Книга Нить судьбы - Роберт Святополк-Мирский

Тем не менее, на самом деле, эта беличья охота была всего лишь предлогом.

Если бы Великая княгиня и ее сын встретились наедине где–нибудь даже не в Кремле, а просто в Москве, с группой столь известных молодых людей, главным среди которых был находящийся на особом учете Патрикеева и его слуг, Владимир Гусев, это немедленно вызвало бы серьезнейшие подозрения.

Но охота — это совсем другое дело и не случайно, как в русской, так и в европейской истории самые тайные и опасные заговоры составлялись именно во время охоты.

Многое уже было решено и оговорено предварительно в частных встречах и несколько раз вся компания этих молодых людей вместе с Василием явно и открыто устраивали в самой Москве празднества и гулянки, вроде взятия снежных крепостей, для того, чтобы всевозможные тайные агенты и доносчики великого князя, прислушивающиеся к каждому слову, убедились, что княжича Василия связывают с этой группой юных шалопаев обычные досужие развлечения и ничего больше.

Впрочем, молодые охотники на белку хорошо все продумали: под благовидными предлогами они выставили у всех дверей и окон своих личных слуг с твердым наказом никого из обслуги терема близко не подпускать.

И не зря.

Если бы до Великого князя дошло что здесь говорили, неизвестно, какими путями двигалась бы дальнейшая русская история.

А говорили вот что.

Опустившись на колени перед сидящим в охотничьем кресле, как на троне молодым князем Василием, рядом с которым стояла слегка бледная, но очень серьезная Великая княгиня Софья, Владимир Гусев, крепко сжимая в руке висящий на шее золотой крестик, торжественно и взволнованно произнес:

— Признавая тебя, Василий Иванович, подлинным и единственным наследником московского престола, будущим Великим князем московским и государем российским, клянусь, не щадя здоровья и жизни, сделать все, что в моих силах, дабы помочь тебе занять подобающее место на московском престоле, а если будет на то воля Господа Всемогущего и ты воцаришься, клянусь служить тебе верно и преданно до последних своих дней. Если же придется принять смерть в борьбе за это правое и справедливое дело, клянусь, выдержав все пытки и муки не выдать никого из тех, кто вместе со мной вступает на этот правый путь, в чем целую этот крест, и да поможет нам всем Господь.

Следом за Гусевым поклялись служить новому государю дьяк Федор Стромилов, подьячие Афанасий Яропкин и Поярок Урнов, князь Иван Палецкий и Щевья Скрябин.

Василий, слегка волнуясь, поблагодарил их в самых ласковых выражениях, Софья по–матерински перекрестила всех, затем присутствующие помолились.

Чуть позже приступили к обсуждению деловой тактической и стратегической сторон вопроса, и тут Софья открыла присутствующим тайну, известную лишь очень узкому кругу лиц.

Во время Ахматова нашествия в 1480 г. Софья с тремя детьми (Василию тогда как раз исполнился годик), по согласованию с супругом под усиленной охраной выехала на Белоозеро, увозя с собой всю огромную московскую казну, чтобы в случае взятия Москвы она не досталась ордынцам.

Потом, когда стояние на Угре закончилось для Москвы самым успешным образом, Софья с детьми и казной вернулась, но будучи женщиной необыкновенно дальновидной и предусмотрительной, она убедила супруга, что на случай непредвиденных катаклизмов или несчастий надо непременно схоронить определенную часть казны вдали от столицы. Иван согласился, и, таким образом, в Вологде и в Белоозере остались очень большие деньги и находились они под неусыпной и бдительной охраной близких Софье людей из числа тех, что прибыли в ее свите из Рима — уж об этом то она постаралась, а Иван Васильевич, опьяненный победой над ханом Ахматом, не обратил на новые назначения особого внимания.

Таким образом, выходило, что значительная сумма денег и драгоценностей находилась практически в руках Софьи, хотя и далеко отсюда.

Могла ли она еще тогда, после Великого Стояния, укрывая эти деньги, предполагать, что когда–либо они смогут понадобиться для того, чтобы посадить на московский престол в обход всех древних законов и обычаев ее сына, которому в то время едва исполнился год?

Вряд ли кто–нибудь когда–нибудь ответит на этот вопрос. Но так или иначе значительная часть казны находилась далеко на севере и сейчас Софья выстраивала план, в котором эти деньги должны были сыграть решающую роль в занятии московского престола ее сыном.

План был прост.

Гусев и его люди отправятся в Вологду и на Белоозеро с грамотами, подписанными самой Софьей, и захватят хранящиеся там части казны. После того, как их гонец сообщит об успехе операции, Софья и Василий тайно покинут Кремль и направятся в Вологду. Там будет объявлено о том, что отныне наследником престола является Великий князь Василий Иванович, а внук Дмитрий и его мать Елена Волошанка будут преданы анафеме, как отступники и изменники.

На осторожные попытки Владимира Гусева выяснить, как удастся обвинить Волошанку и Дмитрия, Софья уклончиво ответила, что задачей Гусева является взять в свои руки вологодскую и белоозерскую часть казны, а уж остальное пусть он предоставит ей.

Гусеву ничего не оставалось, как поклониться и признать Великую мудрость княгини. Однако он заметил, и Великая княгиня с ним согласилась, что пять человек — это маловато для исполнения столь серьезной миссии. Ведь не исключено, что люди, охраняющие казну, не отдадут ее так просто по одному Софьиному письму…. Надо быть готовым ко всему. Но Софья ответила, что и об этом она подумала.

— Это как раз то, о чем я намеревалась тебя попросить в конце нашей беседы, — сказала она Гусеву и жестом предложила ему отойти в сторону. — Я хочу, Владимир, чтобы ты навестил одного нашего верного слугу и подданного, живущего по ту сторону Угры. — Софья сняла с пальца перстень и протянула Гусеву, — Передай ему это колечко, чтобы он не сомневался, что ты выполняешь мое поручение, он поверит тебе потому, что я своими руками вручила ему когда–то такое же. Его зовут Андрон Аристотелев и, насколько мне известно, он находится в тесной дружбе со многими молодыми дворянами, его соседями. Я думаю, что ты можешь открыть Аристотелеву наши планы и замыслы — он верный и преданный мне человек.

— Я в этом не сомневаюсь, государыня, раз ты изволила однажды уже удостоить его столь высокой награды, — Гусев с восхищением посмотрел на перстень, затем почтительно спрятал его где–то на груди. — Однако позволь мне, государыня, выразить свои опасения — ведь мы совершенно не знаем тех людей — соседей Аристотелева — все ли они преданны так же как он сам?

Софья вздохнула.

— Владимир, — мягко сказала она, — если я поручаю что–то, можешь не сомневаться — все обдуманно и взвешено.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — склонился низко Гусев, — и сразу после возвращения в Москву выеду на Угру.

— Вот и правильно, было бы очень хорошо, чтобы ты встретился с этими ребятами на масленицу.

Софья действительно знала, что говорила.

Совсем недавно ей удалось снова тайно встретиться с игуменом Иосифом.