Книга Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон

Лишь два пассажира отменили поездку непосредственно из-за объявления: богатый торговец обувью из Бостона по имени Эдвард Б. Боуэн и его жена. Это произошло в последнюю минуту. “У меня росло ощущение, что с «Лузитанией» должно что-то случиться, – вспоминал впоследствии Боуэн. – Я обсудил это с миссис Боуэн, и мы решили отменить вояж, хотя у меня и было назначено в Лондоне важное дело”225.

Еще несколько человек отменили поездку по разным другим причинам: болезнь, изменившиеся планы; кое-кто решил, независимо от объявления, что плавание на британском корабле в военное время – дело неблагоразумное226. Прославленная шекспировская актриса Эллен Терри первоначально собиралась плыть вместе с импресарио Фромэном на “Лузитании”, однако задолго до публикации объявления сменила планы и взяла билет на американский корабль “Нью-Йорк”. Она уговаривала Риту Жоливе поступить так же, но та не стала менять билет. Одной из тех, кто не поехал, ссылаясь на болезнь, была леди Космо Дафф-Гордон, модельерша, пережившая катастрофу на “Титанике”. Другой модельер, Филип Мангоне, отменил поездку, не указав причин. Спустя много лет он оказался на борту дирижабля “Гинденбург” во время его фатального последнего полета – Мангоне остался в живых, хотя сильно обгорел. В остальном же почти все билеты на “Лузитанию” были распроданы, особенно во второй класс и ниже. Во втором классе было до того тесно, что некоторым пассажирам, к их радости, сообщили: им дадут каюты первого класса.

Для тех пассажиров, кого германское объявление все-таки обеспокоило, у “Кунарда” находились успокоительные слова. Вот что писал пассажир Эмброуз Б. Кросс: “С самого начала люди на корабле клятвенно заверяли нас, что никакая опасность нам не угрожает, что мы в один миг убежим от любой субмарины или протараним ее, и прочая, и прочая, так что эту мысль начали воспринимать как несерьезную шутку, какие рассказывают за обедом”227.

Более того, среди пассажиров бытовала уверенность в том, что, стоит кораблю войти в воды у западного побережья Британии, как Королевский флот встретит его и будет сопровождать до Ливерпуля. Компания “Кунард” поддерживала эту уверенность, возможно, и сама в этом не сомневалась, памятуя об усилиях, которые Королевский флот предпринимал в прошлом, направляя и сопровождая суда компании. Оскар Грэб, двадцати восьми лет от роду, только что женившийся поставщик одежды из Нью-Йорка, задолго до отплытия назначил встречу с представителем “Кунарда”, чтобы побеседовать о субмаринах и о безопасности трансатлантических вояжей в целом. Супруга Грэба – они были женаты тридцать девять дней – умоляла его плыть на американском корабле. Грэб имел продолжительную беседу с сотрудником “Кунарда”, в ходе которой последний сказал Грэбу, что для защиты корабля во время плавания будут предприняты необходимые меры. Это вселило в Грэба уверенность, достаточную, чтобы купить билет в первый класс, хотя сделал он это, лишь дождавшись дня накануне отплытия. Всякий пассажир, читавший утренний выпуск “Нью-Йорк таймс”, должен был найти там явные уверения в безопасности. В комментарии к предупреждению газета цитировала слова нью-йоркского управляющего “Кунарда” Чарльза Самнера о том, что в зоне опасности “имеется общая система конвоирования британских кораблей. Британский флот несет ответственность за все британские корабли, в особенности – за суда «Кунарда»”228.

Репортер “Таймса” сказал: “Защитой послужит и ваша скорость, не правда ли?”

“Да, – ответил Самнер, – что же до субмарин, их я нисколько не опасаюсь”.

Пассажир Огден Хэммонд, застройщик, член Ассамблеи штата Нью-Джерси, спросил сотрудника “Кунарда”, не опасно ли плыть на корабле через Атлантику, и получил ответ: “Совершенно безопасно; безопаснее, чем ехать в нью-йоркском трамвае”229, – ответ, возможно, невыдуманный, если учесть, сколько происшествий с летальным исходом вызывали в городе трамваи.

На борту “Лузитании” звучало немало висельного юмора, однако все шутники не сомневались в своем надежном, благополучном путешествии. “Разумеется, в Нью-Йорке до нас доходили слухи, будто наш корабль в действительности собираются торпедировать, но ни на миг мы в это не верили, – говорила Мей Уолкер, стюардесса. – Мы лишь отмахивались со смехом, говорили, что нас им ни за что не поймать, мы ведь идем так быстро, с такой скоростью. То плавание ничуть не отличалось от всех прочих”230.

Помогать пассажирам и присматривать за их детьми – одна из обязанностей Мэй. “У нас были всевозможные игры на палубе. Метание колец в цель. Еще мы затевали для них карнавалы”, – говорила Уолкер. Для детей, чей день рождения приходился на время вояжа, устраивался праздник – “небольшой праздник в узком кругу”, по словам Уолкер, – с именинным пирогом, на котором красовалось имя ребенка. “Они развлекались, как никогда в жизни, весь корабль был в их распоряжении”.

В это плавание ее ожидала куча дел. Многие британские семьи в те дни возвращались домой, чтобы внести свой вклад в общее дело, – помочь стране в военное время, а размеры и скорость корабля были залогом надежности. В пассажирском манифесте значилось девяносто пять детей и тридцать девять младенцев.

На борт поднимались целые семьи. “Кунард” отвел несколько кают первого класса для жителя Филадельфии Пола Кромптона, его жены и их шестерых детей – включая одного младенца, – и их няни, двадцатидевятилетней Дороти Аллен. (В билетах “Кунарда” дети по именам не назывались, возможно, в знак тихого протеста против того, что они ехали бесплатно.) Кромптон был кузеном председателя “Кунарда” Альфреда Аллена Бута, чья корпорация “Бут” владела пароходной компанией. Кромптон возглавлял дочернюю компанию корпорации, занимавшуюся кожаными товарами. Нью-йоркский управляющий “Кунарда” Самнер встретил семейство перед самой посадкой на борт и “лично проследил за тем, чтобы им были обеспечены все удобства на время вояжа”231. На противоположном борту, палубой ниже, семейство Перл из Нью-Йорка занимало три каюты первого класса: Е-51, Е-59 и Е-67. Фредерик Перл направлялся в Лондон, где его ожидало назначение на должность в американском посольстве, и вез с собой жену и четверых детей – пятилетнего сына, двух дочерей, которым еще не было трех лет, и одного младенца, – а также двух няней. Дети, включая младенца, размещались с нянями в Е-59 и Е-67, родители пребывали в относительно блаженном уединении в Е-51. Миссис Перл ожидала ребенка.

Уильям С. Ходжес, ехавший в Европу, чтобы принять на себя управление парижской конторой локомотивостроительного завода Болдуина, плыл с женой и двумя маленькими сыновьями. Когда репортер “Таймса” на причале спросил миссис Ходжес, не боится ли она ехать, та лишь засмеялась и сказала: “Если пойдем ко дну, так все вместе”.

Были на корабле родители, едущие к своим детям, и дети, едущие к родителям, были жены и мужья, стремящиеся вернуться к своим семьям, – например, миссис Артур Лак[8]из Ворчестера, штат Массачусетс, плывущая с двумя сыновьями, Кеннетом и Элбриджем Лаками, восьми и девяти лет от роду, к отцу семейства, горному инженеру, ожидавшему их в Англии. Почему в разгар великих событий всегда, кажется, найдется семейство с таким неподходящим именем, – одна из непостижимых загадок истории.