Короткая остановка вот на этом самом месте и опять в путь, чтобы к утру добраться до Вороньего острова.

– И долго партизаны оставались здесь? – спросил Русаков.

– Долго… Сначала мы притихли – нужно было собраться с силами. Немцы решили, видно, что с нами покончено. А когда подморозило, нагл стало сподручнее воевать – опять поезда полетели под откос. Был однажды и такой случай: пошел я с несколькими бойцами в разведку… Только выходим на шоссе, смотрим – мчатся несколько машин, фары потушены… Рассчитывали проскочить. Залегли мы…. Александр Иванович Ясный рядом со мной, локоть к локтю. Думать-то особенно некогда, машины – близко. Ударили мы сначала по покрышкам, а потом по людям. Полетели гранаты, пустили в дело автоматы. Немцы врассыпную и палят куда придется. Бросились мы к лимузину… огромный такой… Шофер убит, а внутри немец в форме полковника эсэсовских войск. Молчит, смотрит волком. Мы с Ясным обезоружили его, схватили в охапку да через болото на Вороний остров. Немцы позади галдят, пули по деревьям шлепают… Ух и намучились мы с ним, нести пришлось до самого острова.

– Ну и что же вы сделали с этим эсэсовским полковником? – спросил Русаков.

– Допрашивал его Ясный в штабе. Потом отправили к тайному партизанскому аэродрому, чтобы доставить на Большую землю, да неудачно – и немец этот и конвоиры попали под бомбы…

– Погибли? – спросил Русаков.

– Трудно сказать, я в расследовании не принимал участия, но по заключению тех, кто расследовал, – погибли.