Книга Новое платье Леони - Катрин Панколь

Ни о чем не думала.

Или нет, она подумала: одним негодяем меньше.

И у нее появилась новая идея.

* * *

Нужно с кем-то поговорить.

Было одиннадцать часов.

Жюли заваривала себе на кухне травяной чай. Телевизор был включен. На подносе с сыром расплавленный камамбер медленно стекал на клеенку.

– Ну? – возбужденно спросила Жюли.

– Я прострелила ему коленки. Обе.

– Ч-черт!

– Как-то само собой получилось. Ну, по крайней мере, в первый раз. Потому что во второй…

– Он мертв?

– Не думаю. Вряд ли.

– Но он, должно быть, потерял много крови.

– Наложит себе жгуты.

– Ну еще надо, чтобы он дополз до дома.

– Это точно.

Они переглянулись. Ни одна не выглядела напуганной.

– Ты сваришь мне кофе? – спросила Стелла. – Карабин я оставила в машине.

– Это не страшно. Тебе крепкий?

– Да.

– А комбинезон? – спросила Жюли. – Его надо сжечь.

– Ты уверена?

– Несомненно.

– Я пойду схожу за ним.

– Сожжем его в котельной. Чтобы наверняка.

Жюли посмотрела на часы.

– Так, сейчас одиннадцать пятнадцать, в полдвенадцатого посмотрим выпуск новостей, сможем рассказать, о чем там говорилось. Скажем, что ты провела вечер у меня, мы делали новую работу по рукоделию для нашей мастерской… Я достану кусочки ткани, ножницы, иголки. Покажу тебе последнюю вещь, которую я сделала. Ты можешь о ней рассказать. А в случае, если…

– Все это надо будет говорить. Если нас об этом спросят. Но возможно, этого не произойдет. Алиби просто не понадобится.

– А как ты себя чувствуешь? Все нормально? – спросила Жюли.

Странно, Стелла по-прежнему ровным счетом ничего не испытывала.

Она подумала только: «Нужно вернуться домой не слишком поздно, Том там один с собаками. Я все хорошо закрыла, но мало ли что…»

Чуть позже, когда они сидели, склонившись над клочками ткани, пуговицами, кусочками меха и слюды, Жюли заявила:

– Могу поклясться чем угодно, что Тюрке ни за что на свете не скажет правду.

– Что ты имеешь в виду?

– Он никогда не признается, что это ты его ранила.

– Почему ты так считаешь?

– Ну подумай сама. Если он признается, что позволил расстрелять себя соплячке, и тем более тебе! Его станут считать половой тряпкой, он потеряет свой статус в банде. Ну, а если он придумает историю про грабителя или бродягу, с которым он дрался, а тот выстрелил в него, он будет почти героем.

– Неглупая мысль.

– Не думаю, что ты будешь громко возражать!

– Ясное дело.

– Осталось только спросить у Виолетты, – заключила Жюли. – Ставлю сотенную, что он выберет именно такую версию.

Подруги попрощались, и Стелла отправилась домой.

Она сняла черный скотч с номеров «Пежо», переложила карабин в красный микроавтобус, стерла возможные отпечатки пальцев тряпкой.

Прошла в комнату Тома. Он спал, улегшись щекой на гриф гитары.

Завтра они поедут купаться на озеро. Она наденет красно-белый купальник. Выкрасит ногти в цвет фуксии. Вытянется на полотенце, напевая хит «Бич бойз», который передают по радио «Ностальжи».

Fun, fun, fun.

Утром Стеллу разбудил солнечный свет.

Она забыла закрыть занавески.

Она потянулась, пощупала рукой, проверяя, рядом ли Адриан. Ночью ей почудился какой-то шум.

Во дворе стоял Жорж, беседовал с Мерлином. «Ну ты мерзавец, – выговаривал он, – опять ты свою подстилку сожрал. Ты самая прожорливая свинья, которую я знаю. А я уж знал немало свиней, будь уверен!»

Ох уж этот Жорж и его истории! Когда она была маленькая, он рассказывал ей, что стрелял по ногам браконьерам. Бах! Бабах! «И им было больно?» – спрашивала она. «Больно ли им было? – переспрашивал он страшным голосом. – Да больно – не то слово, просто дикая, невыносимая боль. Плачешь каждый раз, когда вдыхаешь, когда писаешь, едва бровью поведешь, и то плачешь. Это просто кошмарная боль! Но зато обещаю тебе, что они больше не вернутся!»

Она выскочила из кровати, пошла в комнату к Тому. Его кровать была пуста. Было еще достаточно рано, он сам в такое время никогда не встает. Кто-то за ним приходил, но кто? Кто? Она кубарем скатилась по лестнице и побежала к Сюзон. Та была на кухне.

– Тома нет в комнате, хотя сейчас всего…

Она подняла голову и посмотрела на настенные часы:

– …всего семь часов, а ведь сегодня суббота!

Сюзон мотнула головой в сторону леса.

– Адриан? – спросила Стелла. Ее охватила безумная, всеобъемлющая радость.

– Он приехал сегодня в шесть утра. Мы попили с ним кофе. Он спросил меня, чья эта серая машина во дворе, я сказала, что не знаю.

– Это я взяла, чтобы отвезти Тома на озеро. Это как-то более скромно, чем на грузовичке.

– А…

Сюзон сделала вид, что поверила Стелле, и продолжала:

– Он не хотел тебя будить. Том заскочил в кухню босиком, запрыгнул на отца, и они отправились в лес. Адриан обещал научить его колоть дрова.

Она надела резиновые сапоги, накинула парку на ночную рубашку. Она не хотела ждать ни минуты. Хотелось скорей скользнуть руками Адриану под свитер, коснуться его кожи, почувствовать крепкое кольцо его рук, его губы на своем ухе, шепчущие: «Моя принцесса, красавица моя». Она так оголодала по нему, что кружилась голова.

Она рывками раздвигала высокие травы, прокладывая себе дорогу. Голые ляжки стегала крапива, край рубашки прицепился к колючему кусту, она оторвала его. Он здесь, он приехал! Сегодня вечером они вместе лягут спать, нужно во всех подробностях ощутить это время, заполнить его целиком, медлить его и длить.

В ней словно что-то уже изменилось, она стала гибче и изящней, глаза утратили строгий металлический блеск, руки перестали сжиматься в кулаки. Ей хотелось смеяться и бегать.

Она наконец увидела их. Двоих своих мужчин. Большого и маленького. Оба были голыми по пояс. Рубашки у обоих завязаны вокруг поясницы. Настоящие дровосеки. Она притаилась за кустом. Адриан поплевал на ладони. Том повторил за ним.

Адриан положил полено прямо на пол.

– Прежде всего нужно надеть большие рабочие перчатки. Спросишь у Стеллы, где можно найти пару. Далее ты берешь клин, простой металлический или спиралевидный, такой, как вот этот, к примеру. Ты его видел? Он в форме винта.