Книга Если можешь – прости - Анна Данилова

Стелла… И что за отношения их вообще связывают? Неужели только красота Стеллы притягивает Луку к ней? Или, быть может, ее независимый характер, ее ветреность, расчетливость и цинизм, которые она даже не дает себе труда скрывать? Легкомысленная и очень красивая стерва, как магнитом притягивающая к себе мужиков…

Роза откровенно ее ненавидела и презирала. Была бы ее воля, удушила бы ее собственными руками…

– Роза, принеси мне, пожалуйста, пепельницу, – услышала она и вернулась в настоящее, к Луке, к своим вечерним надеждам на его любовь и нежность. – И спасибо за ужин.

14. Стелла

– Послушай, я уже устала тебе повторять – я сделала все так, как ты и сказал… Ты же сам знаешь, как все было, я держала тебя в курсе всех его планов и перемещений… Все должно было сработать – и сумку я оставила в машине, к которой он направлялся, и где Луку должны были убрать, я же все проплатила, план был идеальный! И те, кто пас тебя все эти месяцы, должны были понять, что тебя грабанули, что денег этих у тебя нет! Но кто мог предположить, что кто-то поменял местами сумки и у Луки окажутся настоящие деньги?! И что он так бездарно попадется, и в последний момент появятся полицейские и бросятся за ним по пятам?! И откуда только они взялись?

Депутат Ч., высокий полный мужчина в черных брюках и полосатой, белой с голубым, рубашке с расстегнутым воротом, стоял возле окна и жадно курил.

Круглая белая гостиная его загородного дома плавала в дыму, за прозрачными французскими окнами падал редкий легкий снег.

Стелла (она же Таня Толоконникова) сидела на толстом белом ковре посреди гостиной и липкой от крови рукой то и дело подбирала с подбородка кровавые слюни, которые накапливались у нее во рту после того, как она выплюнула три передних выбитых любовником зуба. Белый свитер ее был забрызган кровью, спутанные волосы клоками свисали, закрывая разбитое лицо, кожа головы зудела от боли – Ч. вырвал несколько прядей ее волос с корнями…

Депутат Ч. потирал отбитую во время беспорядочных ударов по лицу Стеллы руку. Ему нисколько не было ее жаль. Бездарная, глупая, тупая курица, которая наверняка предала его, рассказав своему молодому любовнику Луке весь план. А план был поистине блестящий!

Вдова Норкина, которую его люди запугали до полусмерти возможными последствиями ее вступления в наследство после смерти мужа-чиновника, согласилась продать гостиницу почти за полцены, чтобы потом переехать на постоянное жительство за границу. И только один Ч. знал, как сложно было все это устроить, организовать. Не желая светиться банковскими платежами, он собирался заплатить за гостиницу наличными, документально оформив ее на свою дочь.

Однако человек, из которого Ч. вытряс в свое время эти деньги путем угроз и шантажа, знал о готовящейся сделке Ч. с Норкиной, пас Ч., и по информации, полученной Ч. от своих людей, он собирался пригласить в ресторан, где планировалась передача денег Норкиной, журналистов с целью спровоцировать скандал вокруг этой сделки.

Лука же, действия которого были срежессированы Ч. не без помощи Стеллы, должен был как бы помешать осуществиться сделке. Лука должен был украсть сумку с деньгами и быть подстрелен при попытке бегства (деньги при этом раскладе должны были просто исчезнуть). Причем деньги Лука должен был выкрасть из салона старой «Лады», куда Стелла должна была поместить сумку с фальшивыми деньгами. Сумка же с настоящими деньгами должна была находиться в его кабинете до вечера, и все бы так и случилось, если бы не звонок, в котором хорошо известный ему человек предупредил его о готовящемся у него обыске. У Ч., по словам этого доброжелателя, было в распоряжении всего полчаса, чтобы вынести сумку из Думы и спрятать, к примеру, в автомобиле. Так сумка оказалась в «Ламборджини», автомобиле, на котором Ч. вечером должен был отвезти деньги Норкиной в гостиницу, где их и поджидали дочка с нотариусом, чтобы оформить сделку!

Но Лука вместо того, чтобы разбить окно «Лады», нафаршированной фальшивыми деньгами, вскрыл «Ламборджини» и украл сумку с настоящими миллионами. Кто как не Стелла развалила весь план Ч. и сплясала под дудку Луки?

– Откуда он узнал о том, что деньги находятся в «Ламборджини»? – прорычал Ч. – Откуда, если даже я не мог знать об этом?

– Вот именно! Если ты об этом не знал, то откуда было мне знать об этом, чтобы предупредить его? – рыдала, давясь слезами и кровью, Стелла. – Я-то сделала все правильно! Можешь проверить – в старой «Ладе» лежит сумка с фальшивыми евро! Может, тот человек, который предупредил тебя об обыске в кабинете, был подкуплен Лукой?!

Скорее всего, так оно и было, да только признаваться самому себе в том, что его обошли, обманули, ограбили (!!!), выставили посмешищем перед всем миром, было невыносимо. Интернет уже пестрел сообщениями об украденных из «Ламборджини» миллионах Ч., причем версий происшедшего было так много, что уже и сами журналисты не знали, из какой же машины и кто похитил пресловутые деньги. И что самое обидное в этой истории – Ч. не мог обратиться за помощью в полицию официально, слишком велика была украденная сумма. А надеяться на то, что Луку с похищенными им миллионами схватят оказавшиеся совершенно случайно поблизости от машины полицейские – в это тоже мало верилось. Что, в общем-то, сразу и подтвердилось, когда люди Ч. доложили ему о том, что в полиции появились видеоматериалы, из которых следует, что Лука, убегая от представителей закона, выбросил сумку с деньгами на помойку! Ч. поручил своим людям прислать ему копию этой видеозаписи, и когда он увидел Луку, когда понял, что то, во что он отказывался верить до последнего, факт, и что ему уже никогда не вернуть себе денег, он, все эти долгие часы ожидания сдерживающий себя, вдруг понял, что все, пружина лопнула, и он набросился на Стеллу, видя только в ней все зло, и избил ее! Он бил ее по лицу, чувствуя, что лишь эти удары по ее нежной ядовитой красоте приносят хоть какое-то облегчение. И чем страшнее были его удары, тем больше они его дразнили, распаляли, провоцируя новую порцию хлестких пощечин. И когда он увидел на белом ковре выпавший из ее разбитого рта розовый, мокрый от крови зуб, вот тогда он остановился, понимая, что еще немного, и убьет ее. Блеснула мысль, что Стелла на редкость живучая девка, что другая бы на ее месте уже давно сдалась бы да сдохла. Эта же дышала и даже пыталась ему что-то объяснить. Не хотелось думать, что она невиновна. Должен же был существовать источник зла, и Стелла была в этом смысле просто идеальным объектом, мишенью. Быть может, он и заставил бы себя уже не думать об этих деньгах, к тому же они как пришли к нему (случайно, как к зарвавшейся и почувствовавшей сладость власти и безнаказанности скотине, в чем он себе всегда отдавал отчет), так и ушли, да только нельзя было пусть даже и перед этой тварью, плюющейся сейчас кровью, показать свою слабость. Он должен хотя бы сделать вид, что ищет эти деньги. Большие деньги, которые представлялись ему сейчас огромным резиновым воздушным шаром, накачанным воздухом, поднялись на недосягаемую, нереальную высоту и, подхваченные порывами ветра, урагана, улетали ввысь, в космос… Ему даже слышался дикий гомерический хохот его исковерканной судьбы, словно отделившейся от его сущности и теперь существовавшей отдельно от него.